20.02.06

Вчера, 19 февраля, был один из самых черных дней в истории еврейского народа.

Нет, Иран еще не сбросил на Израиль ядерную бомбу. Но это стало как никогда более возможно.

Нет, Сарсур еще не создал халифат со столицей в Иерусалиме. Независимое еврейское государство на Святой Земле еще не перестало существовать…

Случилось нечто гораздо худшее.

Вчера главный раввин Израиля, официальный представитель иудаизма в глазах всего мира, предложил тибетскому далай-ламе возглавить международное представительство всех мировых религий в Иерусалиме.

"Соберутся за одним столом представители всех религий, каждая страна пришлет посла из служителей культа. И когда они соберутся вместе, то увидят, что общего между ними больше, чем отличного" – из слов главного раввина.

Мировой форум представителей культов выстроит здание… нет, конечно, не на Храмовой горе. Мусульмане не дадут. И вряд ли в христианском квартале. Это здание будет построено на израильской территории, согласно правилам гостеприимства. Там будут развеваться национальные флаги – да, израильский тоже.

Они соберутся за одним столом и очень скоро найдут общий язык. Это будет не сложно: служители культа во всем мире, во все времена, говорят и говорили на одном языке. Это язык, на котором они понимают друг друга с полуслова, а все прочие понимают то, что желают понять.

Можно было бы, конечно, поговорить о том, что они там решат. Они примут хартию, провозглашающую высшей ценностью мир между народами. Этой высшей ценности нужно будет приносить жертвы. Далее начнут выяснять, какая религия готова приносить жертвы, не предусмотренные ее ритуалом… Собственно, выяснять и не будут – ведь они понимают друг друга с полуслова. И тем, кто там соберется, и тем, кто их послал, будет ясно заранее, о каких жертвах пойдет речь и кто их принесет.

Можно было бы поговорить и о том, что подпишет эту хартию Духовный Глава мирового сообщества, Учитель учителей, тибетский далай-лама. Конечно, израильские раввины тоже поставят свою подпись, не упустят такого случая – где-нибудь на восемнадцатом месте (объяснив своей пастве, что это числовое значение слова "хай"). Так евреи официально откажутся в глазах всего мира от центральной идеи своего существования – быть "царством священников и особым народом", и признают себя просто еще одной религией, одной из многих возможных. И те, кто еще ожидал чего-то от еврейского народа, кто верил в какую-то особую его миссию, в его Истину, которая воспитывала человечество три тысячи лет – смущенно опустят глаза: им больше нечего будет сказать…

Но я не хочу распространяться об этом. Эти темы слишком навязли в зубах, слишком намозолили глаза – тем, кто еще не потерял способность видеть и говорить.

Я хочу говорить об Иерусалиме. Моем Иерусалиме.

Этот главный раввин хотел, как лучше. Его приучили с детства, что духовность должна исходить из Иерусалима, в Иерусалиме должно быть ее средоточие. Ему даже, наверняка, объяснили, что исходить она должна от знатоков Торы – "От Сиона выйдет Тора, и слово Господа – из Иерусалима". Но в наше время это неосуществимо, так принято считать. И он решил, за неимением содержания, использовать по назначению хотя бы оболочку…

В Иерусалиме, моем Иерусалиме, будет выстроен центральный мировой жертвенник – точная копия уже действующего жертвенника в Нью-Йорке. Уже командированы жрецы, тщательно снимающие мерки. Пройдет совсем немного времени, и Молох Мира, коронованный мировым жречеством, получит полную галахическую легитимацию от необходимого количества раввинов. Как Храм, который еще продолжал формально функционировать, будучи уже разрушенным духовно, город еще будет дышать и двигаться, в нем будут слышны голоса веселья, голоса жениха и невесты… Увы, такая мумия не может существовать долго.

Настанет Час Истины, и, как пустая шелуха, отпадет звук некогда любимого имени…

Я не могу поверить, что это злодейство. Я предпочитаю убеждать себя, что это помутнение умов. Желание не выглядеть аборигенами, с одной стороны, и простое человеческое желание спокойно жить – когда, казалось бы, наконец-то есть возможность – заставляет наш народ забыть о том, что было стержнем его существования на протяжении тысячелетий.

Но я не могу допустить, чтобы это пришло в мой Иерусалим.

У вас, уважаемый главный раввин, у вас, служителя культа – нет никаких прав на мой Иерусалим.