На ежегодном собрании активистов в сукке возле своего дома в Кфар-Ахим Исраэль Кац обнародовал своё предложение приговаривать террористов к смертной казни. На исходе субботы, за сутки до упомянутого собрания активистов, Исраэль Кац беседовал с Биньямином Нетаниягу. Кац продвигал эту свою идею, а Нетаниягу, по обыкновению, внимательно выслушал, но своего мнения пока что не высказал.

С началом зимней сессии в Кнесет будут представлены несколько похожих законопроектов с одной целью: изменить существующие правила игры, и при этом довести до тех, кто готовит дополнительные похищения, что все их усилия напрасны. Среди прочего законодателям представлена рекомендация комиссии Шамгара: вести переговоры исходя из принципа «один в обмен на одного».

Вовсе не обязательно, что Кнесет должен закрепить в общем законодательстве вынесение смертного приговора террористам – не потому, что это неверно, а потому что такая возможность уже предусмотрена в законе. Смертная казнь – это не новое оружие, которым Кнесет должен обзавестись при помощи закона, но разновидность древнего меча, лежащего под стеклом на столе в салоне. Конечно же, он может убить, но никому в голову не придёт вытащить его и использовать.

Кац предлагает извлечь меч и стряхнуть с него многолетнюю пыль. Реальность такова, что террористов судят в военных судах, а правительство дает указания прокуратуре, какое наказание требовать. Кац хотел бы, чтобы с данного момента правительство давало указания требовать смертный приговор. Случай с семейством Фогель в Итамаре, особенно потрясающий, является наиболее подходящим для переломного момента и суд ещё на закончен. Командующий Центральным военным округом, нанёсший визит семье после кровавой резни, сказал, что убийц, когда их поймают, следует приговорить к смерти. И вот они пойманы.

«Кто дает указания обвинению – министр юстиции?»
«Не столь важна техническая сторона вопроса – кому на деле дает указания. Важно, чтобы было принято решение на принципиальном уровне, и это должно быть решение главы правительства. Следует определить контуры линии изменения политики. Вот уже 20 лет всё возвращается на круги своя – в очередной раз освобождаются убийцы. Вот и теперь: глава правительства попросил, и мы оказали ему поддержку в нынешней сделке».

«И Вы тоже голосовали за»
«Верно. Но наша поддержка должна сопровождаться изменением политики, и одним из таких изменений должно быть вынесение смертного приговора террористам».

Кац выступает с резкими нападками на противников своего предложения, и в первую очередь – на депутатшу Зааву Гальон (Мерец). «Нет никаких оснований для утверждений Гальон сотоварищи, будто бы мы уподобимся террористам. Нет места для сравнения террористов, наносящих удары по мирному гражданскому населению, с государством закона, наказывающим их. Что до утверждения, что самоубийц никакие наказания не остановят – верно, самого самоубийцу угроза смертного приговора не удержит, зато удержит тех, кто его посылает. Если бы Баргути знал, что вместо того, чтобы пытаться короновать его, его казнят, он бы вёл себя по-другому.

Кое-кто у нас сильно разочарован, что Баргути не был освобождён по нынешней сделке. Желающие его освобождения хотели бы вести с ним переговоры, «потому что он популярен». Он популярен в ПА – как организатор убийств евреев. Я хочу устранить такое явление. Казнить террористов, чтобы занимающиеся подготовкой терактов знали, что и им грозит лишиться головы и никогда им не получить корону власти». Тут же он отвечает на не заданный вопрос: «Нет и не может быть никакого сравнения с ЭЦЕЛем и ЛЕХИ, которые никогда не ставили своей целью убийство мирных граждан".

«Что касается освобождаемых террористов – почему правительство не проявило в этом вопросе чувствительности? Почему не были оповещены семьи, потерявшие близких от рук этих террористов?»

«Это системный сбой, - объясняет Кац. – Во время каденции Ольмерта, когда полагали, что сделка почти заключена, всех оповестили. 68 семей подали апелляции. Сейчас сообщили этим 68 семьям. Министрам правительства сообщили, что всё находится под контролем, и они полагали, что действительно все оповещены. Это была задача минюста, где истолковали этот вопрос определённым образом и оповестили только 68 семей».

«Разговоры о смертной казни это не ещё одна волна, которая пройдет? Сколько деклараций, сколько законопроектов, которые правительство не поддержит – и это всё?»

«Нет, если общественность потребует изменений в политике по этому вопросу, у предложенияйесть шанс!»

Кац исходит из предположения, что можно и нужно ковать железо пока оно горячо. Министры и депутаты Кнесета не голосуют в безвоздушном пространстве. Он ссылается на прецеденты из своего опыта. Много лет он пытался продвинуть законопроект типа принятого позже «Закона Дроми», но не преуспел в этом – до тех пор, пока Шай Дроми не подвергся нападению, не защитил себя и не был за это арестован. Вот тогда-то закон прошёл относительно легко. В 2000 году, в конце каденции Барака, Кац, тогда депутат Кнесета, провёл закон, запрещающий баллотироваться в Кнесет тем, кто поддерживает террор. Опираясь на закон, позже попробовали забаллотировать БАЛАД. Шимон Перес – не кто иной!!! – поддержал законопроект. Йоси Сарид воздержался. Впрочем, позже Авода проголосовала против недопущения БАЛАДа в Кнесет (не говоря уже о Мерец). Но в 2000 году, на пике интифады, они не могли себе позволить проголосовать по-другому.

В данный момент, полагает Кац, время вполне подходящее. Извне не будет оказано давление – кто ещё, кроме США, мог бы давить, но в большинстве американских штатов смертная казнь за убийство закреплёна в законе. По его мнению, в мире будет затруднительно воспротивиться смертной казни убийцам семьи Фогель. И двойным стандартам есть предел.

Один в обмен на одного

Звулун Орлев готовит к представлению в Кнесет другой законопроект, направленный на предотвращение дальнейших массовых освобождений террористов. Согласно законопроекту, правительство не будет вести переговоров с похитителями об освобождении израильских заложников. Будет отдано предпочтение оперативным действиям. При отсутствии выбора, если всё-таки придется вести переговоры, должен соблюдаться принцип согласно рекомендациям комиссии Шамгара. То есть равенство: один за одного, живой за живого, труп за труп. До 1985 года, сказал он, Израиль проводил другую политику. Но после сделки Джибриля мы начали скатываться по наклонной. Таков факт: 60% освобождаемых возвращаются к террористической деятельности.

Он говорит, что необходимо законодательство, потому что голосование в правительстве по вопросу сделок по освобождению пленных проходит достаточно формально. Возглавляющие систему не хотят выглядеть как подписывающие соглашение и выполняющие его. Когда Шарон поставил на голосование сделку Тененбаума, Орлев был министром социального обеспечения. Шарон задействовал мощное давление на министров. «Как это может быть? – сказал Шарон. - Я уже подписал сделку, а теперь вы не утвердите?» Всё-таки Орлев был против. Сделка, не чета нынешней, была утверждена с перевесом всего в один голос - 13 против 12. Да, верно, Гилад Шалит – не Тененбаум, но и цена на сей раз была гораздо тяжелее и перейдены опасные линии.

Орлев не выражает оптимизма относительно своего законопроекта. По его оценке, правительство будет против, поскольку закон свяжет ему руки. Подобно Кацу, Орлев рассчитывает на дружественное общественное мнение, которое повлияет на межминистерскую комиссию по законодательству.

Министр от «Байт йегуди», Даниэль Гершкович, поддержал при голосовании в правительстве сделку. Орлев, со своей стороны, выглядел воздержавшимся – цена слишком тяжела. Когда ему позвонили в тот же вечер, чтобы задать вопрос о его мнении, он ответил, что он должен видеть данные. В конечном итоге, фракция не провела совещания (по этому вопросу).

Председатель коалиции Зеэв Элькин также готовит свой законопроект. С его точки зрения, законопроект Орлева хорош, но он хочет законопроект, который будет принят. Согласно предложению, которое он готовит, правительству в любой сделке будет разрешено заплатить цену в 90% от цены, заплаченной в предыдущей сделке, причём оптимальная планка – рекомендации комиссии Шамгара. Элькин ищет партнеров для подачи законопроекта, в том числе и в Кадиме, дабы сформировать широкую общественную и парламентскую базу.

Я спросила его: «Если каждый раз снижать по 10% от цены, потребуется около 20 сделок, чтобы достичь планки менее 100 террористов за одного нашего пленника?» Элькин ответил, что главное – направление. Он был изначально против нынешней сделки, поскольку она куда хуже предыдущей, она как бы говорит врагам, что похищения – выгодное дело. Ныне направление противоположное – любая сделка оказывается хуже предыдущей. По его словам, он был поражён малым числом её противников – и в Ликуде, и в обществе в целом.

Элькин признаёт, что протест не отменил бы реализацию сделки. Но он видит важность протеста – как мнение меньшинства в судейском составе. Протест не переворачивает тарелку, но учитывается в будущем. Важно, какое послание мы передаем потенциальным похитителям.

Законопроект или декларация о законе

С началом зимней сессии Элькин и Орлев будут не единственными. В НДИ идёт подготовка по этой теме. И Йоэль Хасон выражается в пользу смертной казни убийцам. Да, железо уже действительно горячо, но вопрос, идёт ли речь о законопроекте или о декларации о законопроекте. Может, как только спадёт волна и утихнет боль, мы вернёмся к рутине – до следующего похищения или до теракта, который будет совершён кем-то из освобождённых бандитов?

В межминистерской комиссии по законодательству настроения иные, чем ранее. Члены комиссии свидетельствуют, что даже Эхуд Барак присоединился к мнению, что нужны изменения. Кстати, тот, кто официально руководит армейской прокуратурой и обвинением в военных судах - это не министр юстиции, а министр обороны. Не исключено, что Барак не будет противником смертной казни хотя бы для одного из убийц семьи Фогель – если сторонники этой инициативы сумеют сохранить эту волну в ближайшие месяцы, хотя бы на среднем уровне.

Кац полагает, что члены межминистерской комиссии по законодательству не устоят перед общественным давлением, если оно действительно будет задействовано. Он говорит, что его инициатива, как и подобные законопроекты, которые будут продвигать депутаты, не столкнутся с широким сопротивлением. Есть шанс, что его поддержат, - подвёл он итог.

Если перевести сказанное Кацом на политический язык, то говорит он о министрах, а подразумевает главу правительства. В вопросах такого типа Эхуд Барак и Яаков Неэман не проводят самостоятельную политику. Настоящий и единственный адрес – это Биньямин Нетаниягу. Захочет – изменит политику и критерии, не захочет – всё останется по-прежнему.

Противники Нетаниягу будут изображать его пленником организаторов опросов общественного мнения. Сторонники – как главу правительства, внимательного к душевным порывам общества. Кстати, между двумя этими описаниями нет противоречия. Верно – мяч возвращается на общественную арену. Но министры и депутаты, заинтересованные в изменениях не на словах, должны выйти на арену и, выбрав удачный момент, позаботиться, чтобы мяч оказался в воротах. А пока создаётся впечатление, что в начале зимней сессии окажется, что это не более, чем разговоры.

("Макор ришон" 21.10.11)


Перевела Фаня Шифман
МАОФ