Maof

О демонстрации 26 октября 2004г.

Прибыв на место - в Ган-а-Врадим (Сад Роз) в Иерусалиме во время сбора самых первых участников демонстрации, посвящённой голосованию в кнесете шароновского плана «размежевания», мы с дочкой принялись искать «наших». Сначала нам попался на глаза автобус, на котором было написано «ARUTS7». Дочь спросила: «А что, они снова начали вещать? А я и не знала!» Пришлось объяснить ей, что вещать они не прекращали, но когда наше «во-всём-и-всегда-правое-правительство» их «закрыло» и отлучило от радиоволн, прилшлось им для вещания использовать интернет и телефонную линию. На наше счастье, наша власть закона (власть «закона левой пятки»?) пока что не нашла хоть какой-нибудь статьи, чтобы запретить им вещать хотя бы таким образом.

Тут и там стоят столики с наваленными на них оранжевыми футболками модного нынче цвета мирного протеста против политики правителя, предусматривающей ликвидацию 21 поселения в Гуш-Катифе и 4 поселений в Северного Шомрона. (На самом деле, оранжевый цвет - это солнечный цвет побережья Газы, где на песках были основаны и расцвели прекрасные поселения, выросло уникальное сельскохозяйственное производство, которым могла бы гордиться и не такая маленькая страна, как Израиль. А люди! Что за красивые и чистые люди там живут, трудятся, любят, растят своих детей на этом берегу, под этим синим небом, под этим ярким оранжевым солнцем!)

Мы пробираемся между навесами, на которых красуется надпись: «Местный Совет района Биньямин». Вот по-простому, в кружок расположились активисты из различных поселений нашего района Биньямин, перед которыми держит речь председатель Совета Пинхас Валлерштейн. После его более ли менее кратких инструкций активистам раздают оранжевые футболки, на которых красуется лозунг: «Есть у нас любовь, и она победит: Гуш-Катиф и Северный Шомрон», и беленькие кепочки, на которых написано: «Биньямин не отделяется!» Ведь программа Шарона, поставившая всю страну «на уши», так и называется «Программа отделения» - или «размежевания», что в сущности не меняет дела: на самом деле, наш правитель вознамерился отделить... евреев от их домов и посёлков на исконных еврейских землях.

Идём дальше. Оказывается, первый автобус с нашими школьниками из Мицпе-Йерихо уже прибыл, дети и сопровождающие их взрослые расселись в тени под навесами. Идёт активное распределение упомянутых оранжевых футболок и белых кепочек. Очень скоро полянка, на которой расположились школьники Биньямина, которые продолжают прибывать, превращается в полыхающее на ярком солнце оранжевое царство. Как, впрочем, и все полянки Сада Роз, на которых обосновались демонстранты со всех концов ЙЕША, и не только ЙЕША...

Конечно, как же без нашей вездесущей прессы! – тут как тут со своими камерами всех видов и размеров и треногами. Наверное, и им захотелось погреться в лучах «оранжевого солнышка».

А вот девушка, очень узнаваемо изображающая известную всему миру американскую Статую Свободы. Она, естественно, выпадает из общей оранжевой гаммы – одеяние белое, корона серебристо сверкает на солнце, на лице серебристый грим, делающий лицо этой «свободы и демократии» подчёркнуто безразличным и каким-то безразличным. К кончику традиционного «факела свободы» привязана нить, на которой раскачивается шар, имитирующий известное тяжёлое приспособление, которым принято разрушать педназначенные к сносу дома. Амплитуда раскачивания шара растёт по мере того, как «свобода» опускает его всё ниже и ниже над маленькими игрушечными домиками и... сносит их один за другим. Сребролицая «Свобода» громко провозглашает: «Это – демократия!» Разумеется, эту сценку, демонстрирующую усиленно насаждаемую в народе версию пресловутого «американского давления» (которое наш правитель очень искусно сам же и инициирует – один из способов добиться в народе, среди членов своей партии, парламентариев и министров беспрекословного подчинения своим безумным планам), старательно снимают доблестные рыцари наших СМИ.

Направляюсь в самый центр событий, заодно надеясь разыскать и «Женщин в зелёном», и свою подругу из Неве-Дкалим, Мириам Фрайман. Передо мной раскрывается пылающая оранжевым с вкраплениями нашего традиционного «кахоль-лавана» панорами с видом на здание Кнесета.

Передо мной до самой сцены, установленной у самой ограды – оранжевое море. Масса народа, и не только детворы, со всех концов ЙЕША, в одежде которых преобладает оранжевый цвет. Над головами людей полощутся флаги – и израильский бело-голубой с маген-давидом, и оранжевый, гуш-катифский.

А на дальнем плане, дорога, ведущая к воротам кнесета, производит впечатление сонного запустения, или странного напряжённого ожидания, небольшими группками стоят люди в серо-защитном, отличающиеся военной выправкой, джипы. Аллея, ведущая в здание кнесета, пуста. У меня возникло на минутку странное впечатление, что Сад Роз с его оранжевым колоритом вобрал в себя все краски, всё сияние жаркого дня, ничего не оставив очень охраняемой сегодня территории кнесета, обесцветив её до полного исчезновения полнокровного дыхания жизни живой..

Я захватила с собой серую полосатую робу с жёлтой звездой на груди, навевающую воспоминания о Холокосте. Но, облачившись в оранжевую футболку, решила не выходить из господствующей нынче в Саду Роз гаммы, непостижимым образом пробуждающей оптимизм и надежду на благополучное для народа Израиля завершение нынешней жуткой и безумной эпопеи, задуманной около года назад нашим правителем.

Пробираюсь между шумными группками людей, многочисленными детьми, семьями с малышами. Вот группа парней с гитарой, один задумчиво перебирает струны, остальные подпевают. А вот и жители Гуш-Катифа, стар и мал. Даже малыши, и те, что в колясках, у них сегодня расцвечены оптимистичным и жизнеутверждающим оранжевым!

Как это принято на демонстрациях протеста в Израиле, то и дело трубят в шофар. На сцене звучат речи, обращённые скорей всего уже не к автору чудовищной программы, - с ним более не о чём говорить! - а к народным избранникам. Собственно, лучше чем наши раввины, смело выступившие с призывом к солдатам не выполнять преступный приказ изгнания братьев-евреев из их домов, всё равно об этом не скажешь.

Переходим к коллективной молитве, затем к чтению псалмов хором. Древние, возвышенные слова, обращённые к В-вышнему, должны вселить уверенность: что бы ни нарешали мелкие людишки, возомнившие себя великими вершителями, которым народ доверил свою судьбу, - судя по тому, какой оборот приняли события, опрометчиво, - а окончательное решение в любом случае за В-вышним!

Оранжевое море бурлит и волнуется. Выступает известный оркестр, исполняются известные и любимые мелодии, над оранжевым человеческим морем несётся проникновенный голос певца. Все хлопают в ладоши и подпевают. Молодые парни образовывают хоровод и зажигательно танцуют, размахивая бело-голубыми и оранжевыми флагами. Вот в центре кружка танцующих несколько мужчин, на плечах которых их маленькие сыновья размахивают оранжевыми и бело-голубыми полотнищами. Не знаю, как на кого, но на меня эта цветомузыка произвела очень сильное впечатление! (Вечером, узнав о результатах голосования в кнесете, впрочем, заранее предсказанных, почему-то вспомнила про хасидов, которые, повергая в шок даже нацистских охранников, танцевали на пороге газовых камер в Освенциме... – и возникла вот такая жуткая ассоциация. Чур меня, чур!..)

Наконец, пересекая бурлящее оранжевое поле, вижу свою Мириам, и над её головой плакат, на котором написано: «Шарон, ты начал войну против евреев. А что, разве террор ты уже победил?» Вижу, что вездесущие репортёры начинают охоту за такой «конфеткой», каковой для них является плакат Мириам. Снимают, а сами, небось, размышляют: «Нельзя ли этот плакат и его носительницу притянуть за подстрекательство?»

(Право же, как бы Шарону удалось превратить своих министров и слишком многих парламентариев в покорных овечек (а правительство в своеобразный филиал своей фермы), как бы ему удалось заставить проголосовать согласно его воле, если бы светлые шабаковские головы не придумали ко всякой форме протеста против политики правительства «пришивать» «подозрение в подстрекательстве и угрозе покушения» на «Самого»? В последнее время вакханалия вокруг всех и всяческих мифических и виртуальных «угроз», разумеется, с использованием ключевого слова – «подстрекательство», принимает форму столь же фарсово-уродливую, сколь и опасную для среднего израильского гражданина, еврейской, естественно, национальности, и более всего – для религиозных поселенцев. Даже фильм на тему предполагаемого покушения успели заснять. Очень интересно: кто им сценарий ожидаемого покушения написал?)

Муж Мириам, старый Яаков Фрайман, сидит на скамейке в тени, и в руках у него другой плакат: «Не может быть, что прекрасные поселения, созданные более 30 лет назад с таким самопожертвованием, будут разрушены, и их жители изгнаны из-за позорной капитуляции перед террором!»

А по аллеям Сада Роз снуёт и снуёт туда-сюда народ, в большинстве своём в оранжевом. Вот появляется член кнесета от партии Мафдал (пока что) рав Ицхак Леви, который сам, вместе с товарищем по партии Эфи Эйтамом, в знак протеста уволился с поста министра в нынешнем «правительстве». Через какое-то время по той же аллее к главной сцене нынешней демонстрации следует глава партии Моледет рав Бени Элон. Тот самый, которого диктатор уволил с министерского поста исключительно за упорный отказ подчиняться его убийственным для страны планам. Если у них обоих и есть охрана, то я её как-то не заметила. Во всяком случае, это не мешает им общаться с народом, которого им не к чему бояться.

Моё пребывание в Оранжевом мире демонстрации протеста подходит к концу, и я потихоньку пробираюсь к выходу, то и дело оглядываясь назад, наблюдая с интересом на непрекращающееся движение оранжевых потоков – кто-то уходит, а кто-то приходит... «Женщин в зелёном» я так и не смогла найти в этом оранжевом море... Хотя известные в народе зелёные кепочки тут и там в толпе мелькали. А вот известный всему Иерусалиму адон Шмуэль внутри своей «пропагандистской будки», изукрашенной плакатами и карикатурами на злобу дня: на одной карикатуре изображена коррида, в которой огромный бык с мордой, чем-то до боли напоминающей светлый лик нашего диктатора, пытается поднять на рога маленького отважного торреро, как видно, олицетворяющего поселенческую часть народа Израиля, а главное - пробить стену...

Позже, оказавшись в центре Иерусалима, я убедилась, что мирный оранжевый протест выплеснулся на улицы столицы Израиля, за пределы Сада Роз и окрестностей Кнесета. А в самом Кнесете в это самое время вменяемые и ответственные, казалось бы, люди, народные избранники – только представьте себе! – на полном серьёзе обсуждают и собираются голосовать по вопросу, который ни в одном нормальном, уважающем себя и свой народ парламенте даже не мог бы быть поставлен на обсуждение при наличии и более серьёзных оснований, нежели невразумительный набор словосочетаний и лозунгов, которыми потчует народ правитель...

Простой народ не может не протестовать против самого чудовищного за всю историю государства Израиль решения премьер-министра - односторонне, безо всякой очевидной и веской причины ликвидировать цветущие еврейские поселения в секторе Газа и в Северном Шомроне, изгнав из своих домов законопослушных граждан, патриотов своей страны... Сегодня этот протест ещё принимает мирные традиционные формы в солнечных оранжевых тонах... А полиция и ШАБАК уже принимают беспрецедентные меры охраны главным образом автора чудовищного плана, попутно, среди истеричных криков о демократии, незаметно превратив её в СТОМ-ПЭ-КРАТИЮ (демократия закрытых ртов – ивр.) Какая, в сущности, разница, если окончание слова сохранилось!..

* * *

Только что пришло сообщение: в Кнесете закончилось голосование, 67:45 в поддержку плана еврейского трансфера на еврейской земле. Стыд и позор нашим креслолюбивым избранникам, особенно членам партии Ликуд! Одних диктатор на глазах всего народа беззастенчиво изнасиловал – а они позволили; потому что были и другие, кто не поддался насильнику. Другие по доброй воле послушно заблеяли, превратившись на наших же глазах в послушных овец. Беспрецедентный случай поставил их перед выбором – народ и земля Израиля или тёплые кресла. Они выбрали кресла, потеряв человеческий облик – значит, они и кресла потеряют! И народ им в этом поможет! Народ не простит тем, кто его предал!

Надпись на плакате:"Овцы Шарона"

Что ж, этот бой против диктатора-овцевода и его овец-прилипалок нами проигран – ещё много боёв впереди... Так может, не зря танцевали на полянке в Саду роз наши парни, размахивая над головой бело-голубыми и сверкающими оранжевыми полотнищами?

Фотографии прислал Evgeny

Сегодня на сайте

МИРНЫЙ ПРОТЕСТ В ОРАНЖЕВЫХ ТОНАХ