Не слишком усердствуй.
Талейран

Ложась животом на алтарь отечества, продолжай все же думать головой.
Дон Аминадо

Название этой статьи несомненно вызовет почти у любого читателя ассоциации с вошедшей в поговорку фразой изоперетты: «Где имение, где вода?» и потому позвольте начать с одного жизненного казуса.
Сестра моего мужа, начинающий научный сотрудник-биолог, готовилась к первому в своей жизни докладу на научной конференции. Темой доклада было изменение соотношения натрия и калия в течение месяца в крови женщин бесплодных и (для сравнения) женщин, способных к деторождению.
Результатом исследования были две очень красивые кривые на графике, причем кривая для бесплодных женщин значительно отличалась от кривой женщин плодовитых. Юный докладчик, испытывая естественное предконференциальное волнение и неуверенность, попросила старшего брата, физика-теоретика (моего будущего мужа), прочитать доклад. Брат текст прочел, слегка подредактировал, полюбовался на красиво вычерченные кривые и предложил подсчитать экспериментальные погрешности для точек кривых, нанести их награфик: так, мол, будет выглядеть и научнее и еще красивее. Сказано – сделано.
И, о ужас! В пределах погрешности обе кривые совпадали...
Это означало, что нет никакого смысла предсказывать плодовитость или бесплодие женщин по анализу содержания натрия и калия в их крови. Брат потребовал, чтобы сестра немедленно рассказала об этом своему научному руководителю, директору Тбилисского института физиологии и патологии женщины профессору Иосифу Федоровичу Жордания. (Проф. И.Ф.Жордания, основатель первого и в то время единственного в Советском Союзе научно-исследовательского института, занимающегося вопросами женского и мужского бесплодия, талантливейший врач, которому своим обретенным родительским счастьем обязаны тысячи людей, был человеком поразительных душевных качеств и умер так же, как жил: он утонул во время аварийной посадки самолета в море вблизи Дакара, так как – уже старик, единственный из сотни пассажиров и летчиков – надел свой спасательный жилет на маленькую девочку, которой жилета не хватило. Но это – совсем другая история…)
Профессор внимательно выслушал взволнованную подопечную (еще бы не волноваться, под угрозой уже объявленный в программе Всесоюзной конференции доклад, первая в жизни научная работа!), улыбнулся, успокоил ее и сказал:«Я знаю, есть такая вещь – высшая математика, а в ней – какое-то ВАРИАЦИОННОЕ ИСЧИСЛЕНИЕ, но к гинекологии оно не имеет никакого отношения. Можешь спокойно докладывать.»
Доклад был прочитан, ему даже аплодировали. Вопрос о погрешности экспериментальных данных не возник, да и не мог возникнуть среди гинекологов– это был еще только 1961 год!
Шли годы. Математика проникла, практически, во все области знания, в экономику, потом даже, к примеру, в литературоведение: анализ литературных текстов трудно представим без статистической обработки. Но только одна область математики – математическая статистика – завоевывала жизненное пространство в гуманитарных и социальных науках. С ее помощью сейчас обрабатываются большие массивы данных вне зависимости от природы и характера этих данных. Остальные области математики для наук гуманитарногохарактера как бы и не существуют.
А напрасно: еще в 1930 году гениальный математик и логик Курт Гёдель (1908, Брно–1978, Принстон) доказал знаменитую теорему, которая фактически должна явиться основой для перестройки всей науки – и теоретической и, подчеркнем, прикладной.
И дело здесь вот в чем. В основе всякой теории, от арифметики и до конкретной политической доктрины, лежит некий набор аксиом: утверждений, которые мы априори считаем верными. Затем из этих аксиом логическим путем, т.е. на основе определенных правил рассуждений, выводятся следствия – теоремы или политические решения и считается, если по дороге не допущенно ошибок, что эти следствия строго соответствуют начальному набору аксиом: всё это – основа современной науки и практики (в том числе, современной теоретической и, что особенно важно, практической политологии).
Однако теорема Гёделя, и в этом ее огромная, еще не до конца осознанная революционная роль, утверждает, что при развитии системы выводов из первоначального набора аксиом, на некотором уровне сложности в любой логической системе возникнет утверждение, противоречащее хотя бы одной из изначального набора аксиом.
То есть, другими словами, ни одна логическая система не может быть непротиворечивой, любая логическая система несет в самой себе отрицание своих основ (т.е. своего набора базисных аксиом).
На первый взгляд все это звучит абстрактно, не так ли ? Кажется, что применение этой абстракции далеко от повседневной жизни и посильно лишь математикам и физикам-теоретикам? Но это отнюдь не так. Дело ведь в том, что любая демократическая система управления государством тоже основана на системе аксиом, каковыми являются права человека, общечеловеческие ценности, которые, в обобщенном виде, звучат так:
Каждый человек имеет право на
1) жизнь
2) свободу слова
3) свободу выбора места проживания ...... и т.д.
Поэтому первым этапом построения логической системы на основе аксиом - прав человека, является конституция демократического государства, свод основных законов (здесь возможен вариант: роль конституции играет набор конституционных законов на основе прецендентного права как в Великобритания и, пока, в Израиле).
Далее логическим построением из конституции выводятся права и обязанности законодательной, исполнительной и судебной систем. Каждая из систем продолжает свое логическое развитие вплоть до ведомственных инструкций, министерских указов и т.д. и т.п.
Итак, пусть логически абсолютно четко построена самая-самая демократическая система управления государством с абсолютным соблюдением прав человека (т.е. аксиом этой логической системы). Согласно теореме Гёделя в недрах такой государственной системы на каком-то этапе ее развития возникнет некая червоточина, которая в обязательном порядке будет нарушать право (или права) человека (вступит в логическое противоречие с аксиомой (или аксиомами)).
Историческим примером такого противоречия может служить приход к власти Гитлера истинно демократическим путем, путем голосования (голосование, всеобщее избирательное право – одна из аксиом демократической системы). Нелишним будет заметить, что именно немцы всегда отличались приверженностью к порядку и законопослушанию, так что и демократическая система, ими построенная, должна была быть наиболее близка к абстрактной математической модели такой системы.
Что же получается? Совершенная, близкая к идеалу демократичекая система несет в себе «ген» собственной гибели? Да, несет, если стремление к достижению политического пуризма не имеет никаких сдерживающих центров, и система лишь старается стать самой-самой демократической в глазах соседних систем-демократий.
Математики уже давно столкнулись с проблемой теоремы Гёделя в своих логических построениях. И выход как будто был найден.
Первоначально в теореме Гёделя, как чаще всего в математике, каждую аксмому можно было представить себе математической точкой, т.е. величиной с жестко заданными параметрами, величиной постоянной и неизменной. В этом,и только в этом случае теорема Гёделя справедлива. Если же позволить аксиомам (точкам) менять свои параметры в некоем небольшом интервале величин (небольшом настолько, чтобы аксиомы не потеряли смысл, не обратились в собственную противоположность), то в процессе логического построения невозникает, по-видимому, утверждений, входящих в противоречие с системойаксиом, т.е. теорема Гёделя в этих условиях, возможно, и не выполняется.
Возвращаясь к демократическим системам государственного управления можем отметить, что интуитивно, из инстинкта самосохранения и простого здравого смысла во всех демократических государствах были приняты и существуют законы, приостанавливающие действие демократических институтов в военное время, т.е как раз и осуществлялась такая «размытость».
Демократическая система управления государством уязвима по своей природе, причем чем она ближе к абсолютной, ортодоксальной демократии, тем уязвимее: изнутри – из-за вероятности срабатывания теоремы Гёделя (вспомним Гитлера), извне – из-за, практически, беспрепятственной возможности проникновения носителей враждебных демократии идеологий (а каждый из таких носителей – человек, следовательно, «имеет право на ...», смотри список аксиом демократических систем), так что бороться с такими носителямив абсолютно демократической системе управления государством очень трудно, почти невозможно. Это трагически ярко показал теракт 11 сентября 2001 года в США.
У нас же, в Израиле, преобладание в системах законодательной, исполнительной и судебной власти людей, исповедующих демократические принципы в их ортодоксальной, абсолютной, пуристской форме не только мешает полностью искоренить террор (с его инфраструктурой), но и привело демократическое государство, «единственную демократию на Ближнем Востоке» к такой политической ситуации, когда вопрос стоит уже не о демократичности или недемократичности государства, а о самом его существовании, о существовании (физическом) людей,его населяющих.
Мне представляется, что заключения из всего вышесказанного должны быть следующими:
1) Стремление к абсолютизации демократических принципов не приводит к еще большей демократичности, а ведет к крушению демократического строя;
2) Демократические принципы (см. выше список аксиом демократической системы управления государством) должны иметь некую область изменчивости, вариабельности. Параметры этой области вариабельности должны находиться в отрицательной обратной связи с параметрами устойчивости демократической системы управления государством. (Т.е. чем устойчивее демократия, и если ей ничего не угрожает ни изнутри, ни извне, тем ближе к идеалу могут быть демократические принципы; но чем выше угроза демократии извне или изнутри, тем дальше от идеала должны быть отодвинуты демократические принципы).
Количественная оценка внутренней и внешней угрозы демократии, количественная оценка соответствующих необходимых изменений базовых принципов демократии - всё это должно стать предметом изучения науки политологии. В настоящее время политология может считаться наукой лишь с очень большой натяжкой, да и то, по-преимуществу, самими политологами, но ведь талантливые политологи, люди с сильно развитой интуицией, обрабатывающие на подсознательном уровне огромное количество всевозможных факторов, встречаются не так уж часто.
Обучить других своему умению правильно оценивать и предсказывать политическую ситуацию они не в состоянии, как не может обучить ревматик точному предсказанию погоды людей здоровых, сам же в своем прогнозе может быть, порой, точнее многих метеоцентров. Но метеоцентры становятся все точнее и точнее в своей работе, их прогнозы совершенствуются на основе союза математики и систем наблюдений – метереология стала наукой на глазах одного поколения (я еще помню бесконечное число анекдотов о прогнозе погоды, сегодня это уже не тема для анекдотов).
Хочется надеяться, что политологии-науке (плодотворному союзу политологии и математики) можно будет доверять, ее выводами руководствоваться в жизнедеятельности демократических государств. Быть может ей удастся убедить страны Европы, что их стремление к абсолютизированию безо всяких условий, к превращению в фетиш, в символ ортодоксальной веры списка правчеловека, общечеловеческих ценностей, основ демократии и т.д. и т.п. ведетих самих к гибели демократии, к победе систем антидемократических, авторитарных, тоталитарных – всех видов и мастей, как религиозных, так и светских.
Как сказано в Талмуде: «Тот, кто милосерден к жестоким, в конце концов будет жесток к милосердным».

Иерусалим