Взаимоотношения между Израилем и Америкой ни для кого не являются секретом. На поверхности всё
исключительно просто: Америка заказывает музыку, а Израиль тут же её играет. Часто складывается
впечатление, что стоит Америке о чём-либо подумать, как Израиль уже вытянулся по струнке смирно в
ожидании приказа. Во всяком случае именно такой предстаёт картина американо-израильских отношений в их
отображении израильской прессой.
Однако на самом деле всё гораздо сложнее. До 1962 года Израиль Америку мало интересовал.
Встречаясь в 1962 году с Голдой Меир, американский президент Джон Кеннеди сказал, что Америка не может
иметь на Ближнем Востоке в качестве своего единственного друга только Израиль, и поэтому дружба Америки
с арабскими странами будет исключительно в интересах Израиля.
Лишь в 1973 году, когда Израиль оказался на грани гибели, президент Ричард Никсон, сломав
сопротивление госдепартамента, в приказном порядке установил воздушный военный мост между Израилем и
Америкой, положив начало превращению Израиля из далёкого друга в близкого стратегического союзника.
Интересно, что сам Никсон нередко допускал пренебрежительные и грубые высказывания по отношению к
евреям, но это ничуть не помешало ему понять всю значимость роли, которую еврейское государство сможет
играть для Америки.
Никсон прекрасно знал, что в случае поражения Израиля в 1973 году, Советский Союз, выступавший
на стороне арабов, набирал бы в противостоянии с Америкой массу очков и неимоверно укреплял бы своё
влияние на Ближнем Востоке. По сути, отступление Советского Союза с ближневосточной арены началось
именно тогда в 1973 году. Американский госсекретарь Генри Киссинджер искуссно воспользовался ситуацией
и немедленно начал ковать железо американо-арабских отношений. Он в открытую объяснил арабам, что их
единственная надежда на возвращение утерянных земель состоит в особых отношениях мжду Америкой и
Израилем, и что Америка-де постепенно заставит Израиль отказаться от военных приобретений. Египтяне
ухватились за эту палочку-выручалочку и, действительно, в результате кэмп-дэвидских соглашений, после того,
как самый израиле-ненавистнический американский президент Джимми Картер выкрутил руки Менахему
Бегину, Египет получил назад все потерянные в войнах земли.
Вряд ли кто предполагал тогда, что этот «успех» Америки содержал в себе зёрна её будущего
поражения на той же ближневосточной арене. Суть проблемы состояла в следующем: Израиль, дословно
восприняв слова американцев о том, что Америка «не допустит уничтожения Израиля», поместил, как говорят
те же американцы, все яйца в одну корзину, совершенно не задумываясь о том, что дно корзины может
вывалиться.
То есть, имея в лице Америки «верного стратегического союзника», Израиль не стал разрабатывать
запасные варианты стратегического сотрудничества с другими странами. Редкие реверансы в сторону Турции,
Индии, Китая и других потенциальных союзников были непоследовательны, носили эпизодический характер
и всегда находились в зависимости от того, что скажет по этому поводу Америка. А Америка произносила своё
веское слово довольно часто, аннулируя военные сделки Израиля и с Китаем, и с Индией, и с той же Турцией.
Однако у этой всем лезущей в глаза зависимости Израиля от Америки была и другая сторона, которая
стала постепенно превращать Израиль в американскую обузу. Дело в том, что весь арабский мир стал считать
Израиль американским вассалом. То, что Израиль совершал действия, явно выпадавшие из категории
санкционированных Америкой (уничтожение иракского ядерного реактора, война в Ливане, тому подобное),
не ассоциировались с израильской самостоятельностью, а по-прежнему считались якобы одобренными
Америкой.
Израиль воспринимался арабскими странами и миром ислама не столько как еврейское государство,
сколько как длинная рука Америки на Ближнем Востоке. В результате на американцев из арабского мира стали
сыпаться не только шишки зарабатонные самими американцами, но и все «грехи» Израиля тут же
переадресовывались арабами в категорию американских грехов.
Если в момент налаживания американо-арабских отношений времён Киссинджера, арабы считали
каждую уступку, на которую шёл Израиль подарком, то со временем они стали требовать от Америки, чтобы та
побыстрее подавала им новые израильские уступки, благо Израиль, как они видели, был рабски послушен
Америке. Выпустив из бутылки джина уступок, американцы оказались не в состоянии поставлять их в
требуемом арабами качестве и количестве.
Как известно, американская внешняя политика тяготеет к урегулированию конфликтных ситуаций на
основе взаимных уступок. Исходя из соответствующих такому подходу посылок, американцы надеялись, что
сумеют найти компромисс, благодаря которому Израиль вернёт арабам практически всё, что он завоевал в
Шестидневной войне, а взамен получит арабское согласие смириться с существованием еврейского
государства на частях земель Палестины.
Проблема состояла в том, что по сути должен был произойти обмен того, что можно было увидеть и
потрогать [земли], на голые слова. Более того, американцы совершенно упустили из виду, что их торговля
будет идти по правилам арабского базара. То есть, когда предлагаемый к продаже товар воспринимается
покупателем как уже ему принадлежащий и когда покупатель тут же начинает выторговывать что-нибудь ещё в
дополнение к тому, что только что причислил к своей собственности. При этом добавляемый товар
мгновенно совершает точно такой же качественный скачок в категорию первого уже имеющегося в сознании
товара и весь процесс перемещается на новый виток.
В то же время ментальности арабского базара идеально соответствовала сама идея придания слову
«материальной» значимости. Никогда не определяя, что конкретно они дадут взамен, арабы играли красивыми
словами, говоря о мире, добрососедстве, признании Израиля и тому подобном. Но абсолютно в духе Остапа
Бендера, требуя деньги до того, как отдать Израилю стулья. То есть арабы обещали осчастливить Израиль
пустыми, ничего не гарантирующими словами после того, как тот отдаст им земли и «решит проблему арабских
беженцев».
В результате американская дипломатия оказалась у разбитого корыта. Зная, что Израиль готов идти на
территориальный компромисс, арабский покупатель взвинтил цену на свой нематериальный товар – мир,
который Израиль хотел получить взамен, но которого у арабов и в помине не было.
Возник замкнутый круг. Арабы требовали от Америки новых уступок Израиля (ведь Израиль в их
глазах не обладал самостоятельностью). Израиль, посеявший Осло, пожал бурю интифады, так как, учуяв
слабину Израиля, арабы тут же пустили в ход силу. Американцы требовать у Израиля новые уступки не могли,
так как Израиль с 2000 года был в состоянии войны с арафатовским режимом и от защищавшегося государства
уступок никто ждать не мог. Но арабы-то по-прежнему требовали уступок, ведь Америка когда-то обещала, что
сможет их добиться.
В 2003 году последовал новый виток «торговли». Шарон, дабы сохранить политическую власть,
отдаёт арабам Газу и представляет это событие, как полностью соответствующее позиции Америки. Арабы
усматривают в этом доказатество того, что если Америка по-настоящему захочет, Израиль таки-да идёт на
уступки и значит надо давить ещё сильнее.
Торговля на базаре продолжается. Израиль вначале устами Шарона, а затем Ольмерта и Ливни
заявляет, что готов отдать большие тракты земель Иудеи и Самарии. «Прекрасно! Дайте нам эти земли, дайте
обосноваться на них, и тогда мы поведём настоящий разговор», – говорят арабы. Но они не только говорят, а
приводят во власть Хамас, никогда не скрывавший, что видит своей целью уничтожение Израиля. Теперь уже
американцы просто не могут требовать уступок от Израиля, и поэтому, как утопающий за соломинку, хватаются
за «миролюбивого» Абу Мазена, давая понять, что лишь его власть представит Америке шанс продолжать
давление на Израиль.
Эта совершенно нездоровая связка зависимости Израиль-Америка могла быть разрушена в 2006 году.
Когда Ольмерт, сам того не ожидая, совершенно случайно ввязался в войну с Хизбаллой, американцы
надеялись, что Израиль не только нанесёт поражение Хизбалле, но и воспользовавшись тем, что оружие к
Хизбалле поступает через Сирию, разгромит заодно и Сирию, что выбьет Сирию и Иран из участия в
американо-иракской конфронтации.
Действуй Израиль по такому сценарию, ситуация бы резко изменилась. Во-первых, Израиль,
продемонстрировав свою мощь, надолго успокоил бы арабский и исламский мир. В свою очередь Америка
своим невмешательством косвенно дала бы понять арабским союзникам, что еврейское государство слишком
строптиво и не так уж просто поддаётся давлению. Да и Хамас прекратил бы запуск кассамов, зная, что коль
Израиль разобрался с Сирией, с Газой он тем более разберётся.
Увы, ничего этого не случилось. Вымолив у Америки и ООН перемирие, Ольмерт ещё больше
ухудшил ситуацию не только Израиля, но и Америки. Если до ливанского провала Израиля, Америка считала
его своим стратегическим партнёром, то теперь, видя полную импотенцию Израиля, Америке нужно срочно
пересматривать свою ближневосточную доктрину, в которой Израиль на протяжение более четверти века
играл роль надёжной опорной колонны.
Каким бы это не показалось парадоксальным, но идеальным решением вопроса является выход
Израиля из-под американской кабальной зависимости, в которую не столько его загнала Америка, сколько он
проследовал самостоятельно.
В свою очередь это позволит Америке выйти из кабальной зависимости от когда-то данных арабам
обещаний уговорить Израиль вернуть арабам земли. Если Израиль станет восприниматься арабским миром как
строптивое государство, мало зависящее от Америки, от этого все только выиграют. Ведь, как говорится, на нет
и суда нет. Кстати, вы знаете, кто из израильских политиков понимает это лучше всех? Вы будете смеяться, но
его зовут Биньямин Нетаниягу.
31 декабря 2006 года.