Судьи, принимающие нелогичные решения из опасения за свою карьеру; полиция, пытающаяся оправдать свое существование поисками "таг мхир", но безуспешно; прокуратура, сосредотачивающая свои усилия на подростках, совершивших незначительные правонарушения, и ежедневной погоне за парнями, чье преступление заключается в длинных пейсах * У адвоката Ади Кейдара, который уже 10 лет в рамках организации "Хонену" защищает правых активистов, нет доверия к системе правоохранительных органов: "Каждый день я выхожу на войну"

Войдя в оффис адвоката Ади Кейдара - юридического советника организации "Хонену" - трудно различить, что речь идет об адвокате более всех ассоциируемым с правыми активистами. Большинство дел в оффисе - обычных клиентов, не связанных с правыми идеологическими движениями. На столе папка с делом известного общественного деятеля, желающего избавиться от наказания тюремным заключением. Часть клиентов - как можно видеть по фамилиям на папках - арабы, выбравшие именно Кейдара, чтобы он представлял их. Вроде бы обычная адвокатская контора - пока вы не натыкаетесь на 3 детали и понимаете главное занятие этого адвоката.

Первое - фотография, полученная им от Хаима Перельмана, названного ШАБАКом "еврейским террористом" и освобожденного после беспрецедентной критики судом действий ШАБАКа и метода проведения следствия. В том деле впервые были вскрыты спорные методы провокаций со стороны этой организации, покрытой ореолом секретности. На фотографии члены семьи Перельмана благодарят Кейдара за его юридическую работу, рядом фотографии следователей из особого отдела полиции и фотография агента-провокатора из ШАБАКа "Деде", которого Кейдар называет "Авишаем Авивом наших дней". Вторая деталь - рисунок художника-иллюстратора Чарки, опубликованный в газете "Макор ришон". Группа "молодежи холмов", сидящая в карцере и отчаявшаяся встретиться с адвокатом. Третья деталь - книга "Торат а-мелех" среди других книг на полке.

"Система, потерявшая ориентиры"

Ади Кейдар не пришел из глубоких слоев правых. В сущности, его можно определить как типичного МАФДАЛьника. Родители - религиозные сионисты из Нетании, после школы год в высшей ешиве, затем служба в десантных войсках, где он дошел до офицера. Сегодня он женат и отец двоих детей в "буржуазном" районе религиозных сионистов Кирьят а-Шарон в Нетании. Он на протяжении 15 лет ежедневно учит очередной лист Талмуда со своими соседями из оффисов в Мигдалей теумим в Рамат-Гане. Что у него общего с Джеком Тейтелем, Хаимом Перельманом и Боазом Альбертом? Что связывает его с молодежью холмов и горами в "стране форпостов"? Кейдар говорит, что он не относится пренебрежительно к преступлениям, приписываемым его правым подопечным. Он осуждает нападения на невинных арабов, разрушение их имущества, но на одном дыхании он выражает солидарность с молодежью холмов и правыми вообще, которые, по его словам, подвергаются селективному преследованию. Он полагает, что система рехнулась и все ее части, включая суд, ШАБАК, полицию, прокуратуру, управление тюрем и СМИ, потеряли здравый смысл в погоне за подростками, рисующими граффити. Его солидарность с обвиняемыми в "таг мхир" - вследствие указания свыше, полученного всеми этими частями системы, "ликвидировать насилие со стороны разбушевавшихся правых". По состоянию на сейчас система полностью провалилась в поисках этих ультраправых.

"Я почувствовал солидарность с этими клиентами, в большинстве - детьми и подростками, обвиняемыми в преступлении "таг мхир", когда увидел, что система свихнулась", - объясняет Кейдар. - "Я говорю о систематической дискриминации, о затмении света и разума, селективных правоохранительных мерах со стороны драконовских систем, потерявших ориентиры".

- В чем выражается дискриминация? Вы можете привести данные?

"Есть скучные технические детали, указывающие на систематичность. Я говорю об уровне правоохранительных мер. В Иудее и Самарии эти меры беспрецедентны, начиная с количества полицейских в расчете на одного гражданина. Целые системы созданы, чтобы проводить эти правоохранительные меры вне всяких пропорций. Я говорю о драконовской системе, ведомой сверху - от Шая Ницана до рядовых полицейских. Представьте себе, чтобы в Тель-Авиве создали бы целые подразделения, как в Иудее и Самарии - такого не существует в остальных районах страны. Есть особые подразделения, созданные, чтобы заниматься детьми и подростками из поселений в Иудее и Самарии. Огромные ресурсы. В то время, как в стране бушует преступность. Есть организованная преступность, наркотики, насилие против пожилых, но мессидж сверху: проблема номер 1 - молодежь холмов. Сегодня легитимно, что полиция останавливает и обыскивает любого подростка с пейсами в Иерусалиме, Иудее и Самарии. Это ежедневная рутина. Вы не услышите об этом вообще, даже в новостях 7 канала. Но это происходит каждый день".

- Учитывая количество оправданий в суде, Вы можете указать, что представляемые Вами "подростки холмов" дискриминируются?

- Во-первых, процент судебных оправданий в Израиле порядка 3%. Но еще до вопроса оправданий я указываю на массовые аресты, ордера на высылку, препятствие встречам с адвокатом. Так полиция не ведет себя по отношению к самым большим преступникам. Я не наивен. Даже если есть какие-то ультраправые организации, не должно быть дискриминации. Еврей, угрожающий арабу, не получит то же отношение, что араб, угрожавший еврею. Элемент расизма по отношению к евреям увеличивается все время. Это станет катастрофой. Подростки в Еврейском квартале Старого города каждый день подвергаются обыску. Если Вы восходите на Храмовую Гору, Вас может ожидать арест. Войны против поселенческих форпостов - непропорциональны. Повсюду арабы и бедуины строят незаконно, но поселенческий форпост с несколькими подростками атакуется несколькими подразделениями полиции. По отношению к ним все время устрожают.

- Бывший командующий Центральным военным округом Ави Мизрахи определил молодежь холмов и часть Ваших клиентов как "силовую секту". Может, есть оправдание усиленным правоохранительным мерам, чтобы искоренить очень проблемное, с точки зрения взрывоопасности, явление?

- Прежде всего, на чем основывается то, что говорит ком.округом? Он знаком с этим? Ответ: нет. Это то, что ШАБАК говорит ему. Сам генерал не знает ничего. Он получает отчеты из ШАБАКа от главы "еврейского отдела", который говорит ему: "Есть тут десяток с очень опасным поведением". Ком.округом принимает эти отчеты как святую правду. Если он честный человек, то спросит: почему вы не арестовываете их? В конечном итоге нет осуждений в суде. О чем говорить? В чем заключается эта преступность? Я не пренебрагаю этим, но в конечном итоге речь идет о граффити, вырванных деревьях, порче имущества. Таковы преступления. Обычно у таких явлений есть фон, причины. Арабы поджигают им поля, но армия не помогает поселенцам, наоборот, целые подразделения нападают на них, издаются административные аресты. Реакция - правонарушения со стороны евреев. Я не пренебрегаю этим, но что тут происходит? Количество осуждений по "преступлениям таг мхир" почти нулевое, за все время одно-два. Можно определить, что есть такое явление? Есть вообще такая вещь "таг мхир"?

13-летний ребенок - преступная организация

- В отношении Ваших подопечных есть утверждение, что они научились молчать на допросах. Невозможно осудить их, потому что они хорошо натренированы против следствий ШАБАКа.

- И клиентам из "белых воротничков" я говорю молчать. Мне затруднительно полностью доверять системе. Я представлял, по крайней мере, 4 или 5 человек, в отношении которых выяснилось, что, несмотря на выдвигавшиеся серьезнейшие обвинения, полиция и ШАБАК знали, что у них есть алиби. Т.е. что они не были в том месте и не имели отношения к проишествию. Я знаю не один и не два случая, когда человек арестовывался по какому-то делу и полиция знала, что во время того события он находился под арестом по другому поводу. И арестованные знают это. Поскольку им препятствуют встретиться с адвокатом, иногда подозреваемый даже не готов сказать, что не был в том месте, потому что не верит следователям.

- В сущности, Вы описываете коррумпированную систему.

- Я не обобщаю. Я уверен, что есть отличные полицейские, но я говорю о случаях, с которыми сталкивался. Я думаю, что это удостоверение о бедности системы правоохранительных органов, которая при всех своих ресурсах не может раскрыть никакое преступление, а также удостоверение о бедности суду, предоставляющему полиции и ШАБАКу разрешение делать то, что они хотят. Есть такие вещи, как уголовный суд, доказательства, и в этом они провалились.

- По Вашему утверждению, суд втянут в селективные правоохранительные меры против подростков холмов?

- Приводят ребенка в суд, и судья слышит "таг мхир". Если это новый молодой судья, то, возможно, он перепугается. Когда я прихожу на судебное заседание и представляю кого-то, то все выглядит иначе. Прокуратура в 7 глаз наблюдает за судом. Представляющий прокуратуру обвинитель обращается к окружному прокурору за разрешением на каждый свой шаг и слово. Простые вещи принимают другие пропорции по делам "таг мхир". Шай Ницан и гос.прокуратура глубоко замешаны в этих делах. Это становится абсурдным. Если за минуту до суда над подростком с холмов перед судом стояли насильники и наркоторговцы, то вдруг все останавливается, главное "таг мхир". Судьи встают по стойке смирно и ведут себя соответствующе.

- Вы можете привести примеры?

- По делу о поджеге мечетей были арестованы десятки людей. Десятки сидели под арестом и допрашивались, и подавляющее большинство из них были освобождены без предъявления обвинения. Я не говорю это в свою заслугу, несмотря на то, что вел войну, - просто не было доказательств. Суды знали, что нет доказательств и все же утвердили аресты. Это затмение света, невозможно объяснить иначе. Количество освобожденных без предъявления обвинения по сравнению с количеством арестов несопоставимо - это не могло бы случиться без участия судей. Судья читает дело и видит, что нет доказательств, он не дурак, и все же утверждает продолжение ареста, потому что понимает, что не может иначе. Отношение как к крупным преступным организациям. К 13-летним детям относятся как к преступным организациям. И только к ним, потому что арабы, беснующиеся сейчас в Иерусалиме, делают что хотят. Никто на скажет: это проблема страны. Президент государства не выступит с заявлением, и Ципи Ливни тоже.

Кейдар утверждает, что из чрезмерного желания покончить с явлением "таг мхир" система правоохранительных органов подпитывает его каждый раз заново. Поведение полиции и ШАБАКа подталкивает людей, которые не были замешаны в такой деятельности, примкнуть к фанатикам из-за ощущения, власти воюют против граждан, живущих в поселениях. Например, Кейдар полагает, что государство объявило войну поселению Ицхар.

- Сегодня все ветви правоохранительной системы ведут войну. Эта система должна оправдать свое существование, и это уже проблема. Когда есть люди, обладающие властной силой, и ресурсы, которые должны оправдать свое существование, они ищут, чем бы заняться. В Ицхаре это особенно выделяется. Объявили войну этому поселению. Вы видели когда-нибудь, чтобы закрывали ешиву? Я представлял подростков из разных районов страны по различным преступлениям. Кому-то приходило закрыть школу в Герцлии из-за того, что там есть проблема наркотиков? А были тяжелые случаи. Удалите преступников, но закрывать школу? Это называется паника.

- Но в этой истории есть другие силы. Например, книга "Торат а-мелех" показывает, что речь идет не только о подростках, реагирующих на нападки, возможно, есть группа раввинов, защищающая такие действия, а может, и поощряющая их.

- Насколько я вижу это, есть крайние раввины. Может, их можно обвинить, что они не осуждают громко действия своих подопечных. Но не надо забывать, что эти раввины видели насилие и преследование своих не причастных к преступлениям учеников со стороны полиции и ШАБАКа. Они видели ненависть, они видели происходившее в Амоне. Поэтому они могут сказать: мы больше не будем праведнее папы римского. Из моего знакомства с детьми и подростками, доставляемыми в суд, я могу сказать, что у большинства какое-то событие подтолкнуло их к действиям. Они видели что-то и отреагировали. Это следует из какого-то разрыва, который надо восстанавливать. Это невозможно сделать путем создания особых подразделений полиции и ШАБАКа.

- Есть невинные, сидящие сейчас в тюрьме?

- Разумеется, нет никакого сомнения. И есть исследования на эту тему. Есть проблема с судами. Словосочетание "логичное сомнение" там почти не существует. Почему есть 97-процентная осуждаемость? Я напоминаю, что, согласно еврейскому праву, если все судьи выступают за осуждение, то оправдывают подсудимого. Не может быть, чтобы вся система все время была "анти". Но суд создает руководства, действующие против обвиняемых. Т.е. слово полицейского - свято для суда. Бремя поиска доказательств ложится на обвиняемого, и у обвинителя есть больше силы, чем у защитника.

Аресты в качестве наказания

- По Вашему, судебная система политизирована? Склоняется влево?

- Есть судьи с левацкими политическими взглядами или желающие показать свою силу во всем связанным с "таг мхир". В моих глазах проблема в судьях, которые не хотят принимать смелые решения. И их большинство. Против доставленного в суд ребенка нет доказательств, так, ради Бога, отпустите его. Государство Израиль должно вести себя как судебная система за границей. Политика арестов у нас беспрецедентна. Во всем мире, когда арестовывают человека, предъявляют обвинение, но не обязательно оставляют под арестом. Само наказание будет суровым. У нас есть массовые аресты, а затем смехотворное наказание. Что-то тут перевернуто. Наказывают арестами вместо суда. Я полагаю, что судьи боятся. Ведь и судьи хотят сделать карьеру, а если судья примет смелое решение, то его шансы на продвижение станут нулевыми. Чтобы продвинуться в окружной суд, они должны поддерживать обвинение. Если они будут стоять за свою правду до конца, то до пенсии просидят в суде первой инстанции.

- До такой степени?

- Однозначно. Судья, который хочет быть честным - и есть такие - останется в городском суде. И это не только по вопросу поселенцев. Даже если он просто хочет освободить арестованных или дать небольшое наказание, он не выживет в системе. Посмотрите кто сидит в судейских креслах: выходцы из прокуратуры. Не найдете много бывших адвокатов. Даже религиозные судьи опасаются принимать смелые решения. Казалось бы, достигли вершины, чего бояться? Но все они втягиваются в это.

10 лет назад Кейдар, тогда начинающий адвокат по уголовным делам, обратился к организации "Хонену" по газетному объявлению. Он искал работу и не предполагал, что эта организация изменит его деятельность. Он пришел в юриспруденцию под давлением родителей, подталкивавших его после службы в армии к получению академической степени. Он не был образцовым студентом, поэтому не может критиковать излишек адвокатов на рынке труда. Его родительский дом был классическим религиозно-сионистским домом. Его отец возглавляет туристическую фирму "Гешер" для религиозной публики. Мать - дочь бойцов ЭЦЕЛя и Бейтара и названа Зеэва в честь Зеэва Жаботинского. Но это не привело Кейдара защищать в суде правых и молодежь холмов. Его клиенты из разных слоев общества, частью "белые воротнички". Его деятельность в организации Хонену заполняет 20% его рабочего времени.

Сейчас все больше правых адвокатов и они все больше действуют для защиты правых активистов. Только организация Хонену задействует десятки адвокатов, и многие юристы стучатся в ее двери, чтобы получить работу. Кейдар приветствует любого адвоката, присоединяющегося к идеологической деятельности, но предупреждает, что это трудно.

Он утверждает, что адвокаты, представляющие правых активистов, очень скоро обнаружат, что воюют против системы правоохранительных органов: полиции, ШАБАКа, прокуратуры, суда. "Это не легкая профессия. Вы должны встать утром, попрощаться с женой и детьми и отключиться. Я не подразумеваю отложить идеи и мораль в сторону, вовсе нет. Но надо быть готовым к войне, потому что это война во всех смыслах.

- Вы адвокат и Вы пользуетесь терминами войны и сражения.

- Я хочу помочь людям. Часть из них, кстати, преступники, но и по отношению к ним причиняется несправедливость и им тоже полагается защита. Очень трудно защищать людей в Израиле, потому что полиция не делает свою работу, как надо, и когда дело поступает в суд, я понимаю, что справедливости не будет. В суде все может лишь затуманиться. Сегодня работа адвоката в неменьшей степени, чем защищать клиента и доказывать его невиновность, это доказывать, что полиция ошибается в ее "концепции".

- Т.е. главная работа адвоката сегодня подорвать доводы полиции?

- В качестве адвоката мне легче критиковать полицию и показать, что она провела поверхностную работу, как происходит в очень многих случаях, адвокату легче вникнуть в технические элементы работы полиции. Если бы полиция работала лучше, мне было бы гораздо труднее воевать с ней. Например, был случай, когда полиция хотела увязать нескольких подростков к событию, происшедшему в Гуш-Катифе. Снимки не позволяли доказать это, так они полиция привела экспертов, чтобы те постановили, что, возможно, это те подростки. В суде это проваливается. И все это происходит, потому что полиция не расследует, как требуется.

- Вы защищаете немало проблемных типов. Каковы Ваши границы, кого Вы не будете защищать?

- Я не защищаю арабов, нападавших на евреев из националистических побуждений. С другой стороны, не каждый еврей, обращающийся в организацию Хонену, получает защиту. У организации свои соображения, и она выбирает, кого защищать.

Так, например, в случае убийства подростка Мохаммеда Абу Хдира организация Хонену преуспела оправдать нескольких парней, которых полиция пыталась привязать к делу. Но подозреваемых, оставшихся под арестом, в конечном итоге организация решила не представлять. "Дело было проблемным", - рассказывает Кейдар. - "У нас создалось впечатление, что попадание этих ребят в ситуацию проблемное. И на этом этапе мы вышли из картины. И Игаль Амир обращался к организации Хонену и были колебания. Во многих его обращениях мы не могли помочь, но в одном случае мы видели, что это просто нападки на него, и вступили в дело. Суд принял наши апелляции. Организация "Хонену" - это общественная адвокатура, пытающаяся действовать на судебном поприще. Нет другой организации такого уровня в стране - уж тем более, разумеется, среди правозащитных организаций, хоть наши ресурсы ограничены".

- Что самое трудное в Вашей работе?

- Усталость и стирание. Я люблю свою профессию, но душевное напряжение возникает не потому, что Вы представляете возможных преступников - а часть из них таковы. Напряжение из-за систем, против которых Вы воюете. У противной стороны есть гораздо больше силы и влияния. Бремя доказательства всегда лежит на Вас. И есть несправедливость и лицемерие со стороны судей и прокуроров. Это война. Я не полагаюсь на систему.

- Вы не полагаетесь на системы закона?

- С большим трудом. Я очень осторожен в этом, но я вижу, что происходит. Данные нелогичны. Я видел и много десятков подростков и их родственников в наручниках без всякой вины с их стороны.

7.10.2014

Перевел Яков Халфин