Тезисы к революционному литературоведению
Три термина, которыми последовательно, в разные исторические
эпохи, именовалась «литература». Три эпохи — а как это называется сейчас, я даже
и не соображу.
За каждым из этих терминов стоит свое мировосприятие.
"Изящная словесность" — выгораживание своего мира по
"благородным правилам" искусства из "неблагородного", дикого мира. (Причем
"искусство" — это именно искусство владения особыми приемами и следование особым
"искусственным", т.е. неочевидным из действительности, правилам). Из этого же
ряда — парк vs. дикий лес. Парки французского абсолютизма. "Английский газон".
Гениальная Софиевка. Мы не "познаем" окружающий мир, но привносим в него
гармонию. Помнится, в поздней античности и в раннем средневековье Рай
представляли в виде не сада-леса, как сейчас, но города окруженного стенами.
(Что соответствует природе вещей — как и тогда, так и сейчас в дикой природе
человек выжить не может, подохнет или съедят — какой уж тут рай).
Экономическая и социальная реальность были соответствующей —
экстенсивная экономика; невозможность серьезных преобразований окружающей среды;
зависимость от природы; малодинамичные и малоизменчивые формы социальных
отношений; античный тип науки…
Бытописательство — литература познает мир. Точно его
отображает. В пределе — если бы писатель полностью схватил мир, то стал бы равен
Богу.
Экономическая и социальная реальность — «бытописательство»
становится ведущей литературной формой с наступление эпохи Нового времени;
началом промышленной революции; капитализм; появление науки в ее современном
понимании.
Творчество — Это совсем уже явная попытка уподобиться Богу,
ведь творение — прерогатива Творца. Акцент переносится не на описание
существующего мира, а на создание нового. Внимание к "глубинам души". К
"безднам", где происходит "неподвластное богам". Психологизм. Но, тут уже
потенциал исчерпывается. "Бездны души" — оказались исчерпаемы. Полный натурализм
— последнее прибежище реализма.
Экономическая и социальная реальность — Новейшее время,
«проникновение в тайны природы», «выход в космос», «социальная инженерия». И,
наконец, «кризис постмодернизма».
Общество начинает осознавать, что находится в тупике. Из этого
состояния может быть только два выхода — консервация существующей ситуации, в
чем, по определению, заинтересована «Система»; и революционное изменение всей
структуры общества — выход на новую историческую стадию — чему «Система», по
определению, препятствует.
Но творчество может идти по двум направлениям:
"отражение/ подражение природе, реальному миру", и "выражение/сотворение
собственной художественной реальности".
И следующая и пока что последняя, историческая стадия, в
которую вылился «литературный процесс» — создание "фантастической реальности".
"Фантастический реализм". «Магический реализм», — не описание существующей
действительности, но создание своей, «авторской» реальности. Могут быть три ее
типа: конструирование прошлого; конструирование будущего; и просто творение
параллельных миров, никак не соотнесенных со стрелой времени.
Этот тип литературы конвертирует реальность, то есть уводит от
нее в вымышленный мир, где и происходит сублимация социального и
экзистенциального действия и социального и экзистенциального протеста. И
работать он может и на консервацию существующей ситуации, и на революционное
изменение.
О том, что в российском обществе имеется скрытая, еще четко не
осознаваемая заявка на такое — говорит обвальный успех книг, где проводится как
реконструирование прошлого — от Пикуля до Акунина, так и альтернативного
будущего — начали Стругацкие, Василий Аксенов — «Остров Крым», затем Александр
Кабаков — «Невозвращенец». Самые модные и авторы последнего времени работают
именно в этом жанре:
Виктоp Пелевин — «Чапаев и пустота» и «Generation П» до «Империя
V»;
Дмитрий Быков — «ЖД»;
Владимир Сорокин — «День опричника».
Последний "Русский Букер» получила Ольга Славникова за роман
«2017». (Действие его происходит на Урале, где к столетию Октябрьской революции
власти устраивают костюмированный бал, перерастающий в серьезные
беспорядки).
Но ведь изменить мир, а не вообразить его — вот задача
революционера.
В эпоху социальной стагнации (как это происходит сейчас по всей
Ойкумене — как в России, так и в Израиле, в Западной Европе, в США) ситуация
держится во многом инерцией безальтернативности — общество не видит, как еще
можно жить, не видит альтернативы существующему порядку вещей.
И вбросить в общество же альтернативный, революционный проект
мироустройстова, идеологию будущей революции, новую эстетику нарождающегося мира
— очень легко через такую литературу, описывающую мир с точными фотографически
выписанными, мгновенно узнаваемыми, фактологическими деталями, но
альтернативно-будущий. Для инициирования Революции — нужно именно
реконструирование будущего.
Можно сказать, что все прошлые революции начинались с
литературы. Французскую подготовили Руссо, Вольтер и энциклопедисты. Революцию
большевиков — и фашистскую Муссолини — футуристы. и т.д.
Созданию новой социальной и экономической реальности
предшествовало создание новой литературной формы.