Так похоже на Египет,
Только это не Египет
Народный мотив

Мне слава нужна для дела.
Давно я о нём молчу.
Всё во мне накипело.
Я в морду им дать хочу.
А. Зиновьев «Зияющие высоты»

Не увядающий за счёт Нового израильского фонда им. Сороса, а возможно и саудовского принца, «палаточный протест» понуждает меня вернуться к этой теме. Тем более, что недавно прочёл статью В. Мартыновой "С кем вы Линда Эфрони?" , опубликованную в «Новостях недели». Признаюсь, я не знал ранее этого имени, а она – наверняка - моего, что немудрено, поскольку оказалось, что она – известнейший в Израиле специалист по социально-экономическим вопросам, а я – совсем из другой области. Эфрони, в отличие от меня, завалена, согласно информации журналистки Мартыновой, призывами высказаться о «палаточном городке протеста», но молчит. Я же, несмотря на полное отсутствие приглашений, считаю нужным высказаться, и в первую очередь о том, что якобы стоит в центре этого протеста – о судьбе «среднего класса», в одночасье попавшего в число «слабых слоёв», традиционно защищаемых больными совестью леваками – инвалидов, пенсионеров и матерей-одиночек.

Я позволяю себе некоторую долю иронии по отношению к этим важным вопросам, поскольку твёрдо убеждён, что их решение возможно лишь на основе развития экономики, чем леваки по всему миру перестали заниматься уже примерно последних тридцать – сорок лет, а может и много дольше. Попытка установления торжества справедливости на основе принципа «грабь награбленное» жалко провалилась, но рецидивы идеи «красного передела» дают себя знать очередными игрищами то тут, то там. Увы, развитие экономики и борьба с подчас действително противными супервладельцами имеют мало общего. До сих пор экономика росла на базе индивидуальной инициативы, сопровождаемой раздражающим неравенством и провоцируемой ею завистью.

Специфика «палаточного» круга вопросов, в которых, как вычитал и понял из статьи Мартыновой, г-жа Линда Эфрони – «полулевобережная» дока, состоит в том, что, имея открытые глаза и уши, нормальный человек с необходимостью разбирается сам. Именно, даже глядя из окна городского иерусалимского автобуса, а теперь и трамвая, или просто прогуливаясь по тель-авивским улицам и пляжам, или бродя, не зажмуривая глаза, в аэропорту имени Бен Гуриона, существует возможность ответить на вопрос, столь занимающий «доку». Именно, есть ли ещё в Израиле «средний класс» или он стремительно вымывается в отнюдь не банном смысле этого слова. И мой ответ на эти вопросы, основанный на общедоступном методе личного изучения ВНОС (визуальное наблюдение, оповещение, связь) того, что происходит вокруг, противоположен «докиному» – есть в Израиле мощный средний класс, и он определённо не убывает, а скорее всего даже растёт.

Повторюсь, я отнюдь не специалист по социально- экономическим, как и почти по всем прочим вопросам. Но есть ли в Израиле, как и в любом другом государстве «средний класс», можно решить довольно просто: надо на центральных улицах крупных городов страны внимательно смотреть окрест. Если автомашин много, пусть они далеко не все «Феррари» - средний класс есть. Если их нет, как, по слухам, в Северной Корее, то нет и «среднего класса». И это понятно – разъезжающий на личной или данной фирмой в пользование машине определённо не бедняк, а очень богатыми, просто по определению этого исключительного понятия, не заполнить улицы. Так вот, не надо быть экспертом, чтобы увидеть – в Израиле со средним классом всё ОК, опять же опираясь на рост числа мешающим моим уличным променадам легковых автомобилей.

Более тонкое изучение проблемы состоит в выяснении вопроса о том, сколько и каких лавочек и ресторанчиков появляется в центре города, в применение к Иерусалиму – в его новых и старой частях. Советую вместо чтения статей либеральных плакальщиков присмотреться к оформлению витрин и внутреннему убранству этих лавочек, кафе и ресторанчиков. Тогда можно убедиться в разительном контрасте «сегодня» и «вчера». Ещё сравнительно недавно, гуляя по торговым рядам старого Иерусалима, я обращал внимание на нищету лавочек арабского квартала. В случае беспорядков и угрозы уничтожения, хозяева большинства лавочек легко могли унести их содержимое на себе. Им почти нечего было терять. Ситуация изменилась кардинально. Буквально за несколько последних лет лавочки эти обратились в хорошо декорированные и убранные магазинчики, с дорогим интерьером, уничтожение которых стало бы большой потерей для хозяев. И это ли не «средний класс», которому, слава Богу, «есть чего терять»!?

Подчеркну, что в отличие от экспертов по социально-экономическим вопросам левобережного толка, я не берусь говорить о том, что будет «завтра», и что будет, если... Здесь поэтическое восприятие «завтра будет лучше, чем вчера» контрастирует с левацким «хуже», которое они пророчат всегда в случае сохранения капиталистического строя, а не вожделенной победы анархистско-социалистического.

Сегодняшний «палаточный протест», как говорят многие, концентрируется или, точнее, изначально возник, в связи с ростом цен на жильё – его покупку и съём. На мой взгляд, однако, это очевидная ерунда, будто рост цен на жильё говорит о «вымывании» среднего класса. Напротив, поскольку средний класс в развитых странах прирастает сейчас в основном за счёт работающих в области высоких, современных технологий, где рождается не только ряд миллиардеров и миллионеров, но и быстро растут заработки многих работников, что увеличивает их платежеспособный спрос. А Израиль, нравится это левобережным или нет, несомненно высокоразвитая в экономическом и социальном плане страна.

Люди хай-тека, сами, обычно, жильё не строящие, образуют обширную группу потребителей хорошей недвижимости. Естественно, эта недвижимость растёт в цене, а за ней, по цепочке дорожает и другое жильё. Квартиры в Израиле покупаются и приезжими из других стран – в первую очередь, США и России. Дело, таким образом, не столько в том, что строят недостаточно, сколько в росте платежеспособного спроса, важнейшим источником которого является хорошая оплата в хай-теке. Замечу попутно, что с точки зрения общества платят им не зря: именно в результате усилий людей высоких технологий снижается цена электроники, кардинально меняется в сторону улучшения качество и комфорт жизни. Дешевеет электрооборудование, медленно растёт, если растёт вообще, цена автомобилей. Всюду, где в большой мере производства автоматизируются, цены изделий падают, а зарплаты и, как следствие увеличения поступлений налогов, социальные пособия растут.

Замечу, что сравнивая Израиль с другими развитыми странами, следует учитывать и военные расходы. Никто, кроме капитулянтов и откровенной пятой колонны не может предлагать сокращение этих расходов, поскольку без обеспечения полного превосходства израильской армии над армиями всех вместе взятых ближних и некоторых не очень ближних соседей Израилю не просуществовать. Разговоры всякой шпаны, именующей себя «лагерем мира», о возможном скором примирении с соседями, уйди Израиль из Иудеи и Самарии и с Голан – либо преднамеренное злокозненное враньё, опровергаемое всеми предыдущими уступками, либо преступная глупость.

Естественно, что те производства, куда автоматизация проникает слабо, требуют ручного труда, и их поэтому переводят в страны третьего мира, где дешева рабочая сила и нет системы социальных пособий. Именно поэтому по-прежнему дешева простая одежда. Тем, кто в этом сомневается, советую, опять-таки вместо чтения левобережных статей и монографий, пройтись по лавчонкам, например, около центрального рынка Махане Иегуда, что в Иерусалиме. Сам покупаю там с удовольствием. Однако всю еду в Таиланде не произведёшь, да и возить дорого. Местное же производство растёт в цене. Кстати замечу, что одна из причин роста цен на основные продукты питания – это увеличение социальных пособий. Понимаю, что в связи с этим утверждением будет написано в мой адрес. Но очевидную истину не отменишь – «всё-таки она вертится!».

Вообще, есть два вида производства, притом, весьма трудоёмких и не лёгких, которые невозможно полностью перевести за рубеж или целиком автоматизировать – это сельское хозяйство и строительство. И если развитие науки и применение техники заметно влияет на производительность труда в сельском хозяйстве, высокие технологий мало сказываются на увеличении производительности труда в строительстве. Именно поэтому цена жилья не следует цене персонального компьютера, т.е. не падает, а растёт. Конечно, масштаб строительства можно и нужно увеличить за счёт земельных участков Иудеи и Самарии. Однако сомневаюсь, что палаточные протестанты ринутся в квартиры или дома, там возведённые. Слишком много «герцогов мира» ошивается и ночует на бульваре Ротшильда в Тель-Авиве. Уверен – захотели бы, то под другими лозунгами и в другое время шли бы требовать у правительства – когда то объявляло пусть временный, но мораторий на строительство в Иудее и Самарие.

Я решительно не согласен с утверждением Линды Эфрони, будто «палаточное» движение началось снизу, стихийно, имея целью социальную революцию в Израиле. На мой взгляд, оно имеет целью не социальную революцию в Израиле, в которой нет никакой нужды, а государственный переворот, вне зависимости от того, чего конкретно хочет каждый отдельный палаточник. И от ответственных политиков и просто сознательных граждан требуется не заигрывание с ними путём поддержки «справедливых» требований, а разъяснение заблудшим, куда они по житейской неопытности угодили.

Линда Эфрони пишет: «О том, что "якобы рыночный" подход в конце-концов приведет к тому, что молодые пары не смогут приобретать жилье, и растить детей – без помощи родителей, я писала еще двадцать лет назад». Я ничего на эту тему никогда ничего не писал, но имею отнюдь не одну знакомую молодую семью, в том числе – русскоязычную, в которой проблема жилья решена сравнительно недавно и без решающего участия родителей. Хотя и в их посильной помощи, в том числе – материальной, крушения основ мироздания не вижу.

Решение проблемы жилья для малоимущих граждан к проблемам «среднего класса» имеет отношение крайне малое. Но и в этом вопросе эмоций и сочинений больше, чем проблемы. Так, я недавно читал стенания о иерусалимском хостеле «Дипломат» и жутком прозябании тамошних постояльцев. Разговор со знакомыми жильцами этого хостеля показал, однако, что написанное про него – просто стопроцентное враньё.

Говоря о волнующей журналистку Мартынову проблеме материнства и младенчества, замечу, что мне трудно понять, почему израильский капитализм или государство, должны организовывать ясли и детские сады подобно тем, какими они были в рухнувшем под тяжестью социально-экономических проблем СССР. Ведь у Израиля не может быть цели саморазрушения. И участие государства должно опираться в первую очередь на оценку выгоды, пусть и в достаточно широком смысле этого слова, такого участия. Но основную роль и здесь должна играть самоорганизация непосредственно заинтересованных, которая подскажет наилучшее для детей и экономически наиболее эффективное, но не совпадающее с иждевенческим «мне государство должно», решение.

Не могу согласиться с бытующим мнением, высказанным и г-жой Эфрони, будто в Израиле разные руководства страны создали, как она пишет, «невероятную, уникальную для сегодняшнего мира власть монополий». Отсюда она делает вывод о возможности бесконтрольного повышения цен на такой важнейший для жизни трудящегося человека продукт, как сыр «Коттедж» или действительно важную цену на покупку или съём квартиры. Очевидно, однако, что протест по «Коттеджу», вплоть до демонстраций имел мало общего с борьбой против его дороговизны – ведь можно просто его не покупать, а при экспорте производитель только потеряет на транспортных расходах. Так что доке по социально-экономическимвопросам не худо бы разобраться и поведать читателям про то, чем мотивировался «коттеджный» протест на самом деле. Я могу лишь подозревать, что не только тоской по дешёвому сыру.

О какой монополии на съёмные квартиры можно говорить, если сдающий – это обычно мелкий собственник, представитель того самого якобы исчезающего «среднего класса», который избыточные деньги хранит не в «сберегательной кассе», а вкладывает в недвижимость? Хотел бы знать, сколько детей квартиросдатчиков или даже самих квартиросдатчиков сидит в палатках в Тель-Авиве, не торопясь снизить цены на съём. И каким образом, кроме советских «запретить» и «распределять» с их печальными последствиями для страны, можно воспрепятствовать скупке на избыточные деньги недвижимости, если банковский процент во всём мире очень низок, а биржи мира трясёт? Замечу, что скупка эта лишь усилится с удешевлением строительства. И никакими запретами, кроме вообще запрета на продажу, да и то легко обходимого, этот процесс не остановить.

Несомненно, что во всех развитых странах, а не только в миниатюрном Израиле, роль монополий растёт. Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить, какие доли мирового рынка соответствующих изделий контролируют в сегодняшнем мире отнюдь не израильские компании «Боинг» и «Аэробус», «Майкрософт» и «Эппл», «Интел» и горстка других. Это плата за усложнение техники и технологии, которую не отменишь волевым образом.

Нетаньягу часто обвиняют в том, что он, как пишет Эфрони, «принял целый ряд мер по облегчению налогообложения крупных компаний и укреплению монополий». Однако до него именно этим буквально прославился президент США Р. Рейган, который таким путём обеспечил экономическое процветание США на годы вперёд. Именно это укрепление экономики позволило США выиграть «холодную войну». Ряд последующих президентов, непомерно раздув социальные программы, транжирили именно рейгановское наследие, так или иначе разрушая то, что называется «рейгономикой». Стремительный рост государственного долга США – результат их усилий.

***

Я заканчивал эту заметку, когда мне попался отклик на статью Мартыновой, написанный 25.08.11 Григорием Ноткиным. Он отмечает: «Алчность дорвавшихся до сверхприбылей предпринимателей, монополий уничтожает средний класс, не говоря о бедных слоях. Зарплаты как будто не плохие, а качество жизни быстро падает (курсив мой – МА). Цены на товары, квартиры просто зашкаливают. Нужно, конечно, дать по рукам, но не уничтожать класс предпринимателей».

Про мнимое уничтожение «среднего класса» я уже писал выше. К счастью, это полная неправда, будто качество жизни падает. Подобное утверждение ничем, кроме леволиберальных газетных стенаний, не подкрепляется. Люди не только больше получают, но и больше себе позволяют – электроники, автомобилей, путешествий. Социальное же неравенство – двигатель развития. Что касается «давания по рукам», то для этого надо, помимо желания, иметь силу, да и не грех подумать о вероятных последствиях «давания». Несмотря на якобы быстрый рост числа живущих за чертой бедности, они едва ли имеют силы «дать по рукам» благополучным – их в сегодняшнем обществе совсем не мало, а за чертой бедности – вовсе не так много. Да и никто не отменял обязанности разумных людей, включая самого г-на Ноткина, объяснить пылким, но неразумным, что в развязанной посторонними потасовке малоимущие лишь потеряют. Ложью был лозунг, будто пролетарии «приобретут весь мир». Скорее, они лишатся и того, что имеют.

Г. Ноткин спрашивает и сам же отвечает: «Как это возможно сделать без сильных потрясений для страны, без подрыва экономики и, не дай Бог, кровопролития? Чтобы и "волки и овцы"... Думаю, только через полностью открытый, резкий, но разговор, дискуссию всех заинтересованных сторон. Через "круглые столы", через культивирование во всех слоях общества идеи Единства, Общей Семьи. Чтобы как в семье обсуждался ограниченный бюджет и распределялся с согласия всех. Но для этого нужно, чтобы все понимали, куда расходуются общие деньги, на какие нужды, что важнее и первоочереднее. Как в нормальной, дружной семье определяются приоритеты расходов из имеющегося дохода».

Думаю, что это абсолютно нереально. Как говорят, «в одну повозку впрячь не можно коня и трепетную лань». Экономика не строится на братском согласии и делении добытого внутрисемейным способом, поскольку нет развития без сильных противоречий, которые граничат с антогонизмом. Да и обычные семейные распределения далеки до ноткинских идиллий. И семья нередко живёт в долг, не думая об его отдаче, идя навстречу лишь своим потребностям, далеко не всегда унимаемым реальными возможностями.

Многие ругают якобы негуманные реформы Нетаниягу. Это обман или самообман. Без этих реформ шекель давно бы рухнул по сравнению и с долларом, и с евро, не выдержав только Второй ливанской войны, даже без «Литого свинца». И в руках «слабых слоёв» остались бы сильно облегчённые шекели, хотя и, возможно, в большем числе. Трудно, если даже чуть ситуацию проанализировать, этого не понимать.

Если проблема острых нужд «среднего класса» надумана, то для чего собрались сидельцы в палаточном городке Тель-Авива и других населённых пунктов? Здесь правильная постановка вопроса – не только «для чего?», а и «на что?». В ответ повторю сказанное в начале заметки - на средства Нового израильского фонда и ему подобных организаций, имеющих цель свалить сегодняшнее правительство Израиля. Вот «для чего» они сидят. Это важная для фонда и «левобережных» задача, которую без провоцирования уличных протестов и беспорядков не решить.

События последнего времени, когда нормальные выборы заменяются прихотью толпы, представляющей незначительную часть участвующего в выборах населения, «леваков» вдохновляет и мобилизует. Эта практика в применении к странам, где, как и в Израиле, выборы свободные, абсолютно анти-демократична. И избранная власть, вместе с ощущающими ответственность за существование и благополучие страны гражданами, обязаны не допустить, чтобы управляемый кучкой леваков «стихийный протест» определял правительство страны и его политику. Для этого есть избиратель, а не горлопан – «палаточник».

***

На вопрос, чем закончится «палаточный протест», Эфрони отвечает: «Думаю, попытками создания еще одного Осло или чего-то подобного. Итог может быть только политическим. Но никак не общественно-социальным». Несомненно, такого ослоподобного итога добиваются «палаточные сидельцы». Победи они, это было бы прискорбно для Израиля, столь много потерявшего от уже реализованных соглашений Осло. Конечно, на мой взгляд, настрой населения сейчас совсем иной. Но ведь и то Осло шло, мягко говоря, не прямо в соответствии с желаниями основной части израильтян. Словом, всегда надо опасаться людей, подобных Пересу и Бейлину, способных на многое для спасения своей, в действительности – не спасаемой, доктрины. Как писал поэт: «Люди, будьте бдительны». «Осел нам больше не надо», - добавлю я.

30.08.11 Санкт-Петербург
Мирон Я. Амусья,
профессор физики