На этой неделе во вторник уже можно было встретить четверых из них в коридорах их ульпены в Маале-Левона, они оживлённо и весело болтали со своими одноклассницами. Словно это не вчера, или позавчера они покинули тюремную камеру в Неве-Тирца после длительного (месячного) пребывания в тяжёлых условиях. Завтра они с остальными одноклассницами получают табель успеваемости за полугодие. От отдыха дома после тяжёлой жизни в заключении они отказались ради того, чтобы наверстать пропущенные занятия и чтобы встретиться с одноклассницами.

На всём пути по дорогам Самарии до въезда в Маале-Левона они встречались с развевающимися плакатами «Освящают Имя Небес». На этой неделе подруги из ульпены встречали освобождённых девочек песнями и танцами, празднуя их освобождение и победу. Упорной борьбой семь 14-15-летних девчонок одержали победу над судебной системой, полицией и прокуратурой, которые всячески издевались над ними с момента ареста на территории форпоста «Гиват-Ор». Девчонок, которые боролись со связанными руками, понимая это как буквально, так и фигурально, постепенно освобождали в течение недели после того, как их решительность и непреклонность заставила капитулировать перед ними мощную и отлично смазанную систему, вынужденную освободить их без необходимости назваться, без ограничений, без записи об уголовном деле.

На этот раз, если в чём и преуспела несправедливость, так это в пробуждении национального консенсуса в сочувствии к их борьбе за освобождение, даже среди несогласных с их позицией. Организация защиты прав ребёнка, Организация за права гражданина и такие лица, как отставной судья Верховного Суда Яаков Тиркель, выступили с гневной критикой поведения юридической системы в этом деле.

Оскорбление чувства скромности как способ издевательства

На первом совместном интервью, которое после освобождения из заключения дали четыре несовершеннолетние девочки, они восстановают картины своего заключения, но в основном хотят заострить внимание на принципах, за которые они боролись. Кстати, эти четверо не видят себя героинями. Всю заслугу они отдают Вс-вышнему и чувствуют себя его посланницами. В каждой второй фразе они упоминают Имя Небес, и тому, кто не чувствует, как вера в справедливость их пути горит в них, их фразы, возможно, покажутся наивными. Имена и фотографии девочек всё ещё не разрешены к публикации, поэтому тут они будут представлены псевдонимами.

Когда девочкам сообщили об их освобождении – без обязательств и предупреждений, - они признают, что это явилось даже для них неожиданностью.

Яэль: «Это было совершенно неожиданно, и мы почувствовали, что это исходило только от Вс-вышнего".

Херут: «Мне было трудно поверить, что есть шанс, что когда-нибудь выйдем на свободу. В итоге, когда нас освободили без малейших условий, мы удостоверились: это Вс-вышний – Он Вс-могущий. То есть вещи, недоступные никакому воображению, тоже могут произойти!»

Хана: «Иногда мы пытались представить себе, что скажет судья, но в конечном итоге мы увидели, что не на кого полагаться, кроме Вс-вышнего».

- После длительного периода, после пережитых вами тяжёлых испытаний, что вы можете сказать о тех методах, которые юридическая система использовала по отношению к вам?»

Тхия: «Неважно, что они попытаются предпринять. Вс-вышний – Царь, и это не просто лозунг».

Яэль: «Чем больше его угнетали, тем больше он усиливался" (цитата из Торы об египетском рабстве – прим.перев.) Как бы они ни пытались ослабить нас – ничего у них не выйдет!»

Херут: «Пусть сделают тшуву до того, как будет слишком поздно…», - говорит она, и девочки улыбаются.

Самое тяжёлое во время заключения, - рассказывают девочки, - было, в основном, в суде и дорога в суд и обратно. «Однажды судья Бен-Дор кричал нам, что мы не понимаем всей тяжести нашего положения - ведь нас ждёт запись об уголовном деле, и мы не сможем получить никакой работы, - вспоминает Херут, - на что я ответила: "Это нас не пугает. Мы должны исполнять заповеди. Работа – это от Вс-вышнего". Судьи и полицейские постоянно пытались угрожать нам, расписывая, что нас ждёт. Часть угроз были пустыми, и в любом случае надо помнить, что они всего лишь посланники, но всё – в руках Вс-вышнего».

Хана: «В последний Шабат мы взгрустнули, что остались только втроём -после того, как в среду и в пятницу были освобождены четверо наших подруг, - а нас троих не освободили. Но понимали, что все от Вс-вышнего, это надо помнить».

Первая ночь после ареста, вспоминают девочки, была действительно ужасна. «Нас схватили «магавники», которые и грубо разговаривали с нами, и вели себя грубо. Очень низменное поведение. Есть такие полицейские, что их уровень – это позор для народа Израиля», - говорит Херут. Девочки провели ночь в полицейском участке Шаар-Биньямин, и их время от времени безо всякой надобности будили полицейские, а одной из них надели наручники. К утру они привели доктора, который взял у них кровь на анализ. Троих девочек всю ночь перевозили с одного полицейского участка на другой по всей стране.

Той же ночью в полицейском участке Шаар-Биньямин произошло нечто, что явилось оскорблением чувства скромности. (прим.перев. – как стало известным, привели женщин-полицейских, которые провели телесный обыск, для чего девочек насильно раздели, во время обыска в комнату вошел полицейский. Все это было потрясением для религиозных девушек) «Это было просто издевательство ради издевательства, оскорбление чувства скромности безо всякой причины, попросту, чтобы сломать нас», - говорит Тхия, не вдаваясь в подробности. Когда же я спросила, как на них это подействовало, на мгновение в комнате воцарилось тяжёлое молчание, и задумчивые взгляды говорят все. Хана первая воспрянула и с характерной решительностью ответила: «Это испытание, которое Он нам послал. Мы верим, и это нас поддерживает. Ведь ясно, что они просто хотят нас сломать!»

Яэль: «Когда мы видим, что они вытворяют, чтобы нас сломать и ослабить, именно потому что они боятся, это усиливает нас».

«Самое тяжёлое, - говорит Хана, использующая каждую возможность лишний раз напомнить о деле подруги, которая в заключении уже почти два месяца, - что нас отделили от нашей подруги, которую всё ещё не освободили. Она уже два месяца в тюрьме, и над нею издеваются, просто чтобы поиздеваться. Её держат отдельно от всех, она страдает ночью от холода, потому что ей дают одно тонкое одеяло и отопительный прибор, который невозможно включить, потому что нет розетки. У неё украли телефонную карточку и не разрешают передачи из домар», - описывает она тяжкие условия заключения их подруги Цвии Сариэль (18), арестованной около двух месяцев назад по обвинению в попытке изгнать арабов, явившихся собирать маслины в непосредственной близости к поселению Элон-Море. «Мы освободились, но надо помнить, что есть ещё одна девушка, которая без всякой вины остается в тюрьме. Об этом надо кричать на всех углах. Недопустимо, чтобы девушка два месяца сидела в тюрьме. Мы не должны отдыхать, пока она не на свободе!» - вот что она хочет донести до всех.

Отношение других арестанток

Также и семь девочек получили более тяжёлые условия заключения по сравнению с остальными заключёнными. Распорядок дня в тюрьме включал подъём в 6 утра и проверку решёток (надзирательницы проверяют, не было ли попыток вырваться из камер ночью). Девочки молились и получали на завтрак хлеб, творог и овощи. В течение всего дня они получали час прогулок по двору, только один час вне камеры, когда они могли подышать свежим воздухом, или вместо этого телефонный разговор, что, с их точки зрения, было предпочтительней. «Всю первую неделю нас не выпускали из камеры, но и потом нас выпускали из камеры всего на один час, и мы находились только в закрытой зоне. В первую неделю нам не дали разрешения поговорить по телефону. После этого нам позволили звонить, но каждая из нас могла говорить не более минуты. Другие заключённые говорили, сколько хотели».

Но и во время пребывания в тюрьме девочки не теряли времени, используя его для того, чтобы оказывать положительное влияние на остальных арестанток. «Мы рассказывали им про иудаизм, - говорит Тхия, - многие из них говорили, что иудаизм – это путь правды. Именно в самом низком месте и открывается вера. Мы видим, что они понимают, что есть Вс-вышний, и это для них хорошо».

Хана: «Были заключённые, которых мы научили молиться Арвит (вечернюю молитву) и Шахарит (утреннюю молитву), принесли им молитвенники».

«Как реагировали заключённые на ваше пребывание в тюрьме, на то, что вы себя не называли?»

Херут: Одна из заключённых сказала полицейскому: «Я сижу за торговлю наркотиками, а они за идеологию».

Тхия: «Они оценили то, что мы сидим там за принцип. Некоторые выразили понимание и несогласие (с нашей позицией). Другие по-настоящему оценили такую самоотверженность».

«На вас не оказало дурного влияния пребывание вместе с уголовницами?»

«Мы выполняли заповедь, и Вс-вышний нас хранил», - просто отвечает Херут.

Как правило, в тюрьме «Неве-Тирца» не мешали отправлению религиозных потребностей, кроме одиночных случаев, когда, например, надзирательница включала электричество в шабат. В основном, им мешали молиться по пути в суд. «Однажды, когда нас взяли на заседание, одну из девочек, когда она была в середине молитвы «Шмонэ-эсре» просто схватили и запихнули в камеру, где имелся туалет, так что она не могла продолжать молитву», - рассказывает Херут.

У них осталась недобрая память об офицере, ведающем делами заключённых в «Неве-Тирца». «Он не разрешал нам посещений, не передавал переданные для телефонные карточки. Когда пришёл к нам с визитом адвокат, он соврал ему, сказав, что мы спим. А мы как раз тогда очень ждали адвоката. И это нанесло нам большой вред». Адвокат был единственным, с кем они смогли встретиться лицом к лицу первых три недели. Своих родителей девочки увидели только через три недели заключения, да ещё могли довольствоваться урывочными телефонными разговорами раз в день.

- Не тяжело ли было всё время одним, отключёнными от внешнего мира?»

Хана: «Ты понимаешь, что это твоё личное испытание, твоя личная задача сейчас. Мы решили, что мы идём на это, несмотря на все трудности. Важно подчеркнуть, что были трудности, не всегда было легко. Но мы верили полной верой, что мы должны быть там. Мы знали, что есть возможность вызволить нас оттуда, и мы верили, что выдержим это испытание».

«Что юные девушки, как вы, должны вывести для себя из этой задачи?»

Херут: «Можно свалить исполнение всех задач на других людей, всегда найдутся поводы. Но так не придёт избавление. Каждый должен немного приложить усилия. У нас нет семьи, о пропитании которой нам надо заботиться, поэтому мы можем взять на себя такую задачу. Молодёжь (ноар) – это от слова «воспрянуть» (итнаарут), - добавляет она, - если этого не сделаем мы, этого никто не сделает».

Хана: «Суд мог освободить нас с самого начала, они знали наши имена. Мы не должны были находиться в тюрьме. Это проблема суда, который нас не отпускал. Но мы стояли на своём, были сильны в нашей вере. Не было ничего, из-за чего нас надо было держать в тюрьме. Но они же хотели просто поиздеваться над нами».

Хотим, чтобы нас судили в соответствии с Торой

«Какова принципиальная позиция, стоящая за отказом назвать себя и сотрудничать с судебной системой?»

Тхия: «Мы живём на Земле Израиля. Суд должен судить евреев по законам Торы. А этот суд действует в соответствии с турецкими и британскими законами – и это, когда у нас есть Тора, которая - истина и справедливость!»

Яэль: «Мы думали, что нашему обществу пришло время пробудиться. Суд – это то, что является ведущим в государстве, а правительство действует в соответствии законами, которые суд устанавливает. Тот же закон, что держал нас в тюрьме, изгнал евреев Гуш-Катифа из их домов и лишил всего, что у них было. Мы хотели показать нашему обществу, до чего здесь всё погрязло, что пора отряхнуться от всего этого».

Яэль: «Когда народ Израиля пришёл в Страну, он получил приказ назначить себе царя. Это часть процесса – основать власть по законам В-вышнего».

Хана, которая два с половиной года назад была изгнана из своего дома в Гуш-Катифе под прикрытием того самого закона, заряжена сильнейшей мотивацией для борьбы против юридической системы: «Я чувствую, что и моё изгнание из дома пришло из суда, который не руководствуется законами Торы. На нём ответственность за всё это. У каждого должна быть мотивация в этом вопросе. Ведь мы видели своими глазами, как суд изгнал евреев из их домов».

«Откуда у вас возникла идея отрицания полномочий суда?»

Тхия: «Ничего нет проще! Как недопустимо выполнять и подчиняться незаконному приказу, так же недопустимо судиться согласно незаконному указу».

«Вы действительно верите, что семь девочек-подростков, сидящих в заключении, приведут к созданию власти Торы в государстве Израиль?»

Яэль: «Прежде всего это повлечёт за собой пробуждение нашего общества, а потом и общее пробуждение».

Тхия: «Вся наша история полна примеров, как немногие оказывались против большинства, слабые против сильных. Давид - и Голиат, Авраам в Междуречье, Хашмонаим. Нам ясно, что не через месяц тут будет создан Санъэдрин, но начинать-то с чего-то надо! И тогда, с Б-жьей помощью, у людей изменится мышление, это стоит того».

«Ощутили ли вы после освобождения, что добились чего-то ценой столь длительного заключения?»

Херут: «Вышло лучше, чем мы думали. Вся общественность пробудилась, и это произвело эффект мощного эха. Мы видим, как судебная система боится этого. Это факт - нас освободили безо всяких ограничений и условий, без того, чтобы мы должны были назвать себя! Правда победила!»

Тхия: «На мой взгляд, это, может, не столько победа над судебной системой, сколько подтверждение от Вс-вышнего, Благословен Он, что это и есть путь. Ведь мы освобождены безо всяких ограничений, не принимая никакого участия в играх с системой».

Хана: «Это между нами и Вс-вышним. Мы ощущали, что связаны с Ним. Ведь мы воспитаны на пути Торы и нет никакой причины, чтобы нас судили не в соответствии с Торой. Хотя судьи всё время и пытались "перевоспитать" нас, заставить изменить наш путь». Хана рассказывает, что иногда судьи признавались в том, что оставляют девочек ещё на день в заключении, чтобы научить их тому или иному поведению. «Они идентифицировали меня в первый же день. Все эти недели, что я сидела в тюрьме, меня держали, чтобы поиздеваться и «повоспитывать» меня, как будто воспитание, которое я получила дома, хуже». «Но они достигли в точности обратного результата», - говорит одна из девушек.

Тяжкое испытание для родителей

Проблема места родителей в этом деле – существенная часть общественной дискуссии. Получив возможность, девочки просят прояснить свою позицию по этому вопросу, выразить признательность родителям, которые поддерживали их, даже если и не были согласны с их решением.

Хана: «Родители укрепляли наш дух и поддерживали нас всё время, хотя наше решение исходило не от них. Говорят, что переживания тех, кто находится снаружи, тяжелее, чем у тех, кто проходит эти испытания, находясь внутри. Пользуюсь возможностью, чтобы сказать им спасибо. Мы много думали о нашем шаге, ничего не делали наспех. Но мы так решили – и они поддержали нас».

«А что вы можете сказать утверждающим, что родители вас бросили на произвол судьбы, что они должны были освободить вас (т.е. сообщить их имена, подписать за них ограничительные условия – например, не появляться на форпостах и внести залог), даже вопреки вашему желанию?»

Хана: «Согласно Торе, с 12-и лет девочка сама отвечает за свои поступки. Мы живём по Торе, а стало быть, с момента достижения этого возраста мы уже во всех сферах отвечаем за себя сами».

Херут: «Конечно, родителям было тяжело. И в этом выразилась их преданность. Многие родители не спали ночами из-за всего этого, но несмотря ни на что, поддерживали нас».

Тхия подчёркивает: «Конечно же, они бы сделали всё для нашего освобождения, если бы мы захотели. Но они прежде всего учли наши желания».

Девочки также просят поблагодарить всех тех, кто занимался их делом и помогали продвижению дела со всех точек зрения, как в СМИ, так и в стенах тюрьмы. Они также свидетельствуют, что если бы не общественная поддержка, им было бы во много раз тяжелее бороться: «Сначала мы думали, что это борьба семи девчонок. Но от заседания к заседанию мы видели всё больше народу, который собирался снаружи, и эти люди понимали – это путь. Без них нам было бы не выдержать внутри. Мы поняли – это общая борьба».

«Глядя назад на всё, что вы пережили за последний месяц – стоила ли игра свеч? Не слишком ли дорого вы заплатили?»

На этот вопрос они отвечают единодушно, не задумываясь: «Да, стоило!»

Тхия: «Благодаря тому, что мы сделали, широкая общественность пробудилась и поняла, что в государстве что-то очень не в порядке, поэтому нельзя отсиживаться в стороне. Если всё общество что-то сделает, мы сможем приблизить Избавление или, хотя бы, исправить что-то».

Отклики на это дело текут к девочкам со всех сторон: «Люди говорят нам спасибо за то, что мы их пробудили посредством этого дела».

«А отрицательных откликов нет?»

«Мы получили и отрицательные отклики, - отмечает Тхия, - но если отталкиваться только от этого, мы никуда не придём».

«Вы ожидаете, что все пойдут путём, который вы избрали, или это путь только для единиц?»

Хана отвечает очень осторожно: «Всегда надо думать, когда это верный путь. Но пусть каждый сделает что-то на своём месте, и все придут к пониманию, что не совершившего настоящего преступления нельзя держать в тюрьме ни дня. На самом деле это не самое лучшее – сидеть в тюрьме».

Херут: «Даже неделя в заключении сводит с ума. Каждый выберет свой путь, каждый примет свое решение».

Возвращаются на форпосты

Когда я спрашиваю под конец, готовы ли были бы они повторить тоже самое и снова оказаться в тюремной камере, они отвечают фразами, намекающими, что по тюрьме они не скучают, мягко говоря.

Хана: «Будем надеяться, что никого не арестуют, нам не надо будет аарестовываться».

Херут: «С нашей точки зрения, наш арестом только укрепил мнение, что нечего признавать полномочия этого суда. Но лучше бы ни дня не сидеть в тюрьме».

«Вы продолжите подниматься на форпосты, даже зная, что вас могут арестовать, и вся эта история повторится?»

Яэль подводит итог нашей беседе решительной фразой: «Если мы остановим нашу деятельность за Землю Израиля – они победят. Мы продолжаем и усиливаемся!»

(«Бе-ШЕВА», №277, 24.01.08)

Текст на иврите
http://www.inn.co.il/Besheva/Article.aspx/7163


Перевела Фаня Шифман
МАОФ