Вместо того, чтобы восторгаться героической сдержанностью солдат или разочаровываться их чрезмерной сдержанностью, надо говорить о руке, держащей телекамеру и о кармане, финансирующем ее

9 месяцев прошло с тех пор, как мы провожали его на Гив'ат а-Тахмошет (прим.перев. - Арсенальную горку в Иерусалиме, место боев десантников в 1967г) со смешанными чувствами. Взволнованные, гордые за него и с опасением. Как желанная беременность, которой ты так рада, и сразу начинаешь считать недели и дни в ожидании благополучного окончания. Еще немного и нам скажут попрощаться и уйти. Еще немного и он войдет в автобус, который повезет его на базу призывников, а мы, волнуясь за него, пойдем на работу.

По пути в Иерусалим он сидел на заднем сиденье нашей автомашины взволнованный с напряженным лицом, и - что редкость - я не могла угадать, о чем он думает. Мы со своей стороны во время поездки рассказывали ему о телесериале "Тиронут" (Курс молодого бойца) с участием Аки Авни и Голана Азулая. Даже показали ему отрывок в Youtube, который запомнился особенно. Но он был слишком напряженным, чтобы сосредоточиться. Вежливо улыбался, но витал в мыслях в другом месте.

"Посмотрите на них и увидите нас", - говорилось в промо той передачи, которую мы смотрели 19 лет назад, и я не могла вообразить тогда, что ребенок на моих руках оденет форму, а потом и фиолетовый берет (прим.перев. - бригады Гив'ати), как ребята на экране. В путешествии, которое мы устроили ему за несколько недель до призыва, мы вновь и вновь озвучивали ему песню "Ми шехалам Гив'ати" (Тот, кто видел во сне/мечтал о Гив'ати). Наши радостные возгласы смешивались со слезинками в глазах, когда национальная гордость сталкивается со страхом родителей, чьи дети сейчас с автоматом Тавор.

После долгих месяцев курса молодого бойца и еще нескольких месяцев "гибуша" (продвинутого курса) мы прибыли на марш-бросок, в конце которого наши сыновья получают фиолетовые береты, - бежать с ними последний километр. В предутренней темноте было трудно различить издалека наших парней - и вот прибывает первая рота. Родители, немного дрожащие от холода, встретили их возгласами "Ми шехалам Гив'ати, и один из парней, тащивший носилки, прохрипел: "Ше-ит'орер" (Пусть проснется).

Голоса батальона Ротем можно было слышать издалека. Они прибыли улыбающиеся, грязные, мокрые от пота. Их лица в черной маскировочной краске, зажглись, когда увидели нас. Родители подталкивают отстающих на этом последнем километре и говорят, что это последний пригорок, за которым финиш. Вечером мы вновь встретили их - уже помывшихся в душе и гордых за выдержанный экзамен. Мы стояли там в фиолетовых футболках и с бьющимися сердцами. Одна семья привезла огромный торт, другая - бело-фиолетовые воздушные шары.

И тогда началась настоящая служба: линия, территория, скудная пища. Длительные задания. Бесконечные охраны объектов. Борьба с метанием камней, бутылок с зажигательной смесью, беспорядками. И вдруг: его территория - это наша территория. Еще до того, как их послали в район Газы, надел колена Биньямина (где расположены тренировочные базы), так хорошо знакомый ему по гражданской жизни, стал его армейским наделом.

И вот на этой неделе их фиолетовый берет и символ батальона Ротем - в видеороликах. Командир роты "пал-ход" (авангардной роты) заснят стоящим твердо и спокойно перед отрежиссированными провокациями тварей - двух подстрекаемых соплячек, работающих на антиизраильскую пропаганду - внутри страны и за границей. Некоторые увидели в видеоролике позор для армии, другие усмотрели в нем искры гордости за армию. Я смотрела и думала об учениях, усилиях, заботе, об идеалах и мотивации. Обо всем этом сокровище, называемом Армия обороны Израиля на суше, в воздухе и море, и о преступных организациях, используемых для антиизраильской пропаганды.

Я смотрела на нахальных арабских девчонок, пытавшихся выжать грубую реакцию со стороны морального солдата, пришедшего защищать израильских граждан. Я смотрела и видела не "оккупацию", как меня хотели убедить, и не видела также "эффект Эльора Азарии". Я видела бойцов, на которых направлены 8 (!) телекамер в запланированной и оплаченной провокации, оплаченной не только зарубежными организациями. Посмотрите на них - и увидьте фотографа. Увидьте организацию Шоврим штика.

Любая ложь годится

Семья Тамими из Наби-Салех - это террористическая семья. Это как мафиозная семья, только больше ненависти и меньше денег - до приезда финансирующих организаций, поощряющих беспорядки.

Отец Басем Тамими организует демонстрации по пятницам и конфликты с солдатами, он востребован теми, кто называет себя "правозащитными организациями". За их деньги он крутится по миру и распространяет антиизраильскую ложь. Есть много желающих услышать.

Племянница Ахлам Тамими - одна из организаторов теракта в кафе Сбарро - пик 2-й интифады в Иерусалиме. В тот день, когда Израиль был в трауре, в Наби-Салех раздавали конфеты и размахивали флагами ООП.

Муж Ахлам, освобожденной по сделке Шалита, - Низар Тамими, из дальнего круга той же семьи. В 1993г. он убил Хаима Мизрахи, жителя Бейт-Эля. Эта пара живет сейчас в Иордании. Вся семья Тамими съездила на свадьбу, включая Басема и его крикливую дочку Аэд.

Семья Тамими также ответственна за бесчисленные антисемитские публикации, возлагающие на Израиль различные инсинуации: от отрезания органов у арабов до отравления колодцев. Аэд, уже заявившая, что будет шахидкой, уже участвовала в видео-постановках, показывавших как самым эффективным способом зарезать солдата. Антисемитский шабаш и центр террора в одном флаконе. Все это не мешает левым израильским организациям протягивать руку этой семье и продвигать ее деятельность.

Несколько недель назад представитель армии утверждал, что "Шоврим штика хотят помочь армии, но на деле вредят ей" - и так доказал, что анти-израильская пропаганда срабатывает даже по отношению к высокопоставленным офицерам. Шоврим, штика, как их собратья из Бе-целем, не заинтересованы в социальной или иной справедливости. Они хотят воевать против того, что они называют "оккупация", и по пути к этой их цели годится любая ложь. Если бы в самом деле речь шла о правозащитных организациях, они бы занялись освобождением мусульманских семей от внутрисемейного насилия и убийств. В Бе-целем не поверят, но и мусульманские женщины созданы "по образу" (бе-целем). Если бы левые организации в самом деле интересовались бы чистотой оружия, они бы проводили свою деятельность внутри армии, а не занимались бы демонизацией тех, кто защищает их. Но чистота оружия не интересует их, как и человеческий образ. Если бы это было их целью, то они направили бы все свои средства против арабского общества, взращивающего внутри себя насилие и жестокость - по отношению к себе и по отношению к соседям. Если бы хотели "исправить мир", то начали исправление с арабского общества. Если бы боролись за права арабов, то потребовали от ПА для арабов нормальную инфраструктуру, деньги на здравоохранение и образование, а не на террор.

Страдая от тяжелой формы Стокгольмского синдрома, члены "правозащитных организаций" солидаризируются с теми, кто уже более 10 лет держит их в плену террора, что вынуждает всех нас участвовать в дорогой и излишней кровавой игре. Вместо того, чтобы направить демонстрации против тех, кто освящает смерть, вместо того, чтобы начать кемпейн против действий террористов, лишенных человеческого образа, эти организации направляют холодное и горячее оружие против государства Израиль.

Когда вы видите арабскую девчонку, толкающую израильского солдата и гордящуюся игрой перед телекамерами, не стыдитесь за наших солдат. Стыдитесь из-за этих организаций, предоставляющих съемочные и режиссерские услуги. Стоящие наготове сфотографировать отреагировавшего солдата. Они потом отрезают кадры провокации и оставляют искаженную картину. Посмотрите на них и осудите их. Посмотрите на них и нарушьте молчание. Боритесь с ними громким и ясным голосом. Это настоящая война за социальную справедливость. Это война за честных солдат, созданных по образу и подобию, ведущих себя сверх всяких ожиданий и моральных критериев.

("Макор ришон" 22.12.2018)

Перевод: Лея Халфин