В дверь позвонили. Андрей радостно вскочил: вот оно, востребованность, наконец-то именно их с Артуром ВЕЩЕСТВО нашло свое применение. Это за ним, чтобы он спас Россию, человечество! Но это был сосед. Он был не то из милиции, не то из ФСБ, Андрей никогда не видел его в форме, но знал - оттуда, с невидимого фронта товарищ. Сейчас он был бледен и тороплив: "Андрей, у вас есть куда срочно уехать, где вас никто не знает?" "Андрей похолодел. Это неожиданное выступление президента, который всегда держал нос по ветру... Действительно, такое он мог сказать только при очень серьёзной опасности. И вот Гаврилыч предлагает бежать. "Не медлите, - глухо сказал сосед и вытер пот со лба. - Я рискую жизнью, спасая вас. Сегодня будет всероссийский погром." "Вы с ума сошли, - неуверенно возразил Андрей. - Бить-то некого. Евреи и их родственники ушли." "Остались их друзья, все знают, что вы дружили с евреем, переписывались. Оппозиция объявила, что евреи в сговоре с ренегатами повернули к нам астероид и потому скрылись, подставив все народы. Избежать смерти нельзя, но отомстить можно. Бегите." " Но это невозможно, моя жена и сын на работе." "Я не могу сделать для вас больше ничего. Власти в стране больше нет. Президент в панике." "Я знаю. Он только что выступал". "Тем более у вас нет времени". Андрей кинулся к телефону: "А, это ты, жидовская морда, - ласково ответил мужской голос. - Сейчас придет и твоя очередь. И не пытайся скрыться! За твоей квартирой следят. И твой сраный чекист получит своё, падла..." "Скорее, - крикнул сосед, доставая пистолет. - Может быть прорвёмся. Это дилетанты." "Нет, я позвоню сыну..." Сын ответил сразу: "Папа, - срывающимся голосом говорил он, - если ты ещё на свободе, беги... Мне - конец... Клаву выбросили с девятого этажа за переписку с Фридочкой. Сейчас выбросят меня. они всё знают... Прощай..." Сосед схватил Андрея за рукав и поволок на чердак...
6.
"В конце концов, у нас что не было американской, английской или хоть какой-то науки, кроме еврейской! - кричал американский президент на притихших генералов. - Что значит, все исчезли? И в России?" "В России? - вдруг оживился шеф разведки. Действительно, там была научная группа лет восемь назад, они изобрели растворитель любой материи. Мы тщательно следили за этим проектом, пока готовились к звёздным войнам. Вне космоса ни русским, ни нам этот сольвент не может пригодиться. А астероид он уничтожить, пожалуй, действительно сможет! Практически нескольких килограмм достаточно, чтобы за неделю растворить космического пирата. НО это была теория, никто, естественно, не изготавливал и не испытывал сольвент." "Почему?" "Да пото-му, что сольвент растворяет всё и мгновенно, кроме какого-то иридиевого сплава. В том числе нашу планету за несколько месяцев - дотла..." "Мы можем изготовить этот сольвент?" "Пока нет, руководитель группы уехал тогда же в Израиль". "Так переверните все израильские архивы, уничтожьте хоть всех арабов до единого, но чтоб формула и технология были найдены." "Это невозможно. Мы уже проверили архивы. Этот человек действительно предлагал всем в Израиле свои услуги, но не был услышан. В последние годы он работал агентом по продаже словарей и давно забросил науку." "Проклятые жиды! Не привлечь такого ученого!" - процедил сквозь зубы один из генералов. "Можно подумать, - невесело усмехнулся другой, - что если бы он попросил инвестиций у меня, у вас или у господина президента, пока не свернул к нам этот астероид..." "С кем-то он работал в России, вы сами сказали о группе. Кто-то в России формулу знает?" "Есть такой специалист. Его зовут Андрей Сергеев, но во время этого идиотского погрома он исчез." "Свяжите меня с их президентом, - сказал главный американец. - Это ты, друг Боб? Дорычался, медведь недодрессированный. Недодумал, что у твоих граждан погром генетически - вторая натура... Сейчас не до дипломатических тонкостей. Жить хочешь? И я. А астероид будет здесь через три недели. Если ты не найдешь нам Андрея Сергеева из такого-то института, то нам всем конец. Только я тебе обещаю под занавес кое-какой апперетивчик." "Мне уже доложили о нем, Бен. Он не погиб, погибла его семья. Его прячет кто-то из кагэбешников, Ищем. Найдем. Только пугать нас, эта, не нада, я тебе к апперетивчику такую закуску выставлю, астероид от смеха лопнет... И без сергеевского растворителя. Зубы вы нам, конечна, эта, расшатали, на и одного хватит на твой Вашингтон. Короче, ищем. Мы ведь, эта, тоже жить хотим, блин. Ты там пошустри лучше в Израиловке твоей, там его бывший шеф жил. Может у него что осталось, в квартире там или может на даче." "Какая, к ебенемат, у него там дача! - неожиданно встрял советник. - Бомж он был по вашему, по-израильски - оле. К тому же ваши друзья вашими танками так свою же Хайфу разутюжили, что там ничего теперь не найдёшь". "Но тоже ищем, Боб...- добавил президент мира. - Только у вас это получится быстрее. В конце концов, кто-то должен же из твоих чекистов-интеллектуалов найти своего же собрата с этим Сергеевым! Или тебе срочно моих прислать?" “Не надо. Своих девать некуда. Найдут. У каждого ведь, эта, своя как бы семья под угрозой...”
7.
"Гаврилыч, - прозвучал в телефоне знакомый голос его шефа. - Да не бросай ты больше трубку! С тобой будут говорить..." "Степан Гаврилыч, - раздался характерный рык президента России. - Сергеев с вами? Если да, сейчас же высылаю свой вертолёт. Жить миру осталось три недели, если его растворитель на астероид не забросим. Объясни ему, что ему ничего не угрожает. Мы его немедленно командируем в Штаты, там уже все наши специалисты и весь запас водородных головок, но все они, эта, как слону дробина без растворителя. Он хоть формулу и технологию помнит, надеюсь?" " Это президент или иммитатор? - спросил Гаврилыч, удерживая Андрея от попытки что-то сказать. - А то голос можно и того. Сам умею..." "Посуди сам, - сказал шеф. - Зачем погромщикам растворитель? Ведь это в неопытных руках хуже мгновенной смерти." "Растворитель не нужен, а Сергеев нужен... Вот что, если он президент, пусть скажет как настоящее имя Лохи из Барвихи." "Полина, - тут же откликнулся президент. - Полина Игнатенко. Верно?" "Точно. Мы находимся в двух шагах от вас, на Лубянке. В развалинах Минморфлота, на верхнем этаже." "Выходите на крышу, - сейчас будет вертолёт. - Формулу-то он помнит?" " Почти, - сказал наконец сам Андрей. - Не надо было бы вам, подонкам, давать, да детей жалко..."
8.
В газетах Израиля страстно обсуждали право евреев бывшего галута на богатства стран, доставшихся им в наследство. Еще шла зима, поставившая под вопрос само выживание евреев России, а новое российское правительство, кстати состоящее в основном из знакомых лиц, объявило сохранение суверенитета России с её нынешним населением, начало формирование армии, ревизию стратегических арсеналов. Следом о независимости от Израиля объявили евреи Соединенных Штатов, а потом и всех прочих стран, даже если их население после катаклизма составляло несколько человек, как в Египте.
“И они правы, - горячился Артур на семейной политической дискуссии. - Ещё нехватало американским евреям стать нашими олим! Наши, конечно, только и мечтают заполучить ещё миллионов десять еврейских негров...” “Где ты взял десять миллионов? - удивился Марк. - До катаклизма в мире всего-то было около четырнадцати, включая Израиль. “А родственники, - напомнила Алла. - В Штатах половина евреев состояла в смешанных браках. Недавно передавали, что население Штатов сейчас около 13 миллионов, втрое больше, чем в Израиле без арабов.” “Да и Россия, уверен, имеет население больше, чем у нас, - сказал Артур. - Все переделанные остались, вон сын юриста как перестроился, я вчера слушал, ну прямо наш человек!
“Подождите, - вдруг крикнула Алла. - Там что-то передают, явно опасное, смотрите, какие лица...” “Марик, переводи, - привычно попросил Артур.- Пап, это о тебе, - улыбнулся Марк. - Астероид к нам свернул и уско-рил полёт в неско-лько раз. Его другой в задницу долбанул, как в биллиарде. Через месяц нам всем, правым и неправым хана.” “А при чем тут папа?” “А его вещество, знаменитый сольвент? Вот они говорят, что если на астероиде взорвать весь ядерный арсенал нашей планеты, то тот и ухом не поведет. Тем более, что ракет, способных до него долететь мало, управлять ими никто не умеет, даже сам запуск - проблема... Интересно, а вчера пере-давали, что у американцев и у русских с космодромами порядок, достаточно осталось кадров. Так что, папка, твой час настал, звони прямо премьеру, сейчас не откажут тебя принять на работу.” “Ты думаешь? - пожал плечами Артур. - А я так уверен, что эти твари лучше сдохнут, чем меня услышат. Мало я перед ними унижался столько лет? Аристократы с Собачьей улицы, леваки яйцеголовые! Мы вам позвоним, вот что я услышу. Не буду я их просить. Да я и формулу-то не помню, у меня тут мозги исчезли. Израиль сам идеальный сольвент для растворения без остатка любых мозгов, кроме направленных на превращение чужой бедности в своё бо-гатство.” “Тогда звони американцам, русским. Туда пригласят.” “ Ра-зогнались! Американцы и в разбавленном виде были вторыми израильтянами для меня, а теперь там вообще одни евреи, каждый - пуп Земли! Ну, а своих бывших соотечественников я вообще беспокоить не собираюсь.Там сейчас столько проектов спасения предложат, что мой голос потонет в дерьме дилетантов... И судьи там кто? Те же, что лишил меня гражданства. Нет, одна надежда на наших ортодоксов, пусть молятся.” “Так ведь пять нобелевских лауреатов, - подняла палец Алла, - сказа-ли, что по всем расчетам он летит точно к нам. КТО же ещё мог его так точ-но повернуть, если давно рассчитано, что тот же астероид должен пройти от нас на расстоянии вдесятеро дальше Луны, я сама читала полгода назад.” “Тем более бесполезно что-то делать, - кивнул Артур. - ЕМУ наконец надоел его народ в сложившемся неприглядном виде. И не мне выступать богоборцем. Единственно, что я приобрёл на Святой Земле, это вера в Него...” “Нет, ну как ОН сначала отделил нас от презренных гоев... - усмехнулась Алла. - Избранному народу - то, что заслужил вечной взаимной враждой и стяжательством, гордыней и непроходимой глупостью.” “А я так думаю, - тихо сказал Артур, - что к НИМ тоже летит тот же астероид. И что они уже нашли Андрея...”
9.
“Доктор Сергеев, - спросил референт, преданно глядя на Андрея в Овальном кабинете Белого Дома, - господин Президент спрашивает, какая опасность грозит нам в случае неудачного запуска.” “Если мы сольвент приводим в рабочее положение на борту корабля, когда тот вне земной орбиты, то при взрыве ракеты на старте опасности ни-какой, но надёжнее сольвент собрать на Земле...” “И тогда, при взрыве на старте или в атмосфере...” “...он немедленно начнет растворять Землю. Остановить этот процесс я не умею. Поэтому лучше послать его в компонентах с автоматическим смешением в космосе. Разольётся сольвент только при разрушении ракеты на астероиде и тотчас начнется необратимая реакция растворения вещества астероида, из чего бы он ни состоял. Это нечто похожее на раковые клетки: сольвент превращает в самого себя всё, что с ним соприкасается, кроме того изолято-ра, из которого изготовлен сосуд.” “На сосуд ушли все запасы иридия на планете. Второй мы изготовить не сможем, - добавил американский профессор глухо. - У нас нет выбора: либо мы осуществляем удачный запуск и попадаем в астероид, либо астероид попадает в нас.” “Либо его сольвент гробит нас до астероида, - заметил Президент. - Сколько у нас остается времени растворяться до падения астероида?” “Нисколько, - невесело ответил Андрей. - Сольвент успеет раньше. Во всяком случае, падение будет на мертвую Землю...” “То есть выхода нет! - заметил Президент. - Так и так гибель. Но мы имеем последний шанс. Мы сможем нормально запустить ракету и попасть в астероид без евреев?” “Вы правы, - ответил руководитель НАСА. - Ведущих специалистов стало меньше. Но вы правы и в том, что выхода нет. Будем запускать. В принципе всё готово. Штатная ситуация. Если не получится, будем только молиться...” “И у вас всё готово? - спросил переводчик Андрея. - Президент спрашивает, вы-то сами уверены в своём сольвенте, он же не был испытан?” “Мы работали над ним более двадцати лет. Но испытать было невозмож-но, а потому и нельзя было доказать ценность наших исследований. Поэтому нам постоянно срезали финансирование. К моменту, когда автор и руководитель работ уехал в Израиль, мы работали на энтузиазме, а потом и вовсе прекратили...” “Он действительно не продвинулся в Израиле?” “Мы с помощью арабов разыскали всё, что касается доктора Артура Айзмана, - сказал начальник разведки. - Ему и часа не удалось вообще работать по специальности в Израиле. Это достоверно. Мы нашли несколько его писем в разные министерства и компании, на них никто даже не ответил. Скорее всего, это малая часть того, что он рассылал. Кстати, найден его дневник, из которого следует, что он обращался ко многим американским компаниям и прямо в Пентагон. Но в наших архивах нет даже упоминания о полученных предло-жениях. Письма на broken English, как правило сразу идут к корзину. Судя по дневнику, он трепыхался лет пять, пока не понял, что в западном мире эмигрант любого уровня с любым проектом годен только для черной работы. Чем он и занимался до самой катастрофы. Так что нам остается рассчитывать только на опыт и знания господина Сергеева...”
***
«Слава Создателю! - сказал президент, вытирая со лба пот, когда на экране телевизора ракета ушла в космос. - По крайней мере, нам этот раст-воритель не грозит.»
Он наблюдал за запуском, как и весь мир, у которого была возможность, с помощью телескопа крупнейшей обсерватории, видеть полёт. Корабль с кап-сулой с сольвентом стремительно удалялся от Земли в сторону ясно видного в телескоп чудовищного бесформенного обломка длиной в 170 и шириной до 80 километров. Удар, который испытал он сам от рокового для Земли столкнове-ния с меньшим собратом по космическому пиратству придал астероиду вид вращающегося в полёте гнилого огурца, поэтому его силуэт постоянно менялся. Через неделю после запуска астероид стал виден невооруженным глазом, сначала в виде новой яркой звезды, потом уже в виде звезды с меняющимися, размерами и яркостью, словно в каждого на Земле вглядывался раздувающийся от ярости огненный зрачок. Все перестали работать и вообще жить, не считая армий и полиций, беспощадно расстреливающих бесчисленных мародеров, пытаю-щихся устроить пир во время чумы. ООН приказала уничтожать по всей земле любых бандитов немедленно. Но это могло действовать только до соприкосно-вения корабля с астероидом...
10.
“Папа, ты будешь долго смеяться, но тебя к телефону из канцелярии премьер-министра,” - сказал Марк, передавая трубку Артуру. “Доктор Артур Айзман? - осведомился голос. - Нам стало известно, что вы несколько лет назад предлагали какой-то растворитель...” “Я не понимаю вас, - уныло и привычно ответил Артур.” “Сколько лет вы в стране?” “Около девяти.” “Сколько?! - брезгливо удивился собеседник. - Секунду... С вами будут говорить по-русски.” “Здравствуйтэ, доктор. Мэня зовут Тами, я референт премьер-министра. Он интересует, вы знаетэ какой сольвент для разрушений этот астероид, да?” “Когда-то я разработал растворитель...” “Он спрашивает, вы имеет прототип или это только идея на бумаге, как у других? Вы можете продемонстрировать, как быстро он растворяет?” “Я не могу ничего продемонстрировать. Я не занимался этим в Израиле, к тому же этот растворитель...” “Спасибо, доктор, он говорит, что это очередной пустой прожект. Спасибо, до свидания.” “ Вот и всё, - устало опустился на стул Артур. Он был весь в поту.” “Сволочи, - сказала Алла. - ОН прав, мы заслуживаем ЕГО кары...”
Тут снова раздался звонок. "Передумали, - кинулся к тубке Артур и крикнул по-русски: - Да, это я!" Но совсем другой голос позвал к телефону на иврите Марка. Тот долго говорил, потом, помрачнев, сказал родителям: “Меня призывают. Интифада... Восстали районы бедноты.” “ мы-то радовались, что служба кончилась. Впрочем, это не арабы,” - робко заметил Артур. “ Эти смелее, наглее...” “Береги себя, малыш.” “Для чего? - сказал грустно Марк. - Для встречи с астероидом?” “Если тебя ждёт моя судьба, - тихо сказал отец, - то лучше сразу ас-тероид... И все-таки, не высовывайся, с космосом, я надеюсь, обойдется.” “После этого разговора с премьером!?” - поразился Марк. “ЕМУ плевать на премьера...” “Фанатик! - всердцах сказала мама. - Это на тебя всем плевать. Но я надеюсь, что астероид всех уравняет наконец в правах.”
11.
«Есть попадание! - крикнул генерал, следящий за соприкосновением корабля с астероидом. На экране видны были чудовищные скалы многокилометровой высоты, между которыми врезался посланец с Земли. Микроскопический взрыв-точка подчеркнул несоразмеримость усилий землян с размерами несуще-гося к ним монстра. Все обреченно и презрительно обернулись к Андрею. Ка-залось, он мгновенно поседел ещё больше. Астероид как раз повернулся, огромная гора заслонила место падения корабля и казалось, что чудовище злорадно улыбается своими острыми клыками. Но за астероидом вдруг потянулся светящийся след. Не веря своим глазам, все снова обернулись к Андрею, заорали, зарыдали, запрыгали. стали обнимать и целовать русского, которого до этого вежливо терпели.
«Подождите, - отбивался Андрей. - Успеет ли... Я ведь могу только предположить скорость реакции. Теоретически. И то не по моим расчетам, а по методике доктора Айсмана.»
«Неважно, - президент вытирал слёзы платком. - Важно, что мы ему всё-таки врезали между рог!»
«Он тает! - крикнул генерал. - Смотрите, какое дупло!»
Действительно, на месте падения уже была не точка, а черная впадина, которая расширялась прямо на глазах, от неё словно шел пар или дым, оседающий на соседние горы, которые начали все дымиться. Так расширяется лесной пожар от разлетающихся искр. За астероидом, снова повернувшимся нетронутой стороной, теперь тянулся кометный шлейф, он напоминал сбитый бомбардировщик-смертник. Все снова пришли в неистовое возбуждение. Подали шампанское.
11.
А Израиль молился. Беспорядки были умело, но жестоко подавлены. Теперь молились все. В синагогах и дома, левые и правые, религиозные и атеисты, сефарды и ашкеназы, с ними молился о пощаде весь Глобус Израиля, на разных языках, каждый о своей семье, каждый о своей жизни, о своей бессмертной душе. Другой надежды не было. Евреи умели запустить космический корабль и довести его до цели, для этого у них хватило русских и американских специалистов, ракет и приборов наведения, но у них не было чем уда-рить по астероиду. Неуязвимый и стремительный он был уже виден на ночном небе в своей уродливой форме, чудовищный вращающийся камень, космическая интифада против всего еврейского народа сразу. Против честных и бесчестных, праведников и грешников, весь народ через неделю будет держать ответ за грехи своих мерзавцев, как это было всегда, но теперь без права на искупление. Настал страшный суд. Каждый перебирал в памяти свои грехи. Впервые в своей жизни нельзя было верующим покрутить над головой петуха, чтобы списать на невинно убиенное существо свои бесчисленные мерзости. Ка-ра Божья казалась неизбежной...
И тогда астероид вдруг задымил.
След за ним заметили не сразу. Это казалось невообразимо странным для ученых, заметивших след, в затем, в телескоп увидевших, что чудовище стре-мительно издыхает, через два дня летели уже два дымящихся обломка, потом десяток...
12.
- Главное, чтобы ни один из них не долетел до Земли, - говорил непривычно респектабельный Андрей по телевизору. - Достаточно ничтожной пылинки в нашу атмосферу, чтобы планету постигла участь астероида. Это как рак, зараженные сольвентом частицы сами становятся мощнейшим катализатором, способным растворять и растворять без конца. Пока последняя не обратится в вакуум. Это антивзрыв микровселенных...
- Значит говорить о спасении рано? - спросил ведущий.
- Надеюсь, что не рано. Реакция приобрела невообразимую скорость. Боюсь, что я могу вас всех поздравить со спасением.
- Боитесь?
- Да! Потому что вы все снова начнете грешить и каяться, зная, что вас спасёт наука, а не Всевышний. Теперь вы вообще потеряете совесть и страх перед Ним... Я только надеюсь, что в параллельном, еврейском мире, куда летел тот же астероид, решили, что это ОН спас их всех, что теперь нельзя больше быть такими же спесивыми и жадными.
- Вы полагаете, что астероид у нас с евреями был общий?
- Не сомневаюсь.
- Так может быть это они его сбили, а не мы!
- Нет, этого быть не может. Я долго переписывался с автором сольвен-та. Нет, никак не может быть, чтобы они к нему обратились, а без него начинить ракеты им было бы нечем...
13.
Очередной клиент заказал Артуру словари далеко и высоко. Узкие улицы, как всегда, были забиты машинами. Их владельцы небрежно и брезгливо сигна-лили старому идиоту-олиму на велосипеде. Ад в раю продолжался. Ничего не изменилось после потрясения. Бедняки, которым Артур сбывал для богачей их словари, рады были самоутвердиться хотя бы унижением распространителя. Вот и сейчас... Так дружески разговаривал с вроде бы приличными людьми, перез-вонил, что едет к ним, а ему, жуя и смеясь, открыл дверь голый по пояс коренастый мужчина, который, почесывая курчавые чёрные волосы на потном отвислом пузе, сказал:
- Спасибо, дорогой, но нам ничего не надо. Иди себе. Ищи других.
- Но вы же сказали, что...
- Я сказал, что я дома. И что? Я не для тебя дома.
Артур никак не мог привыкнуть к почти поголовной непорядочности, а тут ещё и с откровенным хамством... Дрожащими руками он отстегнул свой ве-лосипед и помчался вниз. Одна мысль сверлила мозг. Ведь это не мог быть отдельный, еврейский астероид. Он был один на оба параллельных мира. Его сбил Андрей, сбил его, Артура сольвентом! Сбил, чтобы вот такие твари могли унизить каждого, кто ещё ниже их. Такое вот спасибо от благодарных евреев!.. На крутом спуске почему-то погасли ночные фонари, ехать стало особо опасно, любая яма в асфальте могла привести к аварии, машины весело обгоняли Артура. Из одной из них вдруг раздался дикий гортанный крик, чья-то рука несильно, резвясь, хлопнула велосипедиста по спине, роскошная “мазда” с оглушительной восточной музыкой помчалась дальше. С трудом удержав равновесие, Артур успел увидеть ухмыляющуюся рожу, блеснули белые зубы, пассажир “мазды” высунулся и что-то весело кричал...
"Только не в реанимацию, подумал Артур, только не инвалидность. Смерть немедленно, поэтому все эти машины не годятся. Ага, вот то, что на-до Должно же было когда-то повезти и мне..." Навстречу вверх по спуску мчался пустой огромный автобус. Артур нажал на педали и сбросил каску...
14.
Андрей устал от бесконечного внимания прессы. Вот и сейчас эта писа-тельница совершенно его достала. Но она писала книгу о них с Артуром. Ради Артура он был готов терпеть её настырность.
- Вы не считаете, что это закономерно - именно в России появились ученые, которые, в конце-концов спасли человечество?
- Не в России. В современной России, равно как и в Израиле, Америке, люди нашего с Артуром склада ни-ког-да и ни-че-го не создали бы. При всей мерзости советского строя, он каким-то чудом мог себе позволить беспердметную, с точки зрения нормального предпринимателя, науку. Вы уже знаете, что все попытки доктора Айсмана заинтересовать израильтян своими проектами встретили скепсис. Он относил это на счет, как он выражался, израильского антисемитизма, судя по его письмам, а я с ним не соглашался! С моими спонсорами в России и в Европе было то же самое. Скоробогатое наше быдло требовало немедленного внедрения и моих гарантий их немедленного обогащения. Коммунистические вожди прошлого терпели десятилетиями целые научные коллективы, работавшие без реальной отдачи. Именно таковым коллективом была лаборатория доктора Айсмана. Именно таким никчемным ученым был ваш покор-ный слуга.
- Вас послушать, так мир спас Владимир Ленин?
- Ваша ирония будет благосклонно принята почти всеми вашими читателя-ми, моя сударыня. Но я знаю только одно. Останься на карте мира царская Россия в её таком благообразном по вашим публикациям облике, не было бы ни малейших шансов подойти к химии ни у меня, потомка крепостных крестьян из семьи моего деда с семью полуголодными ртами, ни, тем более у Артура. Он происходит из семьи, которую в нынешнем Израиле назвали бы ортодоксальной. Черта оседлости и десять детей к моменту октябрьского переворота, как принято сегодня называть событие 1917. Уж его-то отца, будущего крупного химика, а до МГУ - рядового красноармейца, царское высшее образование ос-тавило бы за скобками. Кстати и мы с Артуром в том же университете появились только потому, что была льгота для демобилизованных солдат, бесплатное образование, стипендия, сильнейшая научная школа и порядочные профессора. Я чувствую, вам не нравится моя мысль, но я не привык быть неблаго-дарным. Мы с Айсманом - продукция советской, и только советской науки. Не появись на свете Горбачев, мы бы сбили астероид без Америки, погрома и гибели моей семьи. И гибели Айсмана, который и не уехал бы ни в какой Израиль...
- Вы имеете право на свою интерпретацию истории, - снисходительно улыбнулась писательница. - Я могла бы возразить, что не будь Горбачева, выживи реформатор Андропов, ваш с Айсманом сольвент рано или поздно послужил бы оружием против врагов светлого будущего, в первую очередь, возмож-но, против Израиля. Я уже не говорю о миллионах несостоявшихся судеб после красного террора. Не только все эти "гимназистки с косами и мальчики-юнкера", но и жертвы коллективизации, ваши братья по классу, не удостоенные не только права на высшее образование, но и на безобидный крестьянский труд. К счастью, история не знает сослагательного наклонения. Кстати... С чего вы взяли, что Айсман погиб в его измерении?
- А мне дали неограниченный кредит. Я теперь владелец института, где работают сотни невостребованных раннее ученых. Чему-то астероид нас научил всё-таки.
- И вы... наладили контакт с евреями?!
- А вот этого я вам не говорил.
- Подождите, Андрей Иванович, одно слово! Они целы? Или у них не было астероида? Поймите, у меня там масса друзей. Я сама чудом уцелела...
- Астероид был один на оба мира. Они даже не пытались его сбить. Они молились. Они верят, что спас их ОН. Но они не стали от этого ни умнее, ни добрее. Иначе они не убили бы Артура. Вот всё, что я могу вам сказать. Впрочем, нет. Я всё-таки отвечу на ваш вопрос о Ленине. Если ЕМУ было угодно появление на Земле Ленина и его системы, то, боюсь, не зря!.. ОН редко награждает и карает сам и явно. Для того и другого у него есть люди.
Наконец, она выключила магнитофон.
- Всё. Теперь еду в Сирию. В Хайфе нашлись его дневники.
- Не страшно? Там же возобновились бои. Сегодня передавали, что егип-тяне снова отбили Тель-Авив, вернее это подобие Бейрута середины 80-х.
- Что делать? Мы сегодня над этой схваткой. В конце концов все грани-цы в мире установлены только в результате боёв, перемирий и признания чу-жих побед и своих поражений. Иордания исчезла с карты мира не только пото-му, что Сирия одержима идеей выхода к Индийскому океану, а Египет не отдал ей Эйлат. Просто король сделал ошибку, не впустил бывших израильских арабов и палестинцев, а сконцентрировал их на границе с новой Сирией. Эта публика с определенными наклонностями. Мировое сообщество их десятилениями поддерживало только по одной причине: они не были никому опасны, кроме ев-реев. Они и решили, что на их стороне навечно весь мир. Король тоже думал, что появятся миротворцы. И просчитался. Евреи исчезли. Извечное метаисторическое стремление бить и спасать лишилось первого компонента. Какие сегодня основания у той же Франции осуждать именно Сирию или любую другую НЕЕВРЕЙСКУЮ страну, которая вовсе не обязана терпеть на своих границах сплошь бандитское население? Палестинцы обстреляли сирийскую Тверию. Сирийцы решили, что это с благослования самого короля, не стали наносить "точечных ударов по базам террористов", а аннексировали Иорданию, перерезали всех, кого посчитали бандитами, и теперь громят египетский Эйлат из своей Акабы. Ну и что? Не евреи же нагличают! Нормальные отношения, как всегда было, есть и будет по всему миру - дележка лакомых территорий.
- А как вообще сирийцы относятся к прошлому, к Израилю среди арабов?
- Увы, они словно прозрели. Потеряв в боях треть армии, захватив тер-ритории, которые можно удержать, потеряв минимум ещё треть, они пришли к выводу, что евреев надо было беречь, как единственный стабилизирующий фактор в этом горячем углу. Я уж не говорю о палестинцах. Там се-годня один рефрен: евреев бы на них... Они сейчас в плачевном состоянии и горько сожалеют, что претендовали на чужую землю, отторгали священные для евреев города, что настроили против крохотного еврейского народа мировое сообщество и всю свою энергию и чужие пожертвования направили на разрушение чужой страны вместо того, чтобы строить свою - вместе с прочими палестинцами в Иордании. В результате минимальными военными усилиями они были частично перебиты, частично изгнаны. Свою действительно нелёгкую жизнь в израильской оккупации они теперь вспоминают как золотой век. Не с теми мы воевали, говорили мне все, с кем я беседовала. Мол, если они вернутся, всё будет иначе... Если можно, скажите мне: а ОНИ не вернутся? Продолжение