В долгосрочной перспективе людям трудно облегчать. У требовательного консерватизма, как это ни удивительно, есть больший успех

На этой неделе попалась мне удивительная книга, написанная 50 лет назад американским священником Дином Келли. Он был священником в церкви, идентифицирующейся с идеалами американских левых, и работал в прогрессивной христианской организации. Церкви, принадлежавшие к той организации, сообщали о продолжающемся сокращении количества прихожан, и Келли взял годичный отпуск, чтобы исследовать это явление. Свои революционные выводы он опубликовал в 1972г. в книге "Почему консервативные церкви процветают". Он обнаружил, что не все церкви затухают, - в то время, как либеральные и прогрессивные церкви на спаде, консервативные церкви процветают. Я проверил и обнаружил, что эта тенденция продолжилась в следующие десятилетия: между 1960 и 2000 годами сократилось количество американцев, идентифицирующих себя с либеральными христианскими течениями с 16 процентов до 8, в то время как консервативные христианские течения претерпели противоположное изменение и число процент их прихожан удвоился.

Келли пришел к выводу, что люди ищут религию, потому что она придает смысл их жизням. Этот смысл они находят не только теоретических религиозных идеях, но и в степени приверженности верующих. Чем больше религия требует, чем более жестко она относится к своим идеалам и посланиям, тем больше ее приверженцы чувствуют, что она придает глубокий смысл их жизням. Если сам священник легкомысленно относится к осквернению святости и побаивается требовать высокий уровень религиозных усилий, то это не усиливает популярность церкви и ее идеалов, а наоборот. Прихожане такой церкви чувствуют, что речь не идет о судьбоносной духовной вере, а о хобби. Многие либеральные религиозные лидеры смягчают свои требования, чтобы обратиться к более широкой публике, но результатом является лишь то, что их публика сужается.

В 60-е годы решила католическая церковь обновить свой ритуал, сделать его более современным. Среди прочего, Ватикан решил, что месса будет вестись не только на непонятной латыни, но и на местных языках. Церковь надеялась таким образом приблизить молитву к жизням верующим. Параллельно отменила церковь запрет есть мясо по пятницам, смягчила обязанность исповеди и разрешила попам и монахиням одевать обычные одежды. Келли писал, что результатом был массовый уход священников. Если в 1963г. оставили католическую церковь 167 священников, то в 1970 – уже 3800.

Более поздние исследователи подкрепили выводы Келли. Социологи Роджер Финк и Родни Старк обнаружили подобное влияние и у прихожан-католиков, а не только их попов: либеральные изменения в католической церкви привели к резкому спаду участия католических прихожан в церковных молитвах. Если до этих изменений 75% католиков в Америке регулярно участвовали в молитвах в церкви, то после них процент упал до 45.

В 19 веке в США были созданы коммуны – своего рода киббуцы в американской версии. Антрополог Ричард Сосис проверил, какие коммуны преуспели уцелеть долгое время. Он обнаружил, что 39% религиозных коммун продержались более 20 лет, а среди светских коммун только 6%. Более того, он обнаружил, что средняя продолжительность существования коммуны дольше, если она требует от своих членов больше усилий и жертвенности.

А какой урок из всего этого для нас? Говорит ли это, что мы должны устрожать и замыкаться? Нет, по простой причине: даже если устрожения более популярны в долгосрочной перспективе, чем облегчения, мы должны вести себя не в соответствии с тем, что популярно, а в соответствии с желанием Всевышнего. Так, например, черные одежды наших харедим являются очень эффективным социологическим средством укрепления чувства гордости за свое подразделение религиозного ордена. Но я не думаю, что Всевышний, Благословен Он, хотел бы, чтобы мы обозначали себя как закрытый религиозный орден, отделенный от остального народа Израиля.

Если так, то каковы все же выводы из этих исследований? Они решительно опровергают одну иллюзию: веру в то, что более терпимый, облегчающий и либеральный подход приведет к популярности религии. Это просто неверно с фактической точки зрения. Если раввин приходит к выводу, что желание Всевышнего быть более терпимым и облегчающим – и в определенных контекстах я верю в это – то он должен знать, что это решение не облегчит распространение слова Всевышнего и религиозного образа жизни, а наоборот: усложнит это.

Иногда я слышу искаженное утверждение, что в этом поколении надо облегчать, потому что сегодня трудно устрожать с людьми. Правда заключается в обратном: по настоящему и в долгосрочной перспективе людям трудно облегчать. Если нет выбора и надо ввести облегчения – сделаем это, даже если это менее популярно. Но, разумеется, обратное утверждение неверно. Если воспитатель снижает уровень требований к своим учащимся - например, не возражает, если они бреют виски в рамках модной прически или если они постоянно пропускают молитвы – только потому что воспитатель верит, что так они больше полюбят религиозный образ жизни – то он делает кривду галахе, молитве и этим учащимся. Многие молодые парни борются, чтобы попасть в сайерет маткаль и лишь немногие стремятся быть ответственными за цветочные горшки в министерстве обороны. Человек не ищет легкую жизнь; человек ищет смысл.
(прим.перев. – разумеется, обыгрывается название книги Виктора Франкла "Человек ищет смысл")

("Макор ришон" 9.12.2022)

Перевел Моше Борухович