(На церемонии на кладбище один из внуков Рабина набросился с нападками на Нетаниягу. На церемонии в Кнессете Руби Ривлин ответил обвинителям – прим.перев.)

Сегодня в четверг 11 Мархешвана 5770г., 29 октября 2009г. по их летоисчислению, я имею честь открыть специальное заседание Кнессета в память покойного премьер-министра Ицхака Рабина в 14-ю годовщину его убийства. Попрошу всех встать, чтобы почтить минутой молчания память премьер-министра Ицхака Рабина.

(Все встают)

Прошу садиться.

Уважаемые президент страны Шимон Перес, 5-й президент страны Ицхак Навон, члены семьи Рабин – дети Далья и Юваль, сестра Рахель Рабин-Яаков и ее муж Рафи Яаков, внучки, внуки и правнуки, г-н премьер-министр Биньямин Нетаниягу, председательница Верховного суда Дорит Бейниш и ее муж Йехезкиэль Бейниш, бывший председатель Верховного суда Меир Шамгар и судьи Верховного суда, г-жа председатель оппозиции Ципи Ливни, бывший председатель Кнессета Дан Тихон, председатель Кнессета 17-го созыва Далья Ицик, члены правительства, депутаты Кнессета в прошлом и настоящем, бывший гос.контролер судья в отставке Мирьям Бен-Порат, главы иностранных представительств, главы общин, высокопоставленные государственные служащие, солдаты охраны, полицейские, воспитанники молодежных движений и другие уважаемые гости, все граждане Израиля, 14 лет прошло с того вечера на площади, с тех 3 выстрелов, с тех пор, как мы все потеряли остатки наивности.

14 лет, по израильским понятиям, это уже часть истории. Для сотен тысяч молодых израильтян, родившихся с тех пор, позрослевших с тех пор, которые, разумеется, учили "о", но не "что", - в их молодых душах не отметилось навеки то мгновение, когда мы слышали Эйтана Хабера, "сообщающего в изумлении", - для них (молодых) Ицхак Рабин – это только еще одно имя, как Давид Бен-Гурион, как Голда, как Эшколь, как Ицхак Шамир (йибадель ле-хаим).

Может, мы, сидящие здесь, но каждый родитель маленьких детей знает это хорошо: убийство Рабина превратилось после 14 лет в страницу истории; в событие, которое учат в школе, в собрание фотографий, "нарратив" и обработанные мессиджи. И тот, кто контролирует формирование и обработку мессиджа, контролирует, разумеется, - или надеется контролировать – и исторический "нарратив", то, как этот нарратив оседает в сознании вместе с слоями информации, других мессиджей и нарративов- педагогических и исторических.

В первые годы после убийства я был среди тех, кто кричали – включая с этой трибуны – что тот, кто отрицает все принципы ословского процесса, как я, не убивал Рабина, а горько оплакивает его убийство. В первые годы после убийства я был среди тех, кто кричали – стоя против цунами делегитимации, против тотального осуждения всех правых, против обвинения половины народа в "создании условий для убийства", если не в самом убийстве – что мы не убивали Ицхака Рабина. Я был среди тех, кто энергично протестовал против закладки политико-культурной основы, которую пытались заложить здесь – при противодействии семьи – согласно которой только тот, кто принимает Осло, только тот, кто отказался от правого пути и "признал другую единственную правду", только тот имеет право войти в ворота небесного царства; только тот имеет право скорбеть о смерти Ицхака Рабина; только тот имеет право быть потрясенным из-за убийства, от улыбки убийцы и от факта, что этот ужас мог вообще произойти у нас.

Но почему я возвращаюсь к этим словам и в этом году – 14 лет после убийства? Ведь, вроде, стихла-загнулась кампания делегитимации; ведь, вроде, разрешено нам присоединиться к костру оплакивающего племени; так почему я должен повторять это и в этом году? Потому что я понял – через 14 лет после убийства, после того, как все границы между правыми и левыми стерлись, после выборов, которые сорвали все карты израильской политики – вдруг я понял, хоть и с опозданием, что убийство Рабина просочилось, наконец-то, в глубинные течения общества и повлияло, наконец-то, на все его части.

Это произошло таким образом, которого никто не мог ожидать. Это произошло несмотря – а может, даже из-за – преднамеренного политического использования убийства и памяти Ицхака Рабина, человека и руководителя.

Возьмите, например, историю демонстрации на площади Цион с выступающими с балкона, с провокациями с подстрекательским плакатом, с формой СС. (прим.перев. - тогда была демонстрация правых, на которую шабака-подстрекатель Авишай Равив принес плакат с изображением Ицхака Рабина в эсесовской форме. Позже постоянно в СМИ изображали рядом два снимка – Биньямина Нетаниягу на трибуне и плакат с изображением Рабина. Комиссия Шамгара, расследовавшая обстоятельства убийства, однозначно постановила, что "плакат был изготовлен на средства налогоплательщиков". Т.е. не только был принесен агентом ШАБАКа. Не каждый день спецслужбы изготовляют подстрекательский плакат с изображением премьер-министра, видимо, Равив пришел за разрешением к своему начальству, которое, поразившись, запросило запрос выше, а то, в свою очередь, еще выше. Видимо, вопрос об изготовлении и принесении на площадь плаката решался на уровне руководства спецслужб и министра, курировавшего их – тогдашнего премьер-министра и министра обороны – Рабина) Ведь мы хорошо помним, кто был на балконе на площади, и мы хорошо помним, какие ужасные злодейские намерения были приписаны им – задним числом после убийства – каждому из них. И вообще мы помним хорошо, какие обвинения бросались не только против нынешнего премьер-министра Биньямина Нетаниягу, но и против Ариэля Шарона, Эхуда Ольмерта - список тогдашних обвиняемых очень длинен.

Все противники Осло, все критики настоящего Ицхака Рабина – из плоти и крови – были помечены задним числом как соучастники убийства, как ответственные за то, что оно произошло. И вот, прошли лишь несколько лет – и самые грубые и выдающиеся обвинители превратились в самых лучших друзей обвиняемых. Что случилось? Неужели кто-то из обвинявших осознал кривду, причиненную целому политическому лагерю? Удостоились ли помилования обвинявшиеся в подстрекательстве к убийству? И вообще куда исчезли лозунги, что пули всегда летят справа налево?

То, что произошло здесь, похоже на известное оруэлловское явление, которое помнят из СССР – когда лица опальных членов Политбюро стирались – ретроактивно – с фотографий советского руководства на трибуне Кремля. Так произошло здесь в Израиле – чудесное использование Photo-Shop-а памяти и сознания стерло – ретроактивно из общественного сознания несколько центральных личностей, которые были на балконе на площади Цион или выделялись протестами против Рабина и его политики.

Тот, кто отказался – по настоящему или для вида – от верности своим политическим убеждениям, тот, кто пересек политические линии, и разумеется, доказал действиями свое "прозрение" от своих прошлых идейных ценностей – удостоился помилования, удостоился числиться, ретроактивно, в лагере "сынов света", удостоился, задним числом, переписывания всего своего политического наследия. Забылись ему все главы, которые были в глазах обвинителей темными и смущающими в его личной биографии, стерлись из биографии все его проблемные "необновленные" мировоззрения, именем которых он клялся и которые он представлял в течение десятилетий.

(Возмущенные выкрики депутата Бар-Она из Кадимы)

И, главное, забылись обвинения его как "подстрекателя", как "пляшущего на крови", и как того, кто виноват в самом убийстве. И смотрите какое чудо: именно эта циничная действительность, именно это явление открыло впервые, по-настоящему возможность, не существовавшую до того, для превращения убийства Рабина в историческое событие, в символ, в звучащий вывод, в котором все партнеры, из которого все учат и все могут солидаризироваться с ним.

Факт, что выяснилось, что политическому лидеру придется нести пятно позора только, если он продолжает упрямо держаться своих политических убеждений; это факт, что выяснилось, что тот, кто "открыл глаза", "увидел свет" и перешел в другой лагерь – прощаются ему все грехи и открываются перед ним ворота царства небесного; это факт, что выяснилось, что все – обвинения, ненависть, делегитимация, отлучение от костра племени, лишение права скорбеть об убийстве Ицхака Рабина – все это лишь политика. Это факт впервые позволил сотням тысяч израильтян почувствовать, что и им можно скорбеть, что и им можно быть потрясенными убийством, что, в сущности, они не виноваты в убийстве, что это нормально переживать убийство премьер-министра даже, если ты веришь в наше право на Эрец Исраэль, что это нормально возмущаться довольной улыбкой убийцы, даже если ты и сегодня убежден, что соглашение Осло – катастрофа.

Вдруг – и, возможно, это случилось именно в ужасные дни лета 2005г, дни "размежевания", дни, когда многие из нас поняли насколько глубока трещина, которую причинило убийство каждому из нас. Вдруг многие поняли, насколько ужасно хилуль а-Шем, которое причинило убийство. Вдруг – с тех пор, как замолк злодейский голос делегитимации, выяснилось нам всем, что убийство Рабина не должно быть боевым кличем, предназначенным мобилизовать политический лагерь на боевые позиции против другого лагеря, а должно стать национальной предупредительной сиреной, переворачивающей внутренности каждого гражданина, имеющего совесть, правого или левого, и призывающей его пересмотреть свои поступки. Вдруг – и возможно, это не вдруг – может, это часть процесса оздоровления общества – прояснилось всем нам, что это убийство, которое, разумеется, было презренным политическим убийством, позволило ряду политиков сделать политическую карьеру за его счет – и на наш счет.

Выяснилось всем нам, что звучащие выводы убийства Рабина всегда актуальны для каждого из нас, граждан Израиля. Чем дальше мы продвигаемся по оси времени, отдаляемся от того вечера, тем, выясняется, больше проясняются его уроки. Чем больше разрушаются и слетают слои политического цинизма с убийства Рабина, тем большему количеству израильтян удается солидаризироваться с этим брендом и его смыслом. Чем больше ослабляется ощущение, что все, что связано с этим днем памяти, не предназначено усадить целую группу общества на скамью подсудимых, тем больше это общество освобождается от необходимости защищаться все время от кемпейна делегитимации и преуспевает в последние годы присоединиться к историческим выводам, следующим из убийства Ицхака Рабина, выводам, которые должны выучить все израильтяне.

Ицхака Рабина, человека и политического деятеля, очень не хватает нам, не хватает нам его скромности, прямоты, умения отделить главное от второстепенного. Мне лично не хватает его открытости и готовности слышать слова даже самых острых критиков. Не хватает нам его чувства личной ответственности. Не хватает нам его отвращения к пустым мечтам. Не хватает нам его "реал-политики".Все это важно нам, тем, кто удостоился быть знакомым с ним лично, тем, кто помнят живого Ицхака Рабина, из плоти и крови. Но все это ничто по сравнению с исторической памятью, которая увековечится здесь на поколения, память об убийстве премьер-министра.

В этом году я позволяю себе некоторый оптимизм, учитывая то, что я определяю как просачивание уроков в основу всего израильского общества. Да будет так, чтобы этот звучащий урок стоял перед нашими глазами, чтобы нам никогда не пришлось, не дай, Б-г, учить его заново.


Текст на иврите


Перевел Ханан Фридман
МАОФ