Maof

«А нам-то чего бояться? Мы ж не большевики и не явреи!» - кричал мужчина. Он так и выговаривал: «явреи».
И. Эренбург. «Буря»

Иногда обстоятельства вынуждают меня работать в паре с молодым арабом. Ему лет 25, женат, трое детей, житель Хеврона. Назовем его для конкретности, скажем, Шарифом.

Шариф - этакий пижонистый красавчик, непрерывно экспериментирует со своей внешностью: то эспаньолку отрастит, то - моджахедскую бороду, а то вдруг сбреет все и открывает вполне мальчишеское лицо... Внешне он дружелюбен и разговорчив до болтливости. Кстати, болтать «за жизнь» - для него самое любимое занятие. Ибо работает он в характерной для араба манере: делает только то, что хочет, когда хочет и как хочет, и, как правило, тяп-ляп. Он, как истинный потомок Ишмаэля, темпераментен и спонтанен, за собой это знает и любит с юмором рассказывать о своих прошлых шоферских приключениях, вернее, им же спровоцированных злоключениях на израильских дорогах, в те времена, когда его отец держал несколько грузовиков и промышлял перевозками, пока бизнес этот не разорила «интифада».

Шариф – правоверный мусульманин. Пару раз за смену он исчезает. Это означает, что в это время где-нибудь в хадар-охель (столовой) он молится.

Среди его словоизвержений немалое место занимают рассказы об исламе. Обычно, это монологи. Я не вмешиваюсь, хотя послушать любопытно.

Ему же, по его словам, никогда не покидавшему пределов Израиля, любопытны мои рассказы про жизнь в когдатошнем СССР, Европе, России, Узбекистане и других местах, где мне довелось побывать.

Вот как он описывал мне свои представления о картине мира.

Весь мир станет единым исламским халифатом.

Овладев той или иной страной, мусульмане ставят ее жителей перед альтернативой:

- принять ислам, как наилучший исход для них;

- принять власть ислама и выполнять все обязанности «зимми»;

- быть уничтоженными.

Нет мусульманских народов, а есть единый народ ислама. (Это – реакция на мои рассказы об этнической пестроте среднеазиатских народов).

И в то же время - об арабах же:

- Хасан, он не наш, он - иорданец;

- Абдалла, он не наш, он из Шуафата...

- Когда я прихожу на арабский базар в Старый город, торговцы, услышав мой хевронский говор, поднимают цены.
(Сколько километров от Иерусалима до Хеврона? Сорок? А они говорят - мировой халифат!)

Однажды стал распрашивать меня про Ислама Каримова. По его убеждению, Каримов – еврей. – «Почему так считаешь?» – «Так в арабской прессе сообщают». (И это, разумеется, для него – истина в последней инстанции).

Пытаюсь его убедить, что это – чушь: «Да посмотри на каримовское лицо, какой он, к чертям, еврей?! С его-то, характерной для узбека долей монголоидности!» - Но Шариф со своим ограниченным ближне-ближневосточным физиономистическим опытом осознать это не в состоянии: «Нет, пишут - мать его еврейка, и жена – еврейка!». – «Да, жена у него, действительно, не узбечка, русская, Татьяной зовут...». – «Нет, она - еврейка! И он сам - еврей. Когда я работал в гостинице, там была похожая, только молодая».

Месяц назад, во время андижанских беспорядков, мы принимали работу у смены, в которой работал Шариф. Я пришел, переодеваюсь, он вбегает в раздевалку и, буквально, прыгает от нетерпения: «Расскажи, что там в Узбекистане?» (Будто я только что из Андижана, а не с окраины Иерусалима!).

Ну, вкратце рассказываю ему, что мне известно. Подавил, мол, Каримов силой мятеж «Хизб ут-Тахрира». – «А что такое Хизб ут-Тахрир?» - «Хотел тебя спросить, думал, что ты в курсе или, хотя бы, переведешь мне, что эти словеса означают. Я–то арабского не знаю».

Через несколько дней опять заводит разговор про «Хизб ут-Тахрир». Теперь он о нем знает все.

- Знаешь, есть ХАМАС, «Исламский джихад», они хотят, чтобы все время был балаган, чтобы шла война. А есть «Хизб ут-Тахрир». Они хотят построить всемирный халифат мирным джихадом. (?!). Мы в Хевроне, все - «Хизб ут-Тахрир». Мы – на пути мира. Только Америка и евреи против халифата, за войну. Европа хочет стать халифатом, а Америка пока что – нет. Вот, и еврей Каримов не дает мусульманам влиться в халифат. Но мы победим!

Ну что скажешь?

Несколько дней назад слышал я по телевизору от известного московского журналиста А.Минкина в чем-то сходную байку.

Сидит, мол, Минкин, в обществе двух чеченских боевиков: молодого и старого. Дело в 96-м году происходит, в Чечне, в разгар ихней «первой чеченской войны». И говорит старший боевик: «А Черномырдин-то еврей!» (Виктор Степаныч тогда был главой российского правительства). – «Как это, еврей?», - удивляется Минкин. - « А если бы он был человеком, то не послал бы войска против нас».

Антитеза, характерная, однако: или человек, или – еврей.

И комментирует Минкин, уже в наше время: «Если бы он знал с кем разговаривает!»

Интересно, а знал ли тогда еврей Минкин, с кем он разговаривает, и стоит ли московскому еврею ездить якшаться с чеченскими боевиками?

Впрочем, 9 лет – срок большой, битьё, несмотря на разные идеологические зигзаги, все равно продолжает определять сознание, и из слов Минкина создается впечатление, что ныне он все-таки уже осознает себя евреем?

Сегодня, это, конечно, утопия, но как хотелось бы, чтобы все люди еврейских кровей, бросающиеся, сломя голову, на защиту «палестинского», чеченского и других свободолюбивых мусульманских народов, вступивших в период развернутого мирного строительства халифата, осознали, что для их подопечных они сами остаются и останутся евреями, а это в переводе с единого мусульманского означает - «нелюди».

Иерусалим 16.06.05

Актуальный Комментарий

Явреи, явреи, кругом одни явреи...

Ещё из раздела

Новые публикации