Те, кто помог нацистам придти к власти, придерживались разных взглядов и были подвержены разным влияниям, как в Германии, так и за её пределами, а остальной мир слишком медленно и неохотно приходил к пониманию смертельной опасности нацизма. В наши дни исламо-фашизм несёт аналогичную угрозу.

Любящий ссылки на исторические аналогии, министр обороны Доналд Рамсфелд сравнивает своих оппонентов,  упрямо отказывающихся признать тот факт, что террористы стремятся к уничтожению цивилизации и всех нас вместе с ней, с теми людьми, которые пытались умиротворить Германию на пороге Второй мировой войны.

1930-е годы -это “время, когда определенный цинизм и моральная неразборчивость начинали входить в моду в среде западных демократий”.   Мужчины и женщины, которым, казалось, всё должно было быть ясно, отказывались верить своим глазам; именно это имел в виду Уинстон Черчиль, говоря, что пресмыкание перед Гитлером "смахивает на прикармливание крокодила в надежде на то, что он съест вас в последнюю очередь".    Аналогия с текущей политикой примирения не совсем точна, однако слабонервные, требующие немедленного вывода войск из Ирака, тоже пытаются договориться с голодным крокодилом.    Как немцы Веймарской республики в прошлом, в наши дни французы надевают шоры, чтобы не видеть крокодила.   Но больше всех пострадали именно те, кто старался посильней зажмуриться и не замечать смертельной угрозы гитлеризма.

Многие  интеллектуалы и политики от демократической партии наших дней напоминают немцев, настолько успокоенных риторикой и опьяненных творческим расцветом 1920-х и первой половины 1930-х годов, что они не могли даже представить, что Гитлер способен разрушить всё то, что они больше всего ценили в жизни.   Отношение немецкого общества к зарождающемуся в стране фашизму содержало  смертельную дозу наивности, такое же отношение к "новому фашизму" характерно и для многих современных американцев.

Убийство в 1922 году бандитами правого крыла Вальтера Ратенау, еврея, министра иностранных дел Веймарской Республики, вызвало взрыв горя, вылившегося в самые грандиозные похороны в истории Германии. В то же самое время тысячи фашистов поднимали пивные кружки, празднуя его гибель.  Тех журналистов либеральной прессы Веймара, которые призывали принять жесткие меры против фашистов, замышляющих заговор против республики, игнорировали или призывали прекратить истерику.  Правительство не сделало ничего для обуздания анти-республиканских сил в органах судебной власти, полиции или государственном аппарате; всё это способствовало росту нацизма.

В 1923 году, когда Гитлер с бандой сообщников-головорезов устроил в Мюнхене печально известный путч, призывая к роспуску "преступного правительства" Германии, минимальным наказанием за государственную измену было пять лет, максимальным - пожизненное заключение. Благодаря симпатизирующему судье, Гитлер сидел меньше одного года. Когда в 1925 году была опубликована "Майн Кампф", проигнорировали не только саму книгу, но и тех, немногих, кто обратил внимание общественности на  планы автора в отношении евреев и республики. Даже презиравшие фашистов коммунисты не снизошли до того, чтобы объединиться против Гитлера, посчитав угрозу слишком незначительной. Они полагали, что переждут.

Сегодня администрация Буша признаёт, что в Ираке были допущены ошибки,  главной из которых была неспособность понять, почему такое большое количество жителей Ирака отказывается поддерживать демократическое правительство.  Признавая обычную неточность исторических параллелей, всё же справедливо отметить, что немцы, поддерживавшие Веймар, также не сумели предвидеть, насколько слабым окажется их республиканское правительство. До западных демократий это тоже доходило с запозданием.

Аналогично тому, как антисемитизм был  использован для свержения Веймара, так и в наши дни ненависть к евреям раздувает конфликты на Ближнем Востоке. Антисемитизм - это прибежище трусов, готовых играть на ненависти к евреям. B 20-е и 30-е годы антисемитизм был почитаем в Германии, а в наши дни он популярен среди ряда интеллектуалов и творческих работников, включая некоторых евреев. Эти молодые (и старые) антисемиты, осуждающие фанатизм в других людях, не протестуют, когда израильтян называют "новыми нацистами".

Немецкий философ Мартин Хейдеггер в 1930-х годах жаловался на "иудаизацию" университетов Германии. Защищая свою позицию, он говорил, что он не больший антисемит, чем его многочисленные еврейские коллеги. Это звучало правдоподобно, и лишь немногие упрекали Хейдеггера в открытом антисемитизме.

Заслуживший уважение современников за созданные им лингвистические теории, Ноам Хомски охотно объединяется с теми, кто отрицает, что Катастрофа (Холокост) имела место. Он написал предисловие к стандартному учебнику на французском языке, отрицающему Катастрофу. Он восхищается книгой "Еврейская история, еврейская религия", автор которой, Исраэль Шалак, является одним из самым ярых антисемитов-евреев. Предисловие к этой книге написал Гор Видал, настаивающий на том, что он не антисемит.

"Политический антисемитизм в арабском и мусульманском мире возник сравнительно недавно", - пишет Уолтер Лаквер в книге "Изменчивое лицо антисемитизма". Он отмечает, что мусульмане, проповедующие ненависть к евреям, нашли друзей в Европе: "Исламистские антисемиты объединились с европейскими антисемитами левого крыла и с антисемитами из неофашистов в проведении совместных конференций, митингов протеста, демонстраций и подписании деклараций".

Те, кто помог нацистам придти к власти, придерживались разных взглядов и были подвержены разным влияниям, как в Германии, так и за её пределами, а остальной мир слишком медленно и неохотно приходил к пониманию смертельной опасности нацизма. В наши дни исламо-фашизм несёт аналогичную угрозу.

© 2006, Creators Syndicate, Suzanne Fields

Опубликовано на Интернет-сайте Jewish World Review 7 сентября 2006 г.

Перевод с английского Галины Зелевинской, МАОФ.

 Сентябрь 2006 г.

Статья на английском