Проблемой господина Аббаса является то, что государственность и достоинство в его случае не идут в одном пакете. Они ставят его перед проблемой выбора.

Палестинский президент Махмуд Аббас посетил с дружеским визитом Джорджа Буша в четверг, 20 октября. Беседа имела место в Овальном кабинете. На последовавшей за этим пресс-конференции, которая состоялась в Розовом саду, господин Буш подчеркнул, что на господине Аббасе лежит ответственность за «прекращение террористических нападений, ликвидацию инфраструктуры террора, поддержание закона и порядка и, в будущем, обеспечение безопасности их собственного государства». Сам господин Аббас не счел нужным использовать в своем выступлении слова «терроризм» или «террористы». Но он потребовал освобождения тех, кого он назвал «узниками свободы», которые содержатся в израильских тюрьмах.

Израильско-палестинский конфликт уже не приковывает внимание мира так, как это было несколько лет назад. Тем не менее, он продолжается по-прежнему, как это было в предыдущие десятилетия и как, по-видимому, будет в последующие. И причину этого легко понять, если обратиться к использованию господином Аббасом термина «узники свободы».

Что же представляют собой некоторые из этих узников? Один из них – Ибрагим Игнамат, один из лидеров Хамаса, арестованный Израилем на прошлой неделе в связи с его причастностью к организации в марте 1997 года теракта в кафе «Апропо» в Тель-Авиве, в результате которого были убиты три и ранено 48 человек. Другой – Джамаль Тирауи из «Бригад мучеников Аль-Аксы», который принудил четырнадцатилетнего мальчика стать террористом-самоубийцей, угрожая ему тем, что объявит во всеуслышание, что он – коллаборационист; как известно, в палестинском обществе это часто равносильно  смертному приговору.

Или вот, например, Вафа Самир аль-Бис, девушка 21 года, которая была задержана в июне после того, как заряд взрывчатки, который она несла на себе, не взорвался, когда она проходила через израильский КПП на границе с Газой. Как призналась позже Вафа, ее целью была израильская больница, в которой она ранее проходила лечение – в качестве гуманитарного жеста – от ожогов, полученных в результате несчастного случая на кухне. «Я хотела убить 20, 50 евреев», - объяснила она на пресс-конференции после предъявления ей обвинения.

Выдвигалось множество объяснений почти ни с чем не сравнимого варварства, в которое скатилось за последние годы палестинское общество. Одно из них предлагает в качестве причины израильскую оккупацию и все, с этим связанное: контрольно-пропускные пункты, закрытие территорий, унизительные оскорбления, точечные ликвидации лидеров террористов. Я сам был неоднократно свидетелем этого, когда жил в Израиле, и невозможно отрицать того ожесточающего влияния, которое оказывал на обычных палестинцев длящийся неделю по 18 часов каждый день комендантский час.

Однако контрольно-пропускные пункты и комендантский час не представляют собой ничем не вызванные проявления злобы израильтян, и они не являются прямыми последствиями оккупации. Наоборот, когда все эти территории находились под полным контролем Израиля, не существовало ни контрольно-пропускных пунктов, ни комендантского часа, и палестинцы могли свободно передвигаться (и находить себе работу) по всей стране. И только с началом мирного процесса в 1993 году и созданием автономных палестинских районов под управлением Ясира Арафата терроризм превратился в повседневный факт израильской жизни. И только после этого появились контрольно-пропускные пункты и стали всерьез проводиться прочие меры подавления.

Другими словами, в то время как действий палестинцев вполне достаточно для объяснения поведения израильтян, обратное не выдерживает критики. Как же тогда можно объяснить существование в палестинском обществе игнаматов, тирауи и бисов?

Давайте взглянем на статистику: согласно данным министерства внутренних дел палестинской автономии, в первые девять месяцев 2005 года больше палестинцев было убито другими палестинцами, чем израильтянами – 219 против 218, хотя первое число, вполне возможно, на самом деле намного больше. Уход израильских войск и поселенцев из полосы Газа принесло туда анархию, а не свободу. Возникают регулярные перестрелки между членами Хамаса и Фатха – правящей партии Махмуда Аббаса. Как и прежде, происходят убийства в войне кланов, или «хамул». Так называемые «коллаборационисты» гибнут от рук толпы, хотя их «вина» часто сводится к неприязни со стороны соседа. Палестинцам, по той или иной причине выпавшим из общепринятых социальных стандартов, также угрожает смерть – убийства женщин на почве «защиты чести» являются обычным делом, как и пытки и убийства гомосексуалистов.

Всю эту культуру насилия возглавляют лидеры Хамаса и Фатха, вожди хамул, «генералы» и «министры» палестинской администрации. А над ними всеми возвышается – по крайней мере, теоретически – палестинский президент. Все они были взращены в этой культуре; большинство из них прибегали в своей жизни к насилию. Арафат использовал насилие, чтобы стать во главе движения и направить его энергию для достижения своих политических целей. Его популярность среди палестинцев объясняется, главным образом, тем фактом, что под его руководством все это насилие приобрело удивительно большую степень международной респектабельности.

Отсюда произрастают все эти жесты почитания по отношению к «узникам свободы», продемонстрированные господином Аббасом в Розовом саду. Палестинский президент руководит обществом, в котором достоинство и насилие тесно взаимосвязаны, в котором отсутствие второго фактора угрожает потерей первого. И этим я не хочу сказать, что сам господин Аббас склонен к насилию. Но его судьба как политика находится в руках людей, склонных к насилию, и поэтому он до сих пор не выказывал большого желания противостоять им.

Вместо этого он пытается вовлечь такие группы, как Хамас, в демократический процесс. Как и в случае Хезболлы в Ливане, эти группы были не прочь поживиться за счет политики, отказываясь при этом сложить оружие. Поступая таким образом, они превращают в предмет насмешки неоднократно повторяемое заявление господина Аббаса о его приверженности формуле «одна власть, один закон и одно оружие» - то есть, превращают в предмет насмешки саму идею государства, а поэтому и его собственное президентство.

Попробуйте поговорить с палестинцами, и вы часто услышите от них, как некую мантру, слова о том, что достоинство палестинцев требует создания палестинского государства. Это либо заносчивость, либо ложь. Если палестинскому государству суждено возникнуть когда-либо в Газе и на Западном Берегу, это будет маленькая страна, в основном бедная, культурно маргинальная, состоящая, главным образом, из пустыни, скал, трущоб и пыли. Становится предельно ясно, почему Арафат, человек, которому были присущи ужасные пороки, но и впечатляющее тщеславие, отверг с презрением предложение реально создать государство – и почему его народ с ликованием приветствовал его отказ. Их достоинство всегда опиралось на их насилие, их борьбу, их «узников свободы».

Проблемой господина Аббаса является то, что государственность и достоинство в его случае не идут в одном пакете. Они ставят его перед проблемой выбора. И если история может научить нас хоть чему-нибудь, выбор, который он должен сделать, вряд ли обеспечит ему политическое выживание.

Брет Стефенс – член редколлегии газеты «Уолл Стрит Джорнел».

Опубликовано в газете «Уолл Стрит Джорнел» 22 октября 2005 г.

Перевод с английского Эдуарда Маркова,  МАОФ.

Октябрь 2005 г.

Статья на английском