Maof

Ответ профессору Арону Черняку

Недоразумение, должны признаться, возникло по нашей вине: не хватает времени на чтение всего, что хочется, и многое пропускаем. А тут один приятель, собирающий все выпуски "Еврейского камертона", нам говорит, что перебирая газеты, встретил нашу статья "Можно ли выработать дефиницию: «Еврей»?", которая была опубликована в интернет-журнале "Заметки по еврейской истории" в 2005 г. (http://berkovich- zametki.com/2005/Zametki/Nomer4/Perelman1.htm) а затем и на сайте МАОФ. Но авторами сокращенной версии значатся некие Меир-Яков Гуревич и Моше-Хаим Векслер.

Мы, естественно, посмеялись: два старых профессора, у которых сотни публикаций, не будем же вступать в приоритетные споры – пусть считаются авторами, главное – донести мысль и аргументы до читателя.

Но наш доброжелатель явился опять с чисто еврейским вопросом: "Так Меира и Моше обругали, причем еще 16 июня 2005 г. И вы думаете, они сами ответят?".

Мы этого не думали, тем паче, что прошло уже более года с того дня, притом без ответа. Поэтому прочли ту статью с хлестким заголовком: "На коленях перед «безнадежностью»", автор – профессор Арон Черняк.

И тут нам стало обидно: мы, казалось, всё так хорошо в статье обосновали, а вот А. Черняк – не понял. Значит мы сами, преподаватели с полустолетним стажем, виноваты – недоразъяснили, а ведь считали, что любого студента можно чему-то научить!

Рецензент пишет, что мы не цитируем того и другого (в том числе его самого) из экспертов в этой области. В научной публикации подобное непростительно, но наша статья – совсем иного типа, популяризаторского: мы пытаемся объяснить, что любая наука начинается с набора положений, принимаемых как аксиомы, поскольку внутри данной науки, а, тем более, вне её, их определить невозможно. Затем уже, на основе этой системы аксиом-положений, строится всё остальное. Этот подход, связываемый обычно с именами Б. Рассела и К Гёделя, во многом столь же значимое достижение 20-го века, как теория относительности и генетика. Он сейчас общепринят и, вообще говоря, общепризнан, а потому вовсе не нуждается в нашей защите, разве только в популяризации, которая до критика пока не дошла.

Для лучшего понимания ситуации мы начинали свою статью с того, что в принципе не можем дать точного определения понятия "физика". Единственно допустимое есть такое, операционное: "физика это то, чем занимаются физики", т.е. физика – это не какой-то строго ограниченный набор исследуемых явлений и вещей, а совокупность методов исследований со своими выработанными практикой приемами и критериями правдоподобия и т.д. и т.п.б определённо меняющийся со временем.

Проф. Черняк недоумевает, почему нас не устраивает определение понятия физики из учебника или энциклопедии, к примеру, такое, взятое из последнего издания энциклопедии «Кирилл и Мефодий»: «ФИЗИКА (греч. ta physika, от physis - природа), наука о природе, изучающая простейшие и вместе с тем наиболее общие свойства материального мира». Так вот, возьмись мы излагать современные представления физики о структуре вакуума, «раздувающейся» или «инфляционной» Вселенной, «поколениях» кварков, магнитных монополях или причинах зарядовой асимметрии мира – едва ли всё это показалось бы нашему уважаемому рецензенту «простейшим».

Профессора Черняка, по-видимому, наше шуточное определение физики развеселило: он начинает говорить о тавтологии и о бессмысленности, ссылается, чуть ли не на силогизмы Аристотеля, хотя и логика, заметим, две тысячи лет тоже на месте не стояла.

Ну а мы в ответ зададим ему такой вопрос: есть две научные дисциплины – физическая химия и химическая физика, и хотя человеку, к науке не причастному, может показаться, что это одно и то же, но сами-то специалисты безошибочно отличают одну от другой. Приведём в дополнение еще такой полушуточный пример: оказывается, путём внешнего осмотра ежа от ежихи может отличить только сам ёж, но никак не натуралист!

С позиций операционных определений мы и утверждаем, что дать строгую дефиницию понятия "еврей" невозможно, хотя один еврей другого еврея, как правило, может опознать, но – не формально, не по набору слов или аккуратно перечисленных признаков.

Касательно заглавия критической статьи, т.е. вопроса: становиться ли на колени перед "безнадёжностью", можем заметить, что до сих пор – несмотря на многотысячелетние усилия – не выработано определение понятияа "человек". Эта трудность вновь и вновь возникает при обсуждениях дозволенности абортов, при выяснении того, были ли наши предки каннибалами и съели ли они неандертальцев, при аттрибуции таинственных миниатюрных человекоподобных останков на острове Тимор, при обсуждениях возможных контактов с неземными цивилизациями, будущего роботов-андроидов или, что в принципе возможно, гибридов человека и шимпанзе. Трудности такого рода нашли отражение в книге Роже Веркора «Люди или животные?», в рассказах С.Лема о пилоте Пирксе и т.д..

Заметим, что лучшие юристы мира никак не могут, в рамках ООН или вне их, выработать согласованное определение понятия "терроризм", что реально наносит борьбе с ним ощутимый вред, особенно Израилю. Возможно, эти юристы, как и профессор Черняк, не очень хорошо знакомы с современной логикой, дозволяющей только и только операционные определения, меняющиеся со временем и с реальными обстоятельствами реального мира.

Приведём широко известное «строгое» определение философского толка: «Материя есть объективная реальность, данная нам в ощущении» (В. И. Ленин, «Материализм и эмпириокрициуизм»), в котором одно понятие – «материя» определяется пятью точно не определёнными понятиями – всеми словами, кроме «есть» и «в» в приведенной формуле.

Напомним, что физика – наука точная, но и она вынуждена пользоваться операционными определениями своих основных понятий – «пространство», «время», «материя», «энергия», «пустота» или «ваккуум», смысл и содержание которых впечатляюще, иногда просто радикально меняется с развитием науки.

Несомненно, что в не меньшей мере это относится к социальным, этическим и философским понятиям. Формулировка таких определений весьма часто оказывается проблемой вовсе не академической и отнюдь не безвредной. К примеру, искусственно определив нацию как общность людей, объединённых рядом факторов, включая наличие в основном занимаемой ими территории, Сталин превратил евреев в не нацию, дав вольно или невольно дополнительный сильный толчок анти-еврейским настроениям.

Заметим, что отсутствие строгих определений не должно пугать: на примере той же физики видно, что это не является ни в малейшей мере препятствием развитие данной области науки, а создают лишь небольшое неудобство при написании первых строк учебника по той или иной научной дисциплине.

В своей статье мы касались и определений «русского еврея» как некоего специфического дву-культурного существа. Это определение звучало в ряде выступлений на дискуссии в Иерусалиме, послужившей толчком к написанию нашей исходной заметки на указанную тему. Мы полагаем, однако, что незнание или слабое знание языка страны проживания, будь то иврита в Израиле, немецкого – в Германии, английского – в США и т.д., а также культуры этих стран, скорее говорит об элементарной лени, чем о двух-культурной специфичности. Надо, как говаривал Ильич, «учиться, учиться и ещё раз учиться» и на смену малопонятной дву-культурности придёт обыкновенная культурность.

М. Е. Перельман и М. Я. Амусья, профессора теоретической физики, Иерусалим.

Актуальный Комментарий

Дефиниция понятия "еврей" и операционные определения

Ещё из раздела

Новые публикации