Освобождение Иерусалима было прямым продолжением Войны за Независимость и добавило более глубокий смысл воссозданию государства. Это уже не временное убежище для спасшихся от преследований - это народ вернулся на свою Родину

Арнольд Тойнби был британским историком-антисемитом. В своих трудах он описывал историю мира как последовательность поднимающихся и падающих цивилизаций. Длительное существование еврейского народа портило эту теорию, поэтому Тойнби утверждал, что евреи - не живой народ, а "окаменевший остаток". Еще Тойнби говорил, что евреи так гордятся изобретением монотеизма - верой в одного Бога - и это показывает, что и в духовном мире для евреев важны только числа. Возрождение государства Израиль было пощечиной Тойнби, потому что окаменевшие останки не создают молодые государства. В качестве реакции он ужесточил свои высказывания против евреев.

В 1961г. его пригласил на публичный диспут раввин д-р Яков Герцог - молодой посол Израиля в Канаде. Герцог был исключительной личностью. Он был сыном главного раввина Израиля Ицхака Герцога и братом будущего президента Израиля Хаима Герцога (а заодно дядей нынешнего Ицхака Герцога). Позже он колебался между двумя предложенными ему должностями: быть главным раввином Великобритании или ген.директором министерства главы правительства. Не было другого человека, стоявшего перед таким выбором. Он выбрал вторую должность и умер в молодом возрасте, еще занимая этот пост.

Публичный диспут вызвал большой интерес в мире и транслировался по радио в Канаде, США и Израиле. Герцог блистал, но не смог переубедить Тойнби. После Шестидневной войны они вновь встретились, и тогда Тойнби сказал Герцогу, что изменил свое мнение о евреях. "Я понял вашу связь с Землей Израиля", - сказал он. Герцог спросил, что привело того к изменению мнения. "Я слышал по радио ваших десантников возле Западной стены", - сказал Тойнби, - "и понял, что я ошибался". Герцог удивился: "Но Вы не понимаете иврит!" На что Тойнби ответил: "У меня есть историческая антенна. Даже не понимая иврита, я услышал то, что должен был услышать".

Через 500 лет, когда студенты будут изучать историю Израиля, возможно, они вообще не будут различать между Войной за Независимость и Шестидневной войной. Возможно, они услышат от лекторов, что это была одна длинная война с перемирием на несколько лет в середине. Во время того прекращения огня государство Израиль было заключено во временных удушающих границах, длинных и узких, незащитимых. Не случайно Аба Эвен назвал их "границами Освенцима". Река Иордан - естественная граница Западной Эрец Исраэль, и когда в 1967г. ЦАХАЛ дошел до Иордана, это было естественным продолжением войны за создание государства, настоящим пиком Войны за Независимость.

Освобождение Иерусалима было экстракцией возрождения государства и в более глубоком смысле. Крупный исследователь Кабалы Гершом Шалом вырос в ассимилированной семье немецких евреев и самостоятельно проложил себе путь к иудаизму и сионизму. Будучи наблюдателем с острым глазом, он писал философу Францу Розенцвейгу, что сионисты-социалисты обманывают себя, думая, что смогут долго оставлять вне своей картины религиозную мощь нашей Традиции. "Бог не останется немым на языке, которым тысячи раз заклинали Его вернуться в нашу жизнь".

Среди основателей сионизма были понимавшие, что сионизм - лишь еще один этаж в древнем здании нашей Традиции, и были отрицавшие это. В маленьком государстве Израиль в границах прекращения огня, отрезанном от районов, по которым ходили пророки и по которым тосковали наши деды, эта иллюзия еще могла существовать. Можно было делать вид, что сейчас тут возник новый народ, никак не связанный с древними евреями и их верой. Эта иллюзия разрушилась с освобождением Иерусалима, Иудеи и Самарии во время Шестидневной войны. Когда Моше Даян презрительно сказал о Храмовой Горе: "Кому нужен этот Ватикан?" - он показал лишь свою бестолковость. Историческая антенна Тойнби была более точной.

В филиале движения Бмей-Акива в Элькане в Самарии на скромной занавеси на шкафу со свитком Торы были вышиты слова пророка Йермиягу: "Вы еще будете сажать виноградники в горах Самарии". Я думаю, что, возможно, из-за этого стиха заупрямился мой покойный отец сажать виноград в нашем дворе. Когда я сегодня иду к Котелю, я прохожу через маленький общественный парк. На скромном деревянном щите там написаны слова пророка Захарии: "Еще сидеть будут старики и старухи на площадях Йерушалаима, каждый с посохом своим в руке его – от глубокой старости, И площади города наполнятся мальчиками и девочками, играющими на площадях его". Иногда я вижу бабушку, сидящую на скамейке, и возле нее играют ее внуки, и все большие вопросы о религии и государстве, и сионизме, и вере улетучиваются при виде этого простого зрелища - мечта пророков, спокойно качающаяся на качелях и плачущая, когда кончается пакет с Бамбой.

Освобождение Иерусалима - больше Котеля, даже больше Храмовой Горы, больше самого Иерусалима. Это освобождение определило характер всего сионизма: это больше не временное убежище для евреев, спасшихся от преследований, а народ, возвращающийся на свою вечную Родину. С сегодняшнего дня Бог больше не останется немым.

("Макор ришон" 19.05.2017)

Перевел Моше Борухович