Когда семья Рабина предпочитает заниматься Нетаниягу, а Лапид нападает на выдуманных "идеологических потомков" Игаля Амира, то следующий из этого мессидж заключается в том, что "наследие Рабина" на деле никого не интересует
День памяти Ицхака Рабина мог пройти тихо. Эти ежегодные церемонии предназначались быть общегосударственными и объединяющими, но на деле они превратились в отговорку для нападок на правых. Это разочаровывающая тенденция, в которой нет симпатии к Рабину или тоски по нему, а лишь ненависть к правым.
Среди левых почему-то гнездится ощущение, что если бы не то убийство, то все было бы лучше: мы жили бы в мире с палестинцами, в Сирии не было бы гражданской войны, Трамп оставался бы звездой реалити-шоу с растрепанными волосами, а беспорядки 2021 года идентифицировались бы с протестами профсоюза учителей в начале учебного года, а самое ужасное – Биньямин Нетаниягу – не дошел бы даже до уровня запятой в страницах истории государства Израиль. Левые верят, что убийство Рабина сорвало карты и привело к власти Нетаниягу и правых.
Но это ощущение полностью противоречит реальности тех дней – которые даже спустя 26 лет помнятся как один из самых кровавых периодов в истории государства Израиль. В действительности (а не в искаженной памяти) положение Рабина в опросах общественного мнения перед убийством было ужасным. В телепередаче Нисима Мишаля тех дней спрашивает интервьюер тогдашнего высокопоставленного ликудника Давида Леви: что есть в Биньямине Нетаниягу, что делает его таким популярным, "даже больше, чем Ицхак Рабин"? В интервью Рафуля у Мишаляон показывает опрос Мины Цемах, согласно которому Нетаниягу получает 52% голосов по сравнению с 39% у Рабина. Разрыв между Нетаниягу и Рабином был больше, чем левые хотят помнить, - в пользу Нетаниягу и правых.
Эти данные неудобны Йонатану Бен-Арци (внуку Рабина, которого в последние годы семья Рабина делает основным выступающим на церемонии), семье Рабина и левым: в те дни Ицхак Рабин не был близок к тому, чтобы быть избранным вновь. В сущности, если бы утром в день убийства состоялись бы выборы, то Рабин проиграл бы, а Нетаниягу пришел бы к власти. Немедленное политическое влияние убийства заключалось в снижении Нетаниягу в опросах, и ему пришлось очень тяжело работать, чтобы сократить разрыв против Переса и в итоге победить того с небольшой разницей.
Можно пытаться рассказывать обществу бабушкины сказки. Но они должны не противоречить памяти общественности, архивам и фактам.
Вступление в биологию
Искажения действительности не заканчиваются попытками искажения памяти тех лет. Именно в день памяти своего деда решил Йонатан Бен-Арци взять свои личные обиду и гнев на Нетаниягу (эти обида и гнев не многим отличаются от обиды и гнева демонстрантов с ул.Бальфура в прошедшем году) и предоставить им почетное место на церемонии.
"Власть народа сменила власть одиночки", - сказал он в этом году и подразумевал, что Нетаниягу, получивший 30 мандатов, уже не премьер-министр, а его место занял Беннет с 6 мандатами. Трудно найти связь между этими словами Бен-Арци и памятью Рабина или связь с действительностью, если не принимать в расчет, что это полное извращение пути, которым он избирает помнить наследие Рабина.
Почему возлагать ответственность только на него? Ведь Бен-Арци уже произносил подобную речь в прошлом, и семейство Рабиных все еще избирает его представлять их и говорить эти фразы ненависти.
То, что это семейство обсессивно занимается Биньямином Нетаниягу, - странно. Ведь таким образом семья Рабина посылает мессидж, что Рабин не был достаточно важным или что его наследие не интересно и не имеет достаточного веса, чтобы говорить о нем. Почему год за годом избирают родственники Рабина вместо того, чтобы говорить о личности главы семейства, нападать на правых и того, кто стоит во главе правых? Причина проста: им нечего больше ничего предложить. В сущности, их нападки на Нетаниягу и и правых усиливают предположение, что в случае левых речь идет о лагере, страдающем идеологической пустотой и находящем выход в ненависти к другому лагерю. Так глубока эта идеологическая пустота, что даже в день памяти Рабина они не в состоянии отвергнуть эту пустоту и ненависть.
Ладно они, предающиеся этой ненависти и, живя внутри этой ненависти, они считают, что произнесли смелые речи на церемонии. Но что будет с памятью Рабина? Пока левый лагерь и настоящие и идеологические потомки Рабина продолжают озвучивать слова ненависти и подстрекательства против правых – они сами выносят Рабина из национальной памяти. Каждый будет помнить Рабина как он хочет: выдающегося военачальника или начальника генштаба, слегшего с нервным кризисом в канун Шестидневной войны, мирного человека или человека, которого обманом потянули на соглашение с палестинцами, человека принципов или человека уступок. Все это нерелевантно в дни памяти Рабина, на которых занимаются другим человеком – Нетаниягу.
Если бы Ицхак Рабин слышал бы речь его внука, он конечно был бы в смятении. Не потому что тот представил Рабина в отрицательном свете как политика и руководителя – он просто вообще никак не представил его. По крайней мере, это не то, что будут помнить из речи. Будут помнить, что все достоинства Рабина сосредоточились в том факте, что он не является Биньямином Нетаниягу, да и то с ограниченной ответственностью, потому что опросы 1995г. доказывают, что с точки зрения общественности Рабин не воспринимался положительно.
Последствия пути, которым левые избирают отмечать день Рабина, можно найти в выступлении Яира Лапида на церемонии памяти Рабина. И он вместо того, чтобы говорить о Рабине, избрал сказать, что идеологические потомки Игаля Амира сидят сегодня в Кнессете. Разумеется, это полная чушь и надо надеяться, что она следует из того, что Лапид слишком наслушался людей, вроде Йонатана Бен-Арци. И все же речь идет о высказывании, требующем реакции.
Идеологические наследники обер-убийцы Ясера Арафата – частью евреи, частью арабы – сидят сегодня в Кнессете и даже в правительстве. Есть среди них совершающие паломничество на могилу Арафата, продвигающие его идеи, прославляющие память того, кто проливал кровь евреев, и представляющие его как борца за мир и справедливость.
Напротив, нет сейчас в Кнессете никого, кто посещал бы Игаля Амира в тюрьме, действовал бы ради него или продвигал бы его мировоззрение. "Идеологические потомки" презирают его и знают, что если бы не он, то не только Рабин не был бы убит, но и правый лагерь победил бы с бОльшим перевесом на выборах в 1996г.
Если бы я была одним из тех идеологических наследников Арафата, то вела бы себя скромнее и выучилась бы чему-то у правых политических оппонентов. Начала бы учиться проигрывать с честью и учить немного о Рабине. Похоже, он презирал бы идеологических наследников Арафата.
("Макор ришон" 22.10.2021)
Перевод: Лея Халфин