(прим.перев. – на прошлой неделе арабский убийца проник в поселение Бат-Аин и топором убил одного ребенка и ранил другого. Он скрылся в соседней арабской деревне, из которой вышли уже немало убийц. «Высокопоставленные источники» в министерстве обороны и армии выражают обеспокоенность из-за … возможной еврейской мести. Левые СМИ напуганы громовым молчанием поселенцев. Моше Фейглин в своей статье делится впечатлением от увиденного на похоронах)

До того, как была оставлена и стала базой для координации «палестинских сил», была «БАТАР Эцион» базой новобранцев саперных войск. Я прибыл туда в августе 80-го и провел там почти 5 месяцев в кайфе, вроде обегания за 30 секунд старого здания «военторга» времен иорданской оккупации и марш-бросков по вади и арабским деревням вокруг. ЦАХАЛ не опасался тогда посылать новобранцев в марш-броски в Цуриф и Джабе.

На прошлой неделе мы поднялись по извилистому шоссе из долины Ала, от Нетив – Ламед–Гей (пути 35-ти) (прим.перев. – в мае 1948г. в сторону окруженного Гуш-Эциона вышло из Иерусалима пополнение из 35 бойцов. По дороге им встретился бедуин, которого они пожалели и отпустили. Тот тут же сообщил это врагам и отряд вскоре был окружен превосходящими силами арабов. Бойцы дрались до последнего патрона и последней капли крови, но погибли, дорого продав свою жизнь. Арабы надругались над трупами. Позже, когда представилась возможность похоронить их, их невозможно было опознать) в сторону Гуш-Эциона. На похороны в поселении Бат-Аин. Тогда мы должны были бежать от холма боя 35-ти всю дорогу по подъему горы обратно на базу, чтобы получить какой-то значок, не помню уже какой. Именно в той точке, напротив холма того геройского сражения, находится сегодня «международный терминал» (КПП), увековечивающий победу тех убийц. Сегодня Гуш-Эцион – это «заграница» (прим.перев. – в смысле «за забором безопасности»). Политический диспут еще продолжается, но реальными каналами давно завладели левые. Построили забор и «пограничные» КПП – якобы в целях безопасности – и стерли Иудею и Самарию из всех планов развития инфраструктуры. Железной дороги в Иерусалим уже не будет, потому что упрямятся высечь ее по тоннелям впритык к шоссе N1, лишь бы не проводить по логичному маршруту – возле шоссе 443. Холм Бейт Дорон стал «палестинской территорией».

Живописные дома Бат-Аина открываются на горизонте, раскиданные на западных холмах Гуш-Эциона. Их не было, когда я проходил курс молодого бойца, но деревня Цуриф была. Оттуда вышли убийцы 35-ти. У руководства страны в 1967г. не было никакого намерения оставаться на землях, которые оно получило в подарок от нашего Отца Небесного, поэтому не поступили с жителями Цурифа так, как поступило руководство страной 1948г. с исконными жителями Рамат-Авива. Подросток Шломо Натив (да отомстит Вс-вышний за кровь праведника!) – еще один еврей, заплативший за это. «Туда убежал убийца», - говорю я попутчикам, - «вот по этой тропинке». Когда-то они не рискнули бы приблизиться к Бат-Аин. Когда прибыли сюда поселенцы, они «объяснили» арабам округи, кому принадлежит Эрец, и дети могли спокойно играть. Потом пришли «борцы за мир» и банды «власти закона». «Они упрямились, чтобы им не строили забор», - объясняли комментаторы суровым тоном и цитировали «высокопоставленный источник в системе безопасности» (прим.перев. – эвфемизм министра обороны но новоязе СМИ), который сказал, что если бы был забор (вокруг поселения), это предотвратило бы убийство. Мне вспомнились ужасающие похороны в поселении Итамар. Там погибли от арабских убийц жена и трое детей Боаза Шво. Там был забор.

Оставляем машину в стороне и присоединяемся к похоронной процессии. «Корбан Песах», - вырывается у меня с горечью и мы смешиваемся в с другими участниками процессии. Большие шерстяные кипы, парики, платки и длинные платья. Общество с сознанием Храма, со связью с землей, с Эрец Исраэль, с культурой Эрец Исраэль – без заборов, без общинных перегородок, без телевизоров, без «авода зара» во всех смыслах. Только еврейский труд.

Они не «харедим». И не «религиозные сионисты». Для них нет ящика в нашем старом шкафу. Они уже на следующем этапе Геулы. Не полностью, никто не идеален, но они уже «перенесли вес через забор». Поэтому они так пугают истеблишмент. Потому что мы все пересечем за ними – это ясно – и старый истеблишмент останется сзади и исчезнет. Поэтому псевдоправые партии испаряются все время и придумывают себя заново. В итоге мы все перейдем уровень, обозначенный Бат-Аином.

15 лет назад, когда начала формироваться идея «Манхигут йегудит», Хаим Натив приезжал на первые встречи. «На этот раз он сказал что-нибудь?» - спросили меня в конце одной из встреч-совещаний. «Он не разговаривает», - ответил я, - «но он молчит самым значительным молчанием, какое я встречал». Так проходили и похороны его сына. Почти в молчании. Несколько сдержанных всхлипов прорвались в тишине при закрытии могилы, мать положила лоб на спину молчащего отца, и вся боль и молитвы кричали и взывали из ее сомкнутых глаз.

«Ты знаешь», - сказал мне друг по пути назад, - «корбан Песах – это единственная из жертв, которая и общественная и личная. Все должны принести ее лично, но нельзя принести ее в одиночестве. Я видел похороны, которые «корбан цибур» (общественная жертва) – личная боль отодвинута криками протеста и гнева. Видел похороны, которые полностью личная боль. Эти похороны были как пасхальная жертва – и общества и индивидуума вместе».

Нет почти гнева на этих похоронах. Еще одна жертва на жертвеннике израильской попытки забыть: кто мы. Сердцу хочется верить, что это последняя жертва, но глаза видят руководство, не способное свернуть с этой дороги аннигиляции.

Мы продвинулись. Тоскуют по будущему тут – не по прошлому. Тоскуют по дому, по Храмовой Горе, по Храму, по возобновлению Завета, по Пасхальной жертве.


Перевел Яков Халфин
МАОФ