Материал сайта "Камнепад" http://www.angelfire.com/ab6/mi

27 мая 2004
Эран Штернберг (руководитель регионального Совета «Хоф Аза» - «Побережье Газы»: "Шарон плюёт в лицо своим товарищам по партии"
«Шарон ведёт себя как коварный палач, который обещает приговорённому к смерти, что его не будут убивать, - заявил Эран Штернберг. – Вместо этого он говорит своей жертве, что сначала ему «всего лишь» отрежут голову, а потом вырвут сердце».
7 Канал

«В воскресенье, член кабинета министров, представляющий ультра-светскую партию Шинуй, сравнил самую последнюю резню, учиненную "Израилем" в Рафиахе с тем, что нацисты делали с евреям во время Второй мировой войны. Он заявил, что зрелище пожилых палестинских женщин, разыскивающих свои вещи в щебне на развалинах их домов напомнило ему о его бабушке, которую нацисты выгнали из ее дома 60 лет назад. Палестинский информационный центр.
На этом знатном пропагандистском сайте позволяющем себе ради арабской победы всё самое немыслимое вы не найдёте слово «Израиль» (кроме как в кавычках в выше процитированном исключении), но лишь «сионо-нацисты» и «сионистское образование». Хотя, извините, нашёл там ещё раз слово «Израиль» «Создание Израиля - ошибка. Не пора ли её исправить?» Как там ответили на чисто риторический для них вопрос вы, разумеется, уже не сомневаетесь.

Израильские чиновные трудящиеся в своём большинстве имеют постоянство, поэтому мы все за них несказанно рады. Не знаю, как несут труды и заботы другие израильские министерства, но в один из прекрасных дней ближневосточной действительности министерство правосудия полностью перестало работать. (Подумайте на досуге о необходимости этого министерства, когда в стране нет денег на самое необходимое). Нет, речь шла не о забастовке – самом нормальном состоянии израильских госслужащих. На этот раз виноват был сам мистер министр министерства правосудия. После просмотра по израильскому телевидению сцен из Рафияха, министр мистер Лапид стал рыдать дни и ночи. Здание министерства затряслось. Стены заходили ходуном. Жидкость известного происхождения, смывая всё на своём пути, потекла бурным потоком из парадных дверей.
Такого служащие ещё не видели. Они собрали совещание и решили срочно спасать министра. Не то чтобы они очень беспокоились о нём, но в переживаемый страной период бюджетных экономий побоялись, чтобы их всех не сократили за ненадобностью.
Первым пришёл к министру один из самых опытных чиновников. Он разложил перед безутешно рыдающим министром фотографии разрушенных еврейских форпостов и убитую семью Хатуэль.
Происшедшее далее сделало того служащего тяжелейшей жертвой посттравматического расстройства.
-Ты осмелился принести мне поселенцев, - слёзы министра высохли, как никогда не было, глазки заметали молнии, голосок породил оглушительный гром испорченной бетономешалки. - Все наши беды из-за поселенцев и Арафата. Я увольняю тебя на веки вечные без выходного пособия.
Мистер Лапид вскочил, подбежал к столу и мгновенно настрочил приказ об увольнении. Никакое постоянство помочь несчастному уже не могло. Верховный суд справедливости его тоже не спас.
Очумевшие работники министерства понадеялись, что хоть такой ценой их начальник придёт в себя, но тщетно.
Тогда послали второго. Побледнев, дрожа как осиновый лист, на цыпочках, перестав дышать, беззвучно многоопытный бюрократ разложил перед страдальцем фотографии с мест терактов.
-Где это произошло? – ощерился мистер Лапид, - Не на территориях?
-Не дай Господь, - побледнел уже наученный горьким опытом коллеги государственный служащий. -Э-т-то Тель-Авив, опять Тель-Авив, Иерусалим, опять Иерусалим, ещё раз Иерусалим, Хадера, Нетания, Хайфа, Ариэль…
-Что!!!?
-Нет, нет, нет, - затряслись все поджилки пожилого человека. – Это взрыв автобуса возле Пардес-Ханы.
-Ну, ладно, - вздохнул израильский министр, - Всё равно во всём виноваты поселенцы. Оккупация нас убивает. Ничтожное меньшинство не может навязать нам жизнь агрессоров, защищающих свою жизнь. Хвост собакой не вертит. Если бы мы не были оккупантами, то сейчас уже давно был бы мир во всём мире, - безжалостным движение мистер Лапид отбросил жуткие свидетельства арабского террора и опять уставился на картинку арабской старухи, которую израильские СМИ разнесли по всему миру. Вновь по политическим щекам побежали слёзы, от безутешных рыданий заплясали арабский танец живота стены.
Прошло два часа. «Мы не можем щипать чувства мира нашими жертвами, показывать им наших убитых. Мы – евреи, у нас высокая мораль. Мы не поднимемся до такого. Мы не имеем права обидеть даже одну арабскую старушку, пусть арабы попытаются рвануть хоть пол Ашкелона. Разрушать дома, в которых есть подземные ходы для переброски оружия – преступно. Пусть уж лучше арабы перебрасывают любое оружие, которое будет палить по израильтянам, - про себя добавил, - по мне не попадут, - лишь бы у меня, у нас, значит, совесть была чиста, то есть, мир нас не ругал».
Служащий вышел к ожидающим приговора коллегам, развёл руками и упал в обморок. Но в именно этот момент грянуло спасение.
Приехал на машине, которую ему купила в США специально посланная группа из 9 человек, мистер Шарон. Премьер-министр своей решительной походкой победителя прошёл в кабинет одного из своих самых преданных министров по делу депортации евреев и драпу из Газы, Иудеи и Самарии.
-Не плачь, Томи, дорогой, - с порога бросил мистер Шарон, - Я их всё равно всех выгоню. Ты ведь меня знаешь. Моей сделкой по обмену убитых и наркодельца на террористов я привёл Хизбаллу к власти в Ливане. В Газе я приведу Хамас к власти. В Иудеи и Самарии тоже. Правда, между ними всеми никакой разницы нет. Дохлан, которого мы сделаем правителем Газы, ничуть не лучше хамасников – он такой же террорист, но мы дадим власть ему. Пусть я и убил Ясина, но ведь мы выполняем его программу, которая ничем не отличается от плана «мир сегодня». Я выпущу Арафата, если он даст честное террористическое слово стремиться к миру. Весь мир знает цену его слова, поэтому я его и выпущу. Египтяне – наши враги, но я разрешу, в нарушение кэмп-дэвидской сделки Бегина, увеличить их армию в Синае. Им надо – они готовятся к войне с нами. Египет будет контролировать филадельфийский коридор, значит, начнётся прямая автострада поставок самого современного оружия в Газу, уж поверь мне. Потом они перебросят туда и свои войска. Как в начале 90-х годов, когда мы почти подавили арабские бесчинства, которые все зовут интифадой, Рабин пошёл на Осло, так и сейчас, когда начало уменьшаться число наших жертв, я хочу совершить деяние, которое переплюнет Осло. Не плачь Томи. Той старушке мы выплатим два миллиона шекелей. Она построит себе дом, а на большую часть денег вооружит два батальона террористов Хамаса и ООП. Нам всё равно, даём же мы деньги Арафату. Юридический советник правительства Мазуз меня на скамью подсудимых не посадит. Духу не хватит, так как только я могу организовать драп из Газы и депортацию евреев. Не плачь, Томи, Газа слезам не верит. Я уже сказал, что разрушение мною Ямита было ошибкой. Через год после сноса еврейской Газы, я тоже скажу, что это было ошибкой, но назад дороги не будет. Осло было ошибкой, ну и что, Томи. Нам, Томи, можно ошибаться, на то мы и израильские политики. Нигде в мире политикам не дают так зарываться. Перед выборами я говорил одно, а сейчас совсем другое. Ну и что? Мне всё можно! Не плачь, Томи, радуйся: где ещё в мире ты был бы избран в парламент на одной ненависти к иудаизму, – Шарон ласковыми, широкими движениями рук и ног подтирал слёзы и сопли своего министра, целовал его, ласкал, - Шимон Перес нам поможет. Он весь настроен крушить всё еврейское, как и мы, Томи, как и мы.
-Я сплю, - жалобно скривился министр, - а мне снится та арабская бабушка, которая ищет лекарства. Она находит их, съедает, запивает пивом «Маккаби», икает и говорит: «Томи. Томи. Томи» А я ей: «Ась?» Она мне: «Томи. Томи. Томи. Берегись суда в Гааге, Томи, берегись. На тебя уже завели там дело, Томи». Я не ем кошерного, хотя и раньше его на дух не переварил, как и всё остальное иудейское. Я – либерал. Я - шибко просвещённый и всё на свете знающий. Я рыдаю. Я думаю покинуть правительство, чтобы весь мир не осудил и не посадил меня. Мне страшно, что меня посадят, - бился в истерике мистер Лапид. - Пусть лучше солдатиков постреляют, чем меня посадят. Солдатикам не привыкать. Я боюсь. Мы должны издать приказ, запрещающий израильской армии стрелять по арабам. Следует разрешить Цахалу стрелять только по евреям-поселенцам и поддерживающим их экстремистам. Тогда нас не посадят и мир нас будет сильно любить…
-Хорошо, Томи, не плачь. Мы не применили в Дженине авиацию, так как Шимон не разрешил. Мы послали солдат на верную смерть. Нам всё можно, Томи. Не бойся, Томи. После исполнения мною замышленного, ты не увидишь арабскую бабушку, которая ищет на развалинах лекарства: ты будешь смотреть, как еврейские старушки ищут кусочки своих внучков, но ведь тебя это не расстраивало в прошлом, Томи, ты не вспоминал свою бабушку, когда видел жертвы арабских терактов. Ты прав, Томи, за смерть евреев в Гааге дело не заведут, наоборот, Томи, того и гляди, получим по нобелевской премии мира. Ты ни разу не плакал над жертвами арабских терактов и дальше не заплачешь, а их будет много, очень много Томи, когда выполнят мой план. Никто себе еще и представить не может, как их будет много. Мы возьмём Переса в кабинет министров и всё порушим, поверь мне Томи. Ты же видишь, какой я великий манипулятор. У меня тяжелейшая болезнь зрения: стоит мне покрутить головой, как я вижу всё совсем другое, что никто кроме меня увидеть не может, ну, кроме самых левых. Потому и с пониманием неувязки и ляпсусы. Хотя, «мир сейчас» меня понимает и я их тоже. У нас теперь союз навеки и мы вместе с тобой Томи навсегда разгромим и раздавим всех израильских патриотов, тьфу ты, экстремистов, сионистов и поселенцев. Хотя сейчас – это одно и тоже. Не плачь Томи. Не вышло мытьём, так преуспеем катаньем. Ты же видишь, кто против нас при власти, тьфу, слова доброго не стоят: они думают, что я откажусь от желания депортировать евреев и драпануть из Газы. Не смог раздавить их всех сразу, так подавлю по частям. Ради умышленного я пойду на всё, меня ничего не остановит. Усиление Египта, так усиление Египта. Выпустить Арафата, так выпустить Арафата. Не плачь, Томи. Мы с тобой ещё побываем не на одних похоронах, а старушке той арабской я лично дам 10 миллионов, да не шекелей, а долларов. Когда мы драпанём, мой начальник канцелярии Вайсгласс заработает на гешефтах с арабами, комар носа не подточит. Мазуз всё равно в суд не подаст. Ну, Томи, вытри носик, подотри слёзки, застегни пуговки, подтяни штанишки. Держись, Томи, нас ждут самые позорные и разрушительные дела в истории Израиля. Я им покажу поселения. Они меня ещё плохо знают… Будет им всем …
Так- то, обнявшись, плотно прижавшись один к другому, вытирая друг другу личики, пошли они, и пошли, и пошли, и пошли… Пожелайте им большого счастья, успейте, пока вас не депортировали… Прислушайтесь…