Maof

Когда-то, ещё при советской власти, один еврейский юноша уезжал в Израиль. Незадолго до его отъезда мы путешествовали с ним в моем автомобиле вместе с его престарелой родственницей. Она говорила непрерывно.

- Вы знаете, мы нашему внуку дали русское имя, мы его записали русским. Так будет спокойно и для мальчика, и для нас. Ребенок же вырастет, так пусть у него проблем не будет. Мне хоть на том свете легче станет.

Она привычно косила глазами по сторонам, хотя в машине никого, кроме нас, не было. Мы ее слушали, а подслушать никто не мог. Безо всякого перерыва она обратилась к молодому человеку, сидевшему рядом.

- Ты чего надумал? Тебе не страшно ехать в Израиль? Ты не боишься?

Тот ответил:

- А чего мне бояться, если у нас самая лучшая в мире военная авиация?

В ответ обалдевшие, сбитые с толку галутные глаза.

Израильская военная авиация – это же наше живое сердце, наше дыхание, наша жизнь, надежда и слава. И когда по русскому телевидению передали информацию об известном письме двадцати семи военных пилотов, мое сердце пыталось остановиться. От позора и боли. Потом пришел в себя и прошептал себе: «…Es ist eine alte Geschichte, die bleibt immer neu». (Это старая история, сказал Генрих Гейне, остается вечно молодой). Впрочем, дальние истоки здесь рассматривать не с руки.

Начну от своей жизни. В сорок первом году немцы взяли Ростов. На углу Ворошиловского проспекта и улицы Книжной они развесили на стене дома свои плакаты: «Ось як зустричають украиньски селяны германьску армию-освободительницу. Ось як живе украиньска дивчина у Неметчини. Ось як…и так далее». Текста на русском языке не было: очевидно, танкисты фон Клейста, которые прорвались к нам с Украины, поворачивались быстрее, чем немецкие пропагандисты. И все же у плакатов теснилась небольшая толпа. Перед публикой выступал германский майор, высокий спортивный мужчина с плакатным лицом положительного героя. Он проводил среди советских людей политбеседу. Привычную, хотя бы по форме. Он говорил о разных вещах. Но главный пафос его выступления казался неотразимым. Он сказал:

- Ваши дома, ваш хлеб, ваше электричество и ваше тепло германской армии не нужны. У нас это все при себе на машинах. Это нужно для вас, для русских людей, для ростовчан. Вот почему висит объявление, где мы приглашаем работников хлебозаводов и электростанций, чтобы возродить эти отрасли, чтобы вам было тепло, чтобы вы, ростовчане, не голодали. Как видите, немецкая армия заботится о вас. А кто же это все разрушает? Кто убивает сегодня мирных жителей Ростова? Я не буду вам говорить об этом. Я укажу вам пальцем.

И он протянул свой палец в сторону Батайска, в котором тогда находилась русская армия. И действительно: в Батайске сверкнет – у нас разорвется, там сверканет – здесь разорвется!

Иные люди в толпе приняли эту логику и как бы передали ее по наследству своим духовным потомкам.

А на следующий день мы с мамочкой моей покойной шли по сгоревшему ростовскому базару, который был – сплошное пепелище. По базарной площади шел немецкий отряд вногу, хоть и не очень старательно. И вдруг не то из облачка, не то из-за собора вылетел наш «Ястребок» и дал очередь по немцам. Они разбежались. Пули свистели и рикошетили рядом. А мы с мамой, не в силах сдержать себя, руки вскинули и головы кверху, навстречу нашей птичке! Потом были штурм Ростова и артиллерийская подготовка по городу, и при этом погибли мирные жители. Так что же, не надо было штурмовать Ростов из-за этого?

В те дни даже самым слабоумным такое бы в голову не пришло.

Между тем Левитан говорил нам свои прекрасные слова по радио: «Наступление наших войск продолжается!»
А Леонид Утесов пел в унисон:

С боем взяли мы Ростов, город весь прошли

И название последней улицы прочли.

А название такое, прямо слово боевое –

Таганрогская улица.

На запад нас ведёт.

Значит, нам туда дорога,

Значит, нам туда дорога.

Таганрогская улица

К победе нас ведет…
А потом наше счастье опять каскадами.

С боем взяли Таганрог,

Город весь прошли…

Мариупольская улица

На запад нас ведет…

Потом Житомирская улица, Киевская улица, Варшава и последний, отчаянный крик Утесова – НА БЕРЛИН! И на всем этом пути погибают солдаты и НАШИ МИРНЫЕ жители. Своих людей теряем от своего огня, «но на Запад, на Запад ползет батальон, чтобы солнце взошло на Востоке». А потом, не сомневаясь, громили немецкие города и на суше и с воздуха. А на море в это время личный корабль фюрера «Густав Гутслов» вывозил из России нацистских чиновников с семьями. Эта публика разместилась в комфортабельных каютах, а на палубе расположились эсесовцы и экипажи подводных лодок. Но с нашей еврейской точки зрения, главные пассажиры, вернее, пассажирки устроились по периметру осушенного корабельного бассейна. Это были мерзавки, служащие женских концлагерей, те, кто вырывал ребенка из рук матери и бил его головкой об стену, кто запарывал насмерть тонким хлыстом изголодавшихся женщин или травил их собаками.

Легендарный капитан, Герой Советского Союза Маринеску провел свою подводную лодку сквозь сильнейшее боевое охранение этого корабля. Перед ним были военные палачи и мирные жители нацистской Германии. На одном корабле. Но перед его глазами расстилались океаны женских волос Освенцима, горы детских туфелек и свистулек. В его боевую рубку долетел шепот маленькой девочки из газовой камеры: «Мамочка, мне не чем дышать!» И он скомандовал: «ПУСК!»

«Густав Гутслов» взорвался, переломился и пошел ко дну. Кое-кого с палубы удалось спасти кораблям боевого охранения, но фашистская сволочь женского рода, убийцы детей и женщин разом предстали перед судом Господним. Мощная торпеда прошла как раз через осушенный бассейн и разнесла их на куски.

Капитан Маринеску, во веки веков спасибо тебе за это!

Да, прошли те времена, когда они орали самозабвенно все: «Вонзив еврею в горло нож, ты снова скажешь: день хорош». И никогда им уже не орать больше: «Сегодня нам принадлежит Германия, а завтра – целый мир». Потому что их трамваи и такси давили яростные русские танки в городе Коттобусе. Потому что страшными артиллерийскими залпами ударили по Берлину. И тогда они разом вывесили белые тряпки на своих балконах и окнах. Тогда либералы ведь тоже завопили о жертвах среди мирного немецкого населения. Во времена Освенцима, Бухенвальда, Треблинки и Дахау они молчали. Это родовой признак подобных людей. Тогда и теперь. Эренбург им ответил тогда: «Волк всегда не прав, а волкодав всегда прав». А Константин Симонов отозвался стихами «УБЕЙ ЕГО!»:

………………………….

Пусть исплачется не твоя,

А его родившая мать.

Не твоя, а его семья

Понапрасну пусть будет ждать.

Если немца убил твой брат,

Если немца убил сосед,

Это брат и сосед твой мстят,

А тебе оправданья нет.

Так убей же хоть одного,

Так убей же его скорей.

Сколько раз увидишь его,

Столько раз его и убей.

В последующие послевоенные годы моей жизни появились новые убийцы. И среди них, например, элегантный, романтический красавчик Че-Гевара. А любая кровавая трясина с калом и гноем начинается от романтичных красавчиков, которые несут за собой лагерные помойки, расстрельные подвалы, мандаты на право расстрела без суда и следствия и голод с людоедством.

Мне ли этого не знать, когда меня самого в голодном тридцать третьем году украли на холодец. Едва в кастрюлю не залетел: отбили по дороге свои. Так вот, красавчик Че-Гевара излагал интересные мысли по теории терроризма. Он говорил: «Североамериканский солдат так хорошо вооружен и экипирован, что создается впечатление о невозможности сразиться с ним. Но стоит только ПРИ ПОМОЩИ ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ ЛИШИТЬ ЕГО ЭТОЙ ЭКИПИРОВКИ И ЭТОГО ОРУЖИЯ, КАК ОН СТАНЕТ УЯЗВИМЫМ ДЛЯ НАС».

Этот же принцип используют сегодня Ясир Арафат и другие окружающие его ясиры. Они хотят безо всякого боя сделать наше техническое превосходство бесполезным хламом. При помощи общественного мнения. Они надеются, они рассчитывают, что «справедливость и правда» палестинского террориста переломит и разнесет в прах техническую силу израильского солдата. А потом уже с безоружными евреями они справятся шутя и победоносно. «Так в чем же дело", - спросят пресыщенные, утомленные грузом сомнений интеллигенты, - "Сила в Правде или Правда в Силе?»

Господа либералы, вы неправильно ставите вопрос. Сила в Правде и в Силе.
Придурки всех времен и народов, слушайте, слушайте:

И сотни тысяч батарей

За слезы наших матерей,

За нашу Родину – ОГОНЬ! ОГОНЬ!
Вы не слушаете, придурки? Вы не слышите? Ладно, обойдутся без вас.

Сегодня на сайте

ГУСТОПСОВЫЙ ГУМАНИЗМ