-
Информация о материале
-
Автор: Фаня Шифман
-
Категория: Наследие рава М.Кахане
...На наших глазах полицейские столпились вокруг «воронка», который и
мы окружили со свистом и криками: «Фашисты! Большевики!» - а они «загружали»
вовнутрь тех, кого задержали. В этой неразберихе я видела лишь подобие
очередной организованной свалки. Возле «воронка» стеной стояли полицейские
с какими-то странно-оловянными лицами. Меж ними какое-то время мелькали
очки и белая кипа Итамара Бен-Гвира, потом куда-то исчезли. Молодые ребята
только спрашивали: «Где Итамар, где Аяла? Неужели и их тоже?»
18 хешвана (в этом году 2 ноября) исполнилось 14 лет со дня злодейского
убийства раввина Меира Кахане
(да будет благословенна память о праведнике, отмстит В-вышний за его кровь!).
По этому случаю на иерусалимском кладбище «hар а-Менухот» в 16 часов состоялась
традиционная Азкара.
Так получилось, что до самого кладбища и далее –до места захоронения
рава я шла по иерусалимскому району Гиват-Шауль пешком более получаса.
Пришла, как всегда, заблаговременно, когда там было не так много народу.
Постепенно начали подтягиваться пешком и на машинах родные, друзья и сторонники
покойного рава. Тут же продавали книги покойного рава как на иврите, так
и на английском. Были и, к сожалению, весьма немногочисленные переводы
книг раввина Кахане на русский язык. Продавали всевозможные памятные брелки,
а также игру «Ревава». Юные последователи рава бойко торговали жёлтыми
футболками, украшенные известным символом – сжатый кулак на фоне магендавида
– портретами рава, а также известным слоганом «КАХАНЕ ЦАДАК (Кахане был
прав)». Многие парни были облачены в такие, или немножко иные «подстрекательские»
футболки.
На Азкару пришли мои знакомые Шломо Ленский с сыном Михой и Мордехай Найшулер. Встретила
Гиллеля Бродского, Пинхаса Гиля,
Ефима Майданника. Были юноши и девушки в футболках «молодёжи Полларда»,
знакомые по демонстрациям «Женщин в зелёном». С удовольствием увидела на
азкаре уважаемых жителей нашего Мицпе-Йерихо – раввина Йеуду Кройзера,
братьев Моше и Эли Наймана, сыновей Эли – Итиэля, Авиада и, чаще других,
10-летнего Йедидью, Леви Хазана, Мигеля Строя и Шимона Хена.
Сын раввина Меира Кахане рав Барух
Кахане читал псалмы, которые обычно читаются в таких случаях, ему вторили
остальные. Потом молились «Минху».
В конце Азкары объявили, что в 7-30 вечера состоится вечер памяти раввина
Меира Кахане в «Уламот Максим», а до этого – демонстрация протеста напротив
здания «Управления трансфера евреев» (как это прозвали в народе), начальником
которого является позорно известный Йонатан Баси. Немного позже мне стало
известно, что противники «размежевания... евреев со своей землёй» предложили
присвоить начальнику трансфера имя Йолаках Басса*.
Надо полагать, что активисты «Кахане Хай» упомянутую демонстрацию решили
приурочить к Дню памяти раввина Кахане по причине территориальной близости
пресловутого Управления к «Уламот Максим», хотя я могу и ошибиться.
Так получилось, что тремп до проспекта Канфей Нешарим на Гиват Шауль,
где расположено пресловутое Управление трансфера, мне дал Итамар
Бен-Гвир. На выезде из кладбища мы увидели впечатляющую картину: более
ста полицейских загораживали дорогу. Итамар спросил: «Что случилось? Кого
вы так испугались?» Как оказалось, стражи порядка были при деле: они задерживали
парней в жёлтых «подстрекательских» футболках. Итамар был в обычной белой
рубашке, и в конце-концов нас пропустили.
По дороге Итамар, который, как сообщалось, после позорного утверждения
в кнесете «основных принципов размежевания» решил возродить деятельность
запрещённой партии «Кахане Хай» и является её прес-секретарём, то и дело
с кем-то связывался по телефону. Вот тогда-то он и сказал слова, которые
в тот же день появились в израильской прессе, о том, что они намерены устроить
начальнику трансфера Йонатану Баси «сладкую жизнь». О том, что они угрожают
его физическому существованию, не было сказано ни слова. Из того, что сказал
Итамар и на основе моего жизненного опыта, смею утверждать, что об этого
человека никто из противников плана Шарона не собирается руки марать. А
пока что весь штат его охранников обеспечен хорошей работой с хорошей зарплатой
– это ж вам не автобусы от террористов-смертников охранять! Сколь продолжительной
будет их славная деятельность на ниве защиты одного отдельно взятого ничтожества,
трудно сказать. Хочется верить, что скоро их работа, как и сама идея еврейского
трансфера, а с ним вместе и надобность в Управлении со всеми его сотрудниками
лопнут, как мыльный пузырь. Если ныне кто-то решил, что Йолакаха Бассу
надо сильно охранять, то очень скоро он останется – конечно же, в целости
и сохранности, живой, здоровый и столь же упитанный (разумеется, не по
причине образцовой работы армии своих телохранителей!), но - в полнейшем
вакууме: нормальные люди будут его сторониться, как прокажённого.
Итак, мы прибыли на место. Аяла, юная жена Итамара, подхватила пачку
огромных листов ватмана, и мы пошли на ту сторону, где Управление трансфера
расположено.
Как ведётся, расположились вдоль тротуара с плакатами. Встретила нескольких
«русских» из Хайфы. Пока я беседовала с ними, у подъезда Управления начался
шум. Тут же я увидела какого-то человека, по-заячьи бегущего через проспект
наперерез идущему транспорту и ныряющего в какую-то машину. А от подъезда
за ним неслись полтора десятка здоровенных людей в чёрном.
Тут же у подъезда образовалась свалка, полицейские кого-то били, тащили,
люди окружили их, свистели и кричали: «Фашисты, отпустите его! Что он вам
сделал?!» Вот уже тащат какую-то девушку. На лицах людей возмущение и следы
испуга.
Потом я увидела лежащего на тротуаре и с трудом ворочающегося в попытке
подняться пожилого человека в чёрной кипе. Окружившие его полицейские что-то
ему кричали и, похоже, не давали подняться. Мне сказали, что это Михаэль
Бен-Хорин. Ясно, что этот человек никак не мог напасть на полтора десятка
здоровенных полицейских, разве что на плакате, который он держал, было
что-то «недозволенное» написано. Или что-то сказал, что блюстителям не
по нутру пришлось. А то и косо глянул небезызвестный блюстителям
человек.
Барух Марзель кричал: «Ребята, да помогите же вы!»
Нас начали теснить вдоль тротуара. Свалка образовалась и по пути вдоль
галереи, на которую выходили магазины. Одна из молоденьких продавщиц, потрясённая
виденным, говорила: «Да он же её прямо за горло схватил!» - имея в виду
полицейского, тащившего девушку.
На наших глазах полицейские столпились вокруг «воронка», который и
мы окружили со свистом и криками: «Фашисты! Большевики!» - а они «загружали»
вовнутрь тех, кого задержали. В этой неразберихе я видела лишь подобие
очередной организованной свалки. Возле «воронка» стеной стояли полицейские
с какими-то странно-оловянными лицами. Меж ними какое-то время мелькали
очки и белая кипа Итамара Бен-Гвира, потом куда-то исчезли. Молодые ребята
только спрашивали: «Где Итамар, где Аяла? Неужели и их тоже?»
В толпе шнырял наш 10-летний Йедидья, возле меня появился Шломо, который
рассказал, что его сыну Михе тоже досталось по лицу, когда он пытался помочь
кому-то освободиться из жёстких рук стражей «порядка».
Люба из Хайфы потрясённо повторяла: «Это они против своих-то! Да если
они такое в столице творят, что же они будут делать там, с поселенцами?!
Да какая мать их, таких, родила?» - «А они инкубаторские – вы на их лица
гляньте!» - отвечала я ей.
Назавтра мне сказали, что нескольких молодых, арестованных в этот вечер,
то ли за футболки, то ли за попытку вызволить из рук оловянномордых стражей
Михаэля Бен-Хорина, выпустили. А вот самого Михаэля Бен-Хорина, Михаэля
Бен-Арье и, конечно же, Итамара с женой Аялой – арестовали и на момент
полученного мной сообщения ещё не выпустили.
Мероприятие в «Уламот Максим» всё-таки состоялось.
Примечание:
*Йонатан, натан – дал, Йолаках, лаках – взял (ивр.);
БАССА – провал, неудача (ивр. сленг, от араб.)