Вся наша сущность как народа растворяется, если мы убегаем от задачи построения Храма. Сейчас израильтяне понимают, что без приверженности нашей национальной идентификации нам тут не будет места

В праздничной сводке новостей высокопоставленные журналисты 2-го телеканала интервьюировали Джибриля Раджуба. Прачечная Осло уже давно превратила обер-убийцу в желанного гостя теле- и радиостудий и его физиономия мерцала на огромном экране в центре зала трансляции. Интервьюеры задавали "уважаемому гостю" различные вопросы в отношении застрявших переговоров, и вдруг журналист Эхуд Яари спросил Раджуба: "Ясер Арафат утверждал, что не было Храма, а что Вы говорите? Был или не был Храм в Иерусалиме?"

"Это место святое для всех", - увильнул от ответа Раджуб и добавил: "Почему я не могу молиться там?" Второй журналист присоединился к Яари и сказал: "Это неверно. Арабы могут молиться там, именно евреям запрещают".

Это не было интервью по 7 каналу, а субботняя передача на 2-м телеканале. Какое вдруг дело журналистам этого канала до того, верит ли Раджуб, что там был еврейский Храм, или что евреи должны иметь право молиться там? И глава правительства Биньямин Нетаниягу настаивает, чтобы арабы признали Израиль как национальное государство еврейского народа, и в своей реплике с места в Кнессете Нетаниягу поражался: "Как можно утверждать, что не было Храма?"

Что происходит? Казалось, что тема Храма интересует только "чокнутых", и вдруг Яари и Нетаниягу углубляются в нее. Являемся ли мы свидетелями переворота, на который мы не обратили внимание? Ответ: да - мы свидетели тихого переворота в сознании, изменяющего порядок мироздания общества.

Когда соседский ребенок входит в дом и мама разрешает ему играть с игрушкой, лежавшей в углу, ребенок этой матери начинает вопить. "Но до сих пор эта игрушка не интересовала тебя", - удивляется мать, но ее сын продолжает орать - и он прав. Потому что пока никто не состязался за игрушку, можно было играться в другие игры, но в тот момент, когда другой ребенок играет с заброшенной игрушкой, вдруг начинает витать угроза над принадлежностью и доступом к игрушке.

Так это с израильтянами: пока они чувствовали, что их национальная идентификация гарантирована и ее ничто не подрывает, пока никто не утверждает, что они не народ, а только религиозная группа, пока ни один серьезный человек не пытается утверждать, что у них нет истории и что вообще не было Храма в Иерусалиме, - они позволяют игрушке валяться в углу и радуются другой игрушке, созданной ими для себя - некоей альтернативной израильской идентификацией, скрывающей их еврейскую идентификацию. В сущности, они позволили только религиозным играться с этой игрушкой, якобы доказывая этим, что еврейство - это только религия, но не нация.

Но "мирный процесс" завел израильское общество в тупик - потому что если есть "палестинский народ", то нет еврейского, и наоборот. И если у "палестинского народа" есть суверенитет на эту Страну - и в особенности на Храмовую Гору - то у еврейского народа нет суверенных прав ни в одной части этой Страны. Как в старом сравнении: когда Рим поднимается, Иерусалим опускается, и наоборот.

Потому что Эрец Исраэль - это один участок, принадлежащий одному народу. Если вы признаете другой народ как совладельца этой Страны, то вы признаете, что история этой Страны принадлежит ему, а у вас нет истории здесь и в любом другом месте.

Это понимание все больше проникает в израильское сознание. Параллельно идет важный процесс отрезвления от автоматического преклонения перед США. Йонатан Поллард доказал многим израильтянам, что у нас нет заботливого дяди за океаном, а здесь не ожидается чудесное примирение с соседями и наше принятие в их семью. Т.е., хотим мы этого или нет, мы не найдем здесь ни наше место среди народов, ни "место под солнцем". (прим.перев. - обыгрывается название книги Биньямина Нетаниягу). Мы находимся здесь не как обычный народ среди народов, мы были и остались обособленным и особым народом.

Выясняется, что если нет стремления к Третьему Храму, то и Первый и Второй растворяются, а с ними и национальная история, чьей центральной направляющей осью координат является Храм. Вся наша сущность как народа растворяется, если мы бежим от построения Храма. Наше возвращение на историческую арену возможно на самом деле только после восстановления нашего Храма в Иерусалиме.

Чудесным образом израильское общество продвигается к тому, от чего так пытается убежать. От боли и отчаяния оно возвращается к своей обособленной национальной идентификации. После примирения с этой своей идентификацией израильское общество продвинется к своему универсальному смыслу, к тому Исправлению Мира, что идет из обособленности в стихе "ибо дом Мой домом молитвы назовется для всех народов" (Исайя 56:7) - но на этот раз это будет из великой радости.

("Макор ришон" 11.04.2014)


Перевел Яков Халфин
МАОФ