Единственное будущее Ликуда состоит в том, чтобы он перестроился в израильскую консервативную партию, отстаивающую немногочисленное правительство, понижение налогов, экономическую свободу, национальную стойкость, семейные ценности и еврейское наследие. Такое движение, достойно оформленное и руководимое, соответствующее духу времени, может привлечь на свою сторону критическую массу избирателей. Шалом этого не может Текст на английском
article.php3?id=11521&type=s&sid=37

Когда Шимон Перес решил не назначать на пост министра многолетнего мэра Беэр-Шевы Элиягу Нави, он произнес одну из своих типичных надменных реплик: «У меня уже достаточно "иракцев"».

Уважаемый юрист и один из самых успешных мэров в израильской истории, Нави был оскорблен не столько самим отказом, сколько тем, что его этническое происхождение оказалось более значимым фактором, нежели его послужной список, увенчанный превращением пыльного захолустья в большой современный город.

Это была та самая Беэр-Шева, в которой прозябал уроженец Туниса Сильван Шалом до его стремительного политического взлета, кульминацией которого были последовательные назначения на посты министра финансов и министра иностранных дел. Сейчас Шалом решил открыто возложить вину за электоральную катастрофу Ликуда на Биньямина Нетаниягу, нанесшего ему внушительное поражение на внутрипартийных выборах всего несколько месяцев тому назад, с целью сместить его.

После первой неудачной попытки мобилизовать других лидеров Ликуда на "ликвидацию" Нетаниягу 47-летний Шалом предпочел действовать через серию интервью, доминировавших в газетах конца недели. Шаломовский анализ резкого оскудения рядов его партии звучит вроде бы достоверно: она стала слишком ястребиной, антисоциальной и разобщенной, а личность Нетаниягу оттолкнула многих хороших людей, в результате чего возникли разного рода новые партии, в том числе Кадима.

Вывод очевиден: «Я, Сильван, человек умеренных взглядов, ответственный экономист, опытный дипломат, лояльный командный игрок, человек из народа, которым Нетаниягу никогда не будет, и в котором Ликуд так остро нуждается». Поскольку некоторые люди склонны воспринимать это самоописание серьезно и поскольку Шалом очевидно страдает селективностью памяти, придется напомнить ряд моментов, чтобы расставить все по местам.

Во-первых, Сильван обычно предпочитает не обсуждать свои достижения в качестве главного казначея страны. Изучавший в университете курсы бухгалтерии, экономики и юриспруденции, Шалом в течении десяти лет блистал в качестве члена финансовой комиссии Кнессета, демонстрируя познания в области налогообложения и юридических процедур, которыми другие законодатели не обладали. Однако, он не проявил выдающихся способностей на должностях заместителя министра обороны и министра науки в правительстве Нетаниягу (впрочем, как и все другие на этих постах), но, тем не менее, зимой 2001 года был назначен министром финансов в знак благодарности за лояльность Ариэлю Шарону.

Оказавшись в "святая святых" принятия решений на внутриизраильской арене, Шалом отложил в сторону разработку долгосрочных программ, вплотную занявшись краткосрочным самопродвижением. Он игнорировал предупреждения о надвигающейся экономической буре, опираясь взамен этого на беспочвенные прогнозы роста, на основе которых он расширял рамки дефицита, распределял политические дивиденды и шарахался от структурных реформ.

Результатом был самый тяжелый в истории Израиля экономический спад, включая падение курса шекеля до самой низкой точки в 20 центов, и рост безработицы до двузначной цифры. Шарон принял это во внимание и решил отстранить Шалома от национального сундука. В тот момент Шалом воспользовался оружием, о котором сейчас предпочитает не вспоминать – этническим происхождением.

Когда до его увольнения с поста министра финансов оставалось несколько дней, внутри Ликуда началось движение, осуждавшее этот шаг как антисефардскую акцию. Роль Шалома в этом движении не ясна, однако он не выступил против. Будучи совершенно беспочвенными, обвинения эти набирали силу и встревожили Шарона настолько, что он предложил Шалому престижное министерство иностранных дел.

Для того, чтобы не оступиться в новой должности, Шалом должен был бы демонстрировать два качества – послушание и лояльность. Послушание требовалось по отношению к сфере деятельности – дипломатии - о которой он знал очень мало, а лояльность следовало проявлять по отношению к человеку, спасшему его карьеру. – Ариэлю Шарону. Шалом провалил оба испытания.

Как дипломат, он не сумел достойно проявить себя в европейских и американских коридорах власти. Для этого требовались вдохновение и широта видения мира, которыми обладали многие его предшественники на этом посту, от Моше Аренса до Шломо Бен-Ами, но не он.

Будучи политическим назначенцем, Шалом плевал в лицо своему патрону, атакуя публично сначала Шароновскую концепцию одностороннего размежевания, а затем, саботируя вхождение Аводы в коалицию, поскольку боялся, что в этом случае может потерять кресло главы МИДа. Такой уровень эгоизма редко встречается даже в грязных анналах израильской политики.

Сейчас, когда Шалом атакует Нетаниягу за лишение Центра Ликуда (нашего отечественного Таммани-Холла) власти, ликудникам следует хорошенько подумать и понять, о чем идет речь. А речь идет о том, что Шалом болезненно воспринимает потерю таких шутовских, но влиятельных "лошадок", как Узи Коэн, привычно топтавших все стандарты достоинства, порядочности и национальных интересов во имя обслуживания отдельных групповых, личностных, клановых и шкурных интересов.

Все вышеперечисленное выглядело бы достаточно плохо, даже если бы Шаломовское противостояние с Шароном носило исключительно идеологический характер. В конце концов, вместо того, чтобы подрывать Шароновский процесс изнутри, Шалом мог просто уйти в отставку, как Узи Ландау и Нетаниягу. Неизвестно, насколько эффективным был бы такой шаг, но он, наверняка, выглядел бы более убедительным, не говоря уже о том, что более честным.

Однако Шалом никогда не был игроком на полях чести, убеждений или идей; он был и остается борцом за власть. Поэтому на посту министра финансов он вел себя, как популист, а в качестве министра иностранных дел он сосредоточился не на разработке собственного дипломатического плана, а на сохранении свого поста.

Такое поведение внесло свой вклад в тяжелейший кризис в истории Ликуда, и сейчас ликудники вправе потребовать от Шалома объяснений, почему сегодня он поклоняется тому самому размежеванию, которому так помпезно противился два года тому назад, в 2004 году.

Они должны потребовать от него объяснений, почему в качестве члена правительства он поддерживал те самые реформы Нетаниягу, которые ныне атакует, и почему, находясь в кресле министра финансов, не занимался реформами, а привел экономику к кризису.

Они должны напомнить ему, что тот самый Центр Ликуда, в котором он преуспевал, был более противен публике, чем социальные эксперименты Нетаниягу. Они должны также напомнить ему, что его нелояльность по отношению к Шарону была намного хуже, чем нелояльность Нетаниягу, так как Биби ничем не был обязан Шарону и, в особенности, своей политической карьерой.

И, что особенно важно, ликудники должны понять: то, что предлагает им Шалом – идеологическая пустышка, поскольку популистский маршрут уже занят аскетичными и неприхотливыми Эли Ишаем и Амиром Перецом, которые будут всегда убедительнее, чем блистательный нувориш Шалом, живущий в замке с очень богатой женой, совладелицей крупнейшего в Израиле издательского концерна.

То же самое можно сказать о демонстрируемой ныне Шаломом дипломатической умеренности – она всегда лучше будет звучать в устах Ольмерта, Мофаза и Дихтера. Чем же Ликуд во главе с Шаломом сможет отличаться от того, что уже есть? Является ли тот факт, что Шалом сильно просчитался, не присоединившись к Кадиме, достаточным основанием для того, чтобы весь Ликуд был поглощен Кадимой?

Единственное будущее Ликуда состоит в том, чтобы он перестроился в израильскую консервативную партию, отстаивающую немногочисленное правительство, понижение налогов, экономическую свободу, национальную стойкость, семейные ценности и еврейское наследие. Такое движение, достойно оформленное и руководимое, соответствующее духу времени, может привлечь на свою сторону критическую массу избирателей. Шалом этого не может.

Статья опубликована в газете «Джерузалем Пост» 12 апреля 2006 г.

Перевод с английского Аллы Вигалок.
Май 2006 г.
http://www.rjews.net/maof