Сочувствие израильтян к Шаю Дроми, выходящее за секторальные и прочие рамки, проистекает из
естественного чувства справедливости, которое основательно закреплено в нашей еврейской культуре. “Если
вор придет через подкоп - нет ответственности за его кровь”, - сказано в Торе (Шмот, 22:1). Как ни верти эту
фразу из Торы, ее простой смысл в том, что право на собственность перевешивает опасность для жизни вора.
(опубликовано в “Макор ришон”, 18.01.2007)
Общественная поддержка Шая Дроми - фермера, который выстрелил в грабителя, забравшегося на его ферму -
выходит за пределы политических лобби. Все понимают, что Дроми - положительная фигура, что он
положительный персонаж в этой истории, а полиция, которая не только арестовала его, но еще и решила
предъявить ему самое суровое из возможных обвинений - обвинение в преднамеренном убийстве (вместо
“причинения смерти в результате самозащиты”) - это сторона, достойная порицания, а то и вовсе преступная.
“Сильная по отношению к слабым”. Единицы, поддерживающие позицию полиции, это, разумеется,
представители арабского общества, которые честно выполняют свои обязательства перед избирателями -
защищают их интересы. По крайней мере, с общественной поддержкой Дроми повезло (и, разумеется, хорошо,
что так): на его счастье, его ферма находится в Негеве, а не в районе Ицхара, потому что в последнем случае
ему пришлось бы забыть о свободе до прихода Мессии.
“Наши информаторы посылают нам на мобильники сообщения: “Они вышли на работу”, - рассказал мне
фермер с юга. - “Мы знаем, что они идут, и ничего не можем поделать”. Они не выходят грабить, они выходят
“на работу”. Культура, продуктом которой они являются, не делает существенного различия между обычной
работой днем и “работой” ночью. “Это несчастный человек, - говорит в интервью уважаемый арабский лидер
об убитом грабителе, - у него не было другого выхода, только так он мог зарабатывать себе на жизнь…”
Речь идет о мусульманской культуре, в которой право на собственность принадлежит тому, кто сильнее. В
постмодернистском Израиле парадоксальным образом сила на стороне “несчастных”, и кое-кто очень хорошо
это усвоил. Амир Перец жалуется на Гайдамака, который “присвоил себе нашу нужду”, то есть - присвоил
источник силы Переца. Тот бедуин, который забрался на ферму Шая Дроми, был одновременно “не нашим” и
“слабым” - огромный козырь в перевернутой с ног на голову ценностной системе, навязанной израильскому
обществу. Этот козырь дает бедуину право на собственность еврейского фермера. У него нет никакой
проблемы позвонить тебе и предложить купить у него автомобиль, который он у тебя же угнал. Он вправду и с
чистым сердцем уверен в том, что этот автомобиль сейчас принадлежит ему.
Культура, в которой право на имущество приобретает сильнейший, столкнулась в Израиле с культурой, в
которой право на имущество - не ценность сама по себе, а следствие абстрактных идей: свободы, равенства и
пр. Этот подход - продукт европейской ментальности, представлений о “неправедном богаче” классического
католицизма. Герой европейских легенд благородный разбойник Робин Гуд грабит богачей и помогает
беднякам. Никому не придет в голову, что этот “герой” - обычный преступник. Шай Дроми поступил
правильно, заведя ферму подальше от стран с такой ментальностью. “Несчастный” бедуин, который залез к
нему ночью “зарабатывать на жизнь”, удостоился бы там большего понимания, чем фермер-собственник.
В противовес социалистическо-католическим взглядам, которые выбрала в качестве ориентира израильская
судебная система, существует в свободном мире другая идейная база, представленная в основном в США. Она
основана на ценностях, поднятых на щит кальвинистским протестантизмом. Кальвин и Лютер восстали
против старого католицизма и провозгласили возвращение к истокам, к ценностям “Ветхого Завета” - ТАНАХа.
Там, в вечной еврейской Книге, запрет грабежа непререкаем, и право на собственность - освященная ценность.
Человек создан по образу и подобию Тв-рца, и выражается это, прежде всего, в его способности творить,
создавать. Поэтому и отношение к имуществу - к тому, что человек себе создал праведным путем - почти как к
чему-то священному. Праотец наш Яаков подвергает свою жизнь опасности и возвращается, чтобы спасти
“маленькие кувшины” (см. мидраш на Берешит 32:25 - прим. перев.). Протестантизм пошел еще дальше: он
заявил, что богатство свидетельствует о праведности. Если ты ведешь себя достойно и живешь в достатке, это
признак того, что Г-сподь тебя любит. Для нашей темы важно то, что в США и других странах с подобной
ментальностью Шай Дроми мог бы спать спокойно, в своей кровати, а не в овечьем загоне. “Несчастному”
бедуину и в голову не пришло бы пойти на верную смерть ради “заработка”, а если бы он все-таки на это
решился, то никто бы и не подумал арестовывать Шая. В США личная свобода индивидуума подкреплена
правом на имущество, а не только абстрактными ценностями. До какой степени эта ментальность там
укоренилась, свидетельствует тот факт, что право на ношение оружия закреплено законодательно, и закон этот
принят не ради возможности самообороны, а для того, чтобы существовал противовес государственной
системе и армии - именно так. Порядочный человек - сам себе царь, и государство не сует нос в его дела, если,
конечно, он не мешает окружающим.
Интересно, что волны мусульманской экспансии, захлестывающие Запад, обходят стороной страны,
базирующие свою идеологию на кальвинизме, и совершенно затапливают страны с католическим
мировосприятием. Этакое естественное притяжение минуса к плюсу…
Сочувствие израильтян к Шаю Дроми, выходящее за секторальные и прочие рамки, проистекает из
естественного чувства справедливости, которое основательно закреплено в нашей еврейской культуре. “Если
вор придет через подкоп - нет ответственности за его кровь”, - сказано в Торе (Шмот, 22:1). Как ни верти эту
фразу из Торы, ее простой смысл в том, что право на собственность перевешивает опасность для жизни вора.
Однако политический режим современного Израиля не ориентируется на нашу еврейскую культуру. Аарон
Барак очень следил за тем, чтобы ни в одном из своих решений не цитировать в качестве аргумента еврейские
источники. Израильская “справедливость” - это справедливость монахов-католиков. Рай для грабителей и ад
для созидателей.
“Араб - это не дитя пустыни, - писал в своем отчете первый британский наместник о своих впечатлениях от
Святой Земли. - Он отец пустыни, он ее порождает…” Израильский рай постепенно превращается в пустыню.
Наши мудрецы говорили: “Не мышь крадет - дыра крадет…” (Талмуд: Гитин, 45-а; Кидушин, 56-б; Арахин,
30-а), то есть дыра приглашает мышь к краже. В том, что с нами происходит, более виноваты не арабы, а
культура “дыры”, которую израильский режим навязал евреям.
Перевод Ш. Бродской
Из рассылки Манхигут Ехудит