Современный Израиль – представляет собой внутреннее противоречие. «Еврейское государство» хочет быть также «плюралистической демократией». Но эти два термина, доведенные до крайности, противоречат друг другу.

«Еврейское государство» является противоречием себе в том смысле, что иудаизм не руководит никаким государством в современном смысле слова, то есть централизованным механизмом, управляемым бюрократами и стремящимся к безличному нейтралитету. Но и ни одна древняя политическая община не имела такого механизма. Не было «Афинского государства» или «Римского государства». Во избежание внутреннего противоречия «еврейское государство» может означать лишь «современное государство, управляемое евреями и для евреев». Но может ли «государственность» быть каким-то образом приспособлена к иудаизму?

Что касается «плюралистической демократии», демократия действительно может быть плюралистической в том смысле, что она часто включает в себя этнические группы, классы и ассоциации большого, и сбивающего с толку, разнообразия. Однако, будучи сама формой правления, демократия не может допустить чрезмерного числа граждан, являющихся,скажем, будушими олигархами. Такое допущение означало бы саморазрушение демократии. Поэтому даже в целом терпимая Америка теряет иногда терпение по отношению к своим доморощенным фашистам и коммунистам. Насколько же плюралистичным и демократичным может быть находящийся во враждебном окружении Израиль, не доходя до собственного уничтожения?

Существует две причины для напряженности между «еврейским государством» и «плюралистической демократией». Плюралистические демократии , как известно, с трудом объединяются перед лицом внешней угрозы. Они сопротивляются холодной власти государства, которое, подобно сторожевому псу,охраняет от врагов и нападает на них. Лишь непосредственная близость и непримиримость врагов Израиля концентрирует внимание Израиля на необходимости иметь сильную армию. Более тонкой и зловещей угрозой возможности Израиля оставаться еврейским является демографическая дилемма - следствие плюраизма. Если Израиль – это плюралистическая и демократическая родина для всего мирового еврейства, что произойдет,если численность арабского населения Израиля превысит численность еврейского? Почему бы тогда будущему арабскому большинству не проголосовать, скажем, за запрет плюрализма? Или сделать страну Израиля негостеприимной для евреев?

Израиль отворачивается от своего врожденого кризиса, актуального и потенциального, на протяжении вот уже полувека. Отцы основатели – социалисты-демократы – надеялись найти решение, подобное тому, что можно было видеть в Европе и Северной Америке: религиозная терпимость – приватизация религии под эгидой гражданских прав – приводящая к сокращению политической разобщенности, которую может порождать религия. Легкомысленный секуляризм должен был, по их мнению, приручить мусульман, как (при необходимости) и евреев, – растворить их взаимную неприязнь и направить их энергию на мирное экономическое производство, к взаимной выгоде. В этом заключалось социалистическое решение теологически-политической проблемы.

В течение почти четверти века политолог Пол Эйдельберг предупреждает израильтян, что евро-американский подход, успешно применяемый во многих местах, едва ли применим на Ближнем Востоке. Ислам просто не поддается приватизации. Еще в меньшей степени, чем иудаизм, ислам готов отделить нечто, называемое «государством», от того, что называют «цивилизованным обществом». Коран призывает к сплоченным и даже военизировааным политическим общинам, достаточно сильным, чтобы обращать в свою религию силой меча. Это не означает, что ислам не может генерировать свою собственную мягкую ортодоксию; утонченная исламская цивилизация Средних веков в значительной степени опровергает это. Но когда мусульманский пыл сталкивается с современной политикой, дружеский компромисс едва ли достижим.

В высшей степени оригинальное предложение Эйдельберга к своим соотечественникам уходит к глубочайшим корням современной политики. Мусульмане, утверждает он, просто слишком четко ориентированы и несокрушимы в своей ментальности, чтобы позволить своей всеобъемлющей религозно-политической системе раствориться в теплой ванне либерально-коммерческой доброжелательности. «Разве мы не можем ужиться вместе (и вместе делать деньги?» - этого не найти в сурах Корана. Убежденные мусульмане относятся к подобным призывам с презрением.

Чтобы получить их уважение, если и не любовь, утверждает Эйдельберг, Израиль должен отказаться от своей не слишком разумной комбинации либерализма и социализма и вернуться к преданности иудаизму. Для осуществления этой задачи Эйдельберг предлагает редкое обоснование. Хотя есть множество евреев, сведущих в Торе, мало кто из них одновременно понимает принципы западной политической философии, особенно в применении к реальному миру политики такими великими государственными деятелями Запада как Вашингтон и Медиссон в США и Черчиль и Де Голль в Европе. Эйдельберг – иногда одинокий, но неизменно ясный и будоражащий голос, который учит, убеждает, уговаривает, подталкивает израильтян - в особенности тех среди них, которые лояльны еврейскому закону – к принятию государственности в отчетливо еврейском понимании. Евреи, настаивает он, могут более четко увидеть глубокую практическую мудрость своей собственной традиции при помощи изучения политической мысли Запада.

В минувшем веке западную политическую мысль покрыла мутная куча идеологического мусора. Расизм и коммунизм потрясли Запад, а неразборчивый или беспринципный плюрализм запутал и ослабил его. Восстановление естественного права философов и закона пророков, и настройка по ним практической мудрости государственных деятелей – вот сформулированная Эйдельбергом задача и, по его утверждению, спасение для Израиля.

С этой целью «Еврейская государственная мудрость» начинается с критики и заначивается рекомендациями по реконструкции. Я изложил критику: современный Израиль не может более продираться через накопившиеся внутренние противоречия. Я отметил и суть предлагаемой реконструкции: вернувшись к терпимому, великодушному и глубокому иудаизму, Израиль завоюет уважение как союзников, так и врагов, уважение, в котором ему отказывают в той части мира, где презирают секуляризм. Хочется, хотя бы коротко, отметить некоторые подробности.

Израилю необходимо изменить вокабуляр своей общественной дискуссии. Такие термины как «свобода», «равенство», «согласие», «права», «государство» и даже «политика» должны быть переосмыслены в соответствии с еврейским пониманием. Текст Торы дает всем этим терминам новый контекст. Аналогичным образом, в тщательной переформулировке нуждается израильское право и, в особенности, право конституционное.

Например,израильское гражданство должно подразумевать лояльность не иудаизму – неевреи принимаются – но семи ноевым заповедям, которые устанавливают минимальные стандарты поведения для любой добропорядочной политической общины. И хотя отчетливо еврейская страна может быть гостеприимной к законопослушным неевереям,если она хочет быть еврейской, управлять в ней должны евреи. Кто является евреем? Определение еврея не секрет; оно хорошо известно на протяжении вот уже нескольких тысяч лет. Для антисемитов обычно не составляло проблемы определить еврея. Не должно это быть проблемой и для израильтян.

Что касается политических структур, израильский парламентаризм наделен таким количеством изъянов, что не подлежит исправлению. Эйдельберг предлагает разделение законодательной, исполнительной и судебной властей, введение региональных выборов, с тем чтобы избранные представители были вынуждены представлять своих избирателей больше, чем свои партии, создание двухпалатного законодательного органа, который позволит ограниченное, но наполненное смыслом участие неевреев, и уничтожит мертвую хватку, которой бюрократы держат за горло израильскую общественную и экономическую жизнь.

Имеющее ныне место в Израиле еврейское возрождение, если оно получит политическое выражение, даст государственным деятелям власть и авторитет, необходимые для успешных переговоров с арабскими странами. Общественное мнение Израиля и его политики перестанут быть заложниками своего желания ублажить критиков, как доброжелательных, так и враждебных. Дипломатические тупики часто возникают не столько от непонимания, сколько как раз от понимания – понимания того, что демократии уязвимы, доверчивы и поддаются воздействию манипуляторов. У арабов есть тенденция совершать серьезные ошибки в политике, основанные на этих слишком точных оценках. Если устранить изъяны израильской политической системы, то результатом возникшего сдержанного уважения к Израилю станет более здравая политика. Оздоровленный Израиль сможет с большими основаниями требовать, чтобы арабы реформировали свои собственные режимы, которые терпят одну неудачу за другой в попытках победить Израиль, да и в разрешении своих внутренних серьезнейших проблем.

«Чем более еврейским будет становиться Израиль», – пишет Эйдельберг», - «тем более арабы к западу от реки Иордан будут осознавать бессмысленность их нынешней войны на истощение». И тем больше верующие мусульмане повсюду в мире будут уважать Израиль. И, возможно,тем больше люди за пределами Святой Земли будут становиться свидетелями превращения Израиля в светоч для народов.

Проф. Уил Моррис, Факультет политических наук, Хилсдэйл Колледж, Хилсдэйл, Мичиган, один из редакторов американского журнала политической философии «Интерпретэйшн».