Нам в очередной раз невежливо предложили выметаться с этой земли. На сей раз указание поступило сравнительно издалека – из Ливии, кравожадный лидер которой  проявил вдруг редкостное человекрлюбие. Г-н Кадаффи, внимательно проанализировав  ситуацию на Ближнем Востоке, объяснил всем заинтересованным сторонам,  что евреи не смогут жить спокойно среди арабов, но могут благополучно перебраться на Аляску, если они действительно хотят оставаться еврейским народом. Заметьте, в данном случае, ливийский диктатор не угрожал нам уничтожением. Из его слов ясно, что если мы готовы не настаивать на том, что мы - народ и намерены оставаться на этой земле в качестве такового, то ассимилировавшись среди арабов, мы, возможно, и не будем уничтожены. Именно в качестве народа – мы здесь кость в горле.
   Не подумайте, что заявления Муамара Кадаффи я считаю столь уж важным аргументом для доказательства неприятия арабами  нашего присутствия на Ближнем Востоке. Среди моих коллег, пишущих и на иврите, и на русском, довольно много людей левых взглядов, которые реагируют на всяких там Кадаффи единодушно пренебрежительно, рассуждая следующим образом: "Правые в своих страхах готовы прицепиться к любой чепухе. Мало ли сумасшедших фанатиков и диктаторов на земле. Каждого слушать - никакого оборонного бюджета не хватит". Действительно, ничего нового в заявлении ливийского лидера не содержится. Это не более, чем перефразировка уже давно знакомых  заявлений наших соседей, среди которых есть и фанатики, и прагматики, но относительно сосуществования с евреями на Ближнем Востоке все они на редкость единодушны. Так что "прицепилась" я к  слову «Аляска» просто потому что звучит оно красиво и романтично, и вызвало у меня некоторые соображения относительно аргументации моих левых приятелей и коллег.
   Много дет назад, еще в пору жизни в холодном и сыром климате, мне подарили унты - очень красивые и теплые, и я с удовольствием носила их в Ленинграде. Когда я решила взять их в качестве любимого подарка, типа плюшевого мишки, в Израиль, моя подруга покрутила указательным пальцем у виска, и я с сожалением подарила их ей. Унты привезены были с Чукотки, то есть почти с Аляски. И вот утречком по радио тебе предлагают отправиться именно туда.  Ну как тут удержаться от ностальгических воспоминаний об унтах. Может, все-таки зря подарила? Хотя с другой стороны, я уже привыкла к тому,  что  могу в декабре ходить в босоножках на высоких каблуках, и меня это вполне устраивает. И менять привычки на старости лет мне уже не хочется. Я понимаю, что так рассуждают далеко не все. Очень многим, как раз  хочется поменять свои привычки. И вот с этим мое национальное сознание никак не может смириться.
   Я слышу доводы старших левых товарищей, а также вполне разумных моих коллег о том, что все в мире определяется экономикой, и арабы не идиоты, они тоже хотят хорошо жить и  так же, как евреи,  получать все, что можно получить от Америки. И на кой нам сдалась  их любовь - сейчас появилась возможность не  воевать  с ними, а торговать. Вот они прекратят взрывать нас и воевать, а об остальном мы позаботимся сами. Но я не верю.
 - А это,- отвечают мне,- уже твои эмоциональные проблемы. Тебе предложена реальная альтернатива - не пустые политические лозунги, а реальные экономические рычаги, с помощью которых мы добьемся здесь на Ближнем Востоке прохладного, но реального мира и экономического процветания.  А я опять не верю – ну, прямо какой-то Станиславский в юбке.
  Даже если мною руководят лишь эмоции, под которые я подгоняю факты (это еще одно утверждение моих левых коллег), то сами-то факты - и безудержная пропаганда ненависти к Израилю  в Сирии,  в Палестинской автономии,  в Египте, и практическое отсутствие экономических и культурных связей с "мирным" Египтом и тд и тп - эти факты  никуда не деваются, как  не гоняй их с места на места , из статьи в статью.
   Желание арабов жить хорошо -  конечно, очень весомый аргумент, которым любят оперировать прагматики. Любопытно, что анализ ситуации с точки зрения желаний, бывший всегда прерогативой философии, вошел уже  в нашу политэкономию: желают арабы – нежелают арабы. Возможно, этот взгляд на мир как раз самый правильный.  Каббала, например, объясняет, что только и именно  на желаниях  выстроен весь мир, посредством желаний Творец управляет миром, и от них все и зависит. Так что, похоже, нашим прагматикам приходится обращаться к высшим материям.  Либо мир уже подошел к той грани,  когда все грани стираются.
   Однако, не изучив досконально Каббалу, мы измерять силу желания, к сожалению, умеем гораздо хуже, чем скорость движения денежных потоков. А поэтому создается впечатление недостаточной точности описания реальности. Обратившись к этому же способу ее описания – с точки зрения желаний, - я утверждаю, что  желание наших арабских соседей  не видеть здесь евреев гораздо сильнее, чем желание хорошей жизни,  она же - кономическое процветание.
   Я утверждаю, что желание хорошей жизни, она же - экономическое процветание, у значительной части израильтян  гораздо сильнее, чем желание жить в независимом государстве.
   Я утверждаю, что желание большой части евреев-израильтян никогда и нигде, ни на какой Аляске больше не слышать про "жидовскую морду", и для этого сохранить независимое государство, в котором можно самостоятельно защищать себя, - пока еще сильнее желания хорошей жизни (она же - экономическое процветание).
   Что из этого следует? Что между одной и другой частью населения неизбежен конфликт. Он  и имеет место быть.
   Теперь попробуем  проанализировать, чьи желания сильнее - ведь в сущности от этого зависит исход конфликта. И вот тут нам как раз и не хватает инструментов для измерения этой силы.  Судя по исходам последних выборов, желания первой части израильтян сильнее, а второй - слабее. И это связано не с меньшим количеством людей,  эманирующих это желание, а именно со  слабостью самого желания. Ведь и те, которые хотят жить в независимом государстве, очень хотят жить в нем хорошо. И когда эти два желания вступают в противоречие,  то сами понимаете, происходит именно то, что всегда происходит,  когда человек хочет и рыбку съесть, и филейные части тела не поцарапать.
   Одним словом, как утверждают многие из нас - правых - народ устал. Только некоторые говорят, что он имел право устать - шутка ли сказать, полвека отвоевали. А другие возражают, что с чего это устать было - другие вон тысячу лет создавали свою государственность и кровью свою землю поливали, и ничего, не притомились.
   Имеет ли право израильский народ устать или не имеет - этот вопрос вообще-то из разряда кухонных дискуссий. Потому как рассуждать на Ближнем Востоке о правах, и в том числе, о праве на усталость, как- то несерьезно.
   И тем не менее нация устала. И это тоже если не медицинский, то исторический факт. Лекарство от синдрома исторической и национальной  усталости давно разработано. Мне непрятно произносить это нехорошее слово "война", но так или иначе, оно вот-вот войдет в наш повседневный лексикон. Я вовсе не намерена никого пугать, просто расклад такой получается. И  исторческий рецепт от национальной усталости всегда был один. И не надо  размахивать руками и кричать, что легко быть оголтелыми экстремистами, тем, кто здесь не воевал, а читал про войну в газетах  и книжках.
  Да, я честно признаюсь, что у меня в семье никто не погиб ни в войну Судного дня, ни в Ливане. У меня все погибли в Одессе в 42-м, когда меня еще на свете не было. А спастись удалось лишь тем, кто был на фронте или в блокадном Ленинграде.  И не надо меня убеждать, что это не одно и то же. Я  знаю разницу. Я также знаю, что "в танке не стыдно гореть", как писал наш соотечественник. А в одесской, и киевской, и литовской, и белорусской, и сирийской  яме - стыдно.
   Да, у меня тоже дочка в армии, и вторая на подходе, и сыну до призывного возраста недолго ждать.
   Одесса, танки... Мне говорят - неизжитые еврейские комплексы. А я спрашиваю:  как вам удалось их так быстро  изжить?!  И если это удалось большинству моих соотечественников, то шансов у нас практически не осталось.
   В Кфар Эционе есть бункер, в котором арабы сожгли его защитников. Он превращен в музей. Очень страшный музей, и очень похож на один из залов Яд ва Шема. Не хватило собственных еврейских сил защитить поселение, вот и сожгли арабы оставшихся в бункере, почти как в синагогах когда-то сжигали евреев,  согнав со всей округи... Почти - но не совсем. Их никто не сгонял, и они отстреливались до последнего патрона. Если вы скажете, что все равно погибли и уже неважно - как, я не стану возражать. Это не имеет смысла, потому что мои возражения не имеют отношения к прагматике, экономике и биологической смерти. Они имеют отношение к другим категориям, вроде чувства собственного достоинства и эстетики.
   Возвращаясь же к альтернативе, я полагаю, что она у нас еще есть: не сгореть в бункере, если только мы будем их надежно укреплять и строить новые. Или сгореть в каком-нибудь тель-авивском небоскребе, благо их-то мы как раз понастроили достаточно. Я опять же не хочу никого пугать - это, скорее, публицистический прием. Потому что время, чтобы перебраться в американские небоскребы или на худой конец, на Аляску - нам, скорее всего, предоставят. И тогда кому-нибудь из своих левых коллег-прагматиков я непременно подарю на прощание унты.