Наследие рабби Нахмана из Бреслава включает короткую и точную басню о современной израильской политике: "Нищий, ставший царем". Там речь идет о стране, в которой есть обычай каждые 3 года избирают нового царя следующим образом: выходят в поле и первого встречного коронуют, даже слепой и глухой. Один раз вышли в поле и наткнулись на пьяного нищего-попрошайку и сразу с почетом привели его в царский дворец. Сняли с него лохмотья, одели в царские одежды и короновали – а он был пьян и не понимал, что происходит, и уснул.
Проснувшись, увидел, что он во дворце царя и в царском облачении, а вокруг пииты поют. Может, это сон – ведь он помнил, что лежал в куче мусора. Он ударил себя по пальцу, чтобы проверить сон ли это, и понял, что это не сон. Поэтому подумал, что он в самом деле царь".

Это примерно то, что случилось с Бени Ганцем. Он не нищий и не пьяница, но, разумеется, не одарен способностями к управлению государством. К его счастью – и нашему несчастью – принятый в еврейском государстве обычай гласит, что каждый раз в канун выборов СМИ ищут бывшего нач.генштаба или другого высокопоставленного слебса, возлагают корону на его голову и без всякой связи с его способностями объявляют его самым достойным кандидатом на должность премьер-министра, который, наконец-то, победит Нетаниягу. Часто этот кандидат и сам убеждается и впрягается в выполнение задачи, пока реальность не ударяет его в лицо. Так произошло с авантюрой партии Центра Амнона Липкина-Шахака, потом с Эхудом Бараком, а 2 года назад с Бени Ганцем.

Личное дело Ганца – серого начгенштаба в отставке – не содержало никакого намека, что он подходит быть капитаном этой сложной нации. И у него самого в начале были многие сомнения. В течение долгих месяцев он хранил молчание. Но затем сглупил и стал думать, что он подходит – конец известен, по словам рабби Нахмана: "Так с самыми ложно знаменитыми, видящими, что оказывают им почет, и не понимающими почему, и запутывающимися: в самом ли деле они знамениты или это сон".

Партия Кахоль-лаван была особенно сюрреалистическим сном. Почти все ее короли опубликовали в последний месяц заявления об отставке. Габи Ашкенази, Ави Нисенкорен и Моше Яалон. И они были соблазнены верить, что предназначены для больших дел, а на деле пришли к мелким делишкам. Ганц остался один среди развалин партии на грани электорального барьера. Даже депутатке Омар Янкелевич ему не осталось, что предложить. Также не осталось у него возможности объяснить, как это что 2 месяца назад он потащил нас на выборы ради того, чтобы оставить Нисенкорена в минюсте, а уже через несколько недель Нисенкорен сам уволился с поста министра юстиции, а затем вообще ушел из политики. Так какого черта Ганц упрямился? Не предпочтительнее ли было проигнорировать левацкое давление и согласиться на предложенный компромисс, чтобы воспрепятствовать роспуску Кнессета? Сейчас ему лучше? Конечно, нет. Сейчас ему плохо. Но несмотря на явное поражение на экзамене реальности, Ганц продолжает изображать себя лидером огромной партии, возглавлять одновременно 4-5 министерств и использовать право вето на заседаниях правительства, чтобы вставлять палки в колеса войны с Короной. Буквально самоотверженно он боролся на этой неделе против руководства минздрава, умолявшего продлить карантин на неделю, как будто у него есть шансы наскрести несколько голосов среди недовольных карантином и как-то дотянуть до ноября и превратиться из альтернативного в реального премьер-министра.

Если он в самом деле думает, что у него есть такие шансы, то его связи с реальностью хуже, чем у нищего из басни. Бени Ганц сегодня является синонимом крупного провала. Есть консенсус, что его коронование на пост лидера левых было их бедой. Большие шансы, что опросы вынудят его отказаться от участия в выборах еще до 23 марта. Возможно, он сможет тогда утешиться тем, что его политическая карьера была длиннее другого аттрактивного нищего – Рона Хульдаи, провалившегося в опросах еще до того, как высохли чернила на заявлении о подаче его кандидатуры. Его дутая партия уже не существует, исчезла как Титаник в первом же плавании. Рабби Нахман сказал бы в своем стиле, что мораль басни сильнее любой басни.

Мерец-2

Мой всезнающий приятель передал мне на этой неделе архивную копию маленькой газетной заметки 1975 года. Речь шла о парламентском обсуждении создания поселения Офра. Депутат Звулун Хаммер от Мафдаля процитировал писателя Авраама Мапу для усиления своих доводов в пользу создания молодого поселения. Леворадикальный депутат Меир Паиль отреагировал репликой "Это вина Самарии", подразумевая известное произведение Мапу "Ашмат Шомрон". Тут же депутат от Маараха Давид Корен вставил: "Не верно, тут говорят об "Аhават Цион" (прим.перев. – намек на другую книгу Мапу "Любовь к Сиону")

Люди того поколения знали, что у Мапу есть книги с такими названиями. Для них не было странным, что маарахник выступил в защиту нового поселения. Корен – член киббуца Гешер-Зив и выпускник киббуца Бейт-Арава – поддерживал распространение израильского суверенитета на Иудею и Самарию и утверждал, что нет различия между Ханитой и Алон-Морэ.

"Идея поселенчества во всех частях Эрец Исраэль была одним из стержней Рабочего движения (тнуат Авода)", - бросил он своим товарищам, требовавшим применить силу против ядра поселенцев Себастии. Он был в меньшинстве в своей партии, но представлял существенную ее часть, которая не запуталась между соображениями прагматизма и базовыми принципами движения: Эрец Исраэль, поселенчество, стоять на страже против врагов.

Что осталось сегодня в Рабочем движении (партии Авода) от идей Корена? Ноль целых, ноль десятых. Кто идет там по пути покойного Игаля Алона, воздержавшегося при голосовании о Кемп-Дэвидских соглашениях в 1978г. (прим.перев. – т.е. он был правее Бегина и тогдашнего Ликуда) или Шломо Гилеля вообще проголосовавшего против? Никто. Избирательный список Аводы в Кнессет левее, чем когда бы то ни было. Всякая связь между этим списком и основателями партии чисто случайная. На первом месте стоит та, кто призывала сменить гимн а-Тиква на Шхаки-шхаки, а на 7 месте кандидатка, выразившая публичную поддержку террористу из Исламского джихада. Среди первых десяти в списке нет никого, кто думал бы правее Мереца. Мейрав Михаэли, заявившая на этой неделе, что "партия Авода вернулась к своим ценностям", - это, в сущности, Тамар Зандберг. Между Омером Барлевом (Авода) и Ницаном Горовицем (Мерец) трудно вставить иголку идейных различий. Поэтому не ясно, почему у них есть нужда в партии Авода. Израильские левые, если использовать лексикон нынешней председательницы Аводы, это очень странный публика.

("Макор ришон" 5.02.2021)

Перевел Моше Борухович