Быть может, это всё – пустое,
Обман неопытной души ...?
А. С. Пушкин, «Евгений Онегин.

И тут другой прохожий смеяться начал тоже.
И третий, и десятый, и стопятидесятый.
И вот уже все вместе захохотали так,
что туча растворилась, а вместе с ней и мрак.
Роман Сеф

Я долго колебался, прежде, чем решился написать эту заметку. Во-первых, мне совсем не хотелось услышать обвинения в расизме, поскольку точно знаю, что этой болезнью ни в малейшей степени не страдаю. Во-вторых, я не располагаю объективными данными по обсуждаемой теме – всё основано на личных, а потому и крайне ограниченных и субъективных, наблюдениях - моих и моей жены. Но, с другой стороны, есть бремя свидетеля и ощущение важности проблемы, что заставляет сообщать публично об увиденном своими глазами, да и обдуманном.

Начну со сравнительно далёких воспоминаний. Когда мы впервые приехали в Иерусалим двенадцать лет назад, нас поразило отсутствие вывесок на иврите в восточной части Иерусалима. Ведь если иврит и арабский – государственные языки, надписи должны быть на обоих, казалось нам. Разумеется, лавка - частное предприятие, и язык на её вывеске говорит в первую очередь не о политической лояльности хозяина, а о том, кто вокруг неё ходит и в ней покупает. Так мы поняли, что евреи не являются существенным элементом социальной структуры этой части Иерусалима. В тоже время, возникло удивляющее соображение о том, «кто в этом доме хозяин».

А за два года до этих наших собственных гуляний я оказался в Израиле и Иерусалиме впервые. Пригласивший меня профессор университета решил показать Мёртвое море. Но совсем не простым оказался для моего хозяина выбор подходящего пляжа. Его, участника трёх войн Израиля – шестидневной, Судного дня и первой ливанской, смущала публика на пляже. На моё недоумение он сначала ограничивался кратким ответом «небезопасно», и мы ехали дальше на юг. Дорога была красива, но время крайне ограничено, и я опасался за судьбу своего фото газетного читателя на поверхности Мёртвого моря.

Страх спровоцировал напор в моих вопросах, и я услышал откровенное признание – «Там одни арабы!». «Ну и что?»,- спросил я с напором и пафосом неофита – интернационалиста, видящего, к тому же, на покидаемых пляжах вооружённых израильских солдат. «Вам это не понять»,- ответил он, но вскоре, тем не менее, мы остановились. Торопливо искупавшись и сделав вожделенное фото, понеслись назад, и я спросил ветерана, как это получается, что он боится днём в Израиле посидеть или полежать на любом пляже. Ответ был уклончив: «Чтобы понять, надо пожить здесь достаточно долго». Каюсь, оказался, видно, на редкость тупым, но так ничего не понял до сих пор и не нашёл убедительного ответа на свой вопрос. Мне и тогда, как и сейчас казалось – бегство с пляжа – не мелочь, а серьёзное отступление, делаемое без необходимости, добровольно.

У нас с женой уже много лет, как возникла привычка раз в год на неделю ездить в Эйлат. Происходит это всегда в конце февраля – самом начале марта. Останавливаемся в той же гостинице, наш режим дня пока, слава Богу, мало меняется с годами, купаемся мы всё там же. Да и регулярно, включая каждый вечер, считаем полезным и интересным «прошвырнуться по ходку», месту фланирования отдыхающей публики.

Гуляя, обращаем внимание на общую обстановку, публику, её одежду, облик, язык. Помним и бурлящий Эйлат первого своего приезда, и вымерший город первых лет «Войны Осло» - чёрные окна пустых отелей. С уменьшением террористической активности, в Эйлат начала возвращаться жизнь. В этом году мы обратили внимание на новую тенденцию – обилие женщин в белых платках. Нередко они, как авианосцы, окружены целой толпой, включая мужчин разного возраста. Очевидно, это большие семьи. На вскидку, увеличение по сравнению с прошлым годом – раз в 10-15. Мы от курортного безделья и для определённости посчитали отношение числа платков к числу кип, которое оказалось равным 10:1. Поскольку визуально число кип (на единицу длины «ходка») не возросло, налицо резкий прирост доли арабов, скорее всего – граждан Израиля, среди отдыхающих. Само по себе – это хорошее явление, говорящее об интеграции арабского населения в израильском обществе, улучшении его материального обеспечения.

Однако налицо и определённое изменение обстановки, которое никак позитивным не назовёшь: если с «ходка» убрать два языка – арабский и русский, он замолкнет. Это означает, что еврейское ивритоговорящая отдыхающая публика Эйлат покидает, что далеко не безобидно, поскольку природа, как известно, не терпит пустоты. И эта «пустота» заполняется отнюдь не самым благоприятным материалом. Появились группки энергичной молодёжи, возбуждённые и агрессивно активные. Пляжи по этой, (а, возможно, и иным) причине, стали очень грязными. Но неприкаянные стайки эти рыскают не только в пляжное время. Они вполне активны и вечером. Словом, «в воздухе пахнет грозой», поскольку готовый к воспламенению материал налицо.

Могут сказать, что нечего разводить «глубокую» философию на мелком месте: какая разница, кто и где гуляет... Я с этим не согласен. Считаю, что это потенциально крайне серьёзная отнюдь не мелочь. Регулярное уличное гуляние как реализация законного присутствия – эффект очень важный. Конечно, в принципе можно жить в данном месте, но не гулять на общем «ходке». Однако, именно уход нормальных гуляющих с улиц центров городов США, начатый вследствие спорадических, редких криминальных событий, кончился тем, что центры городов там захватил сброд, причём, начав захват с улиц, он кончил социальными домами, или обычными, поневоле ставшими социальными. Сброд этот имеет в США вполне заметную белую примесь, а центры покинуло респектабельные граждане всех цветов кожи.

Сравнительно недавно кардинально изменился, как рассказывали знакомые, некогда спокойный и безопасный Лод. Боюсь, что уход с улиц иврита приведёт к «лодизации» Эйлата. Учитывая стратегическую важность этого места, подобное развитие событий весьма опасно. А избежать этого пока просто – надо еврейским гражданам просто быть и на эйлатских улицах.

Вернусь к упомянутой выше проблеме Иерусалима, притом не во всей его ООНовской, квартетной или даже ольмертовской сложности. Сейчас, как и двенадцать лет назад, там нет вывесок на иврите. Никто из наших знакомых не забредает, гуляя, в эту часть «единого и неделимого Иерусалима» сколько-нибудь регулярно. «Отсутствие присутствия» подводит базу, и весьма серьёзную, под идею превращения Иерусалима в две столицы, позволяет безответственным политикам обосновывать этим свои предложения о разделе. Негативность последствий такого шага очевидна, при том не только для Израиля, но и для арабских жителей восточного Иерусалима, да и всей так называемой палестинской автономии.

А ведь существенно изменить ситуацию могли, да и, думаю, могут спокойные, без малейшего намёка на провокацию, регулярные массовые пешие прогулки еврейских граждан и гостей Израиля по восточной части города. Полезно помнить, что арабское население Иерусалима чувствует себя, судя по присутствию на улицах, транспорте, магазинах, как это и должно быть, в западной части города спокойно.

Первым результатом прогулок было бы звучание иврита там, где его сейчас неслышно. Гуляющие что-то покупали бы в местных лавках, а там, глядишь, появились бы ивритские вывески. Наверное, смелых торговцев, рискнувших на такое, полиции поначалу пришлось бы охранять. Административные меры, если потребуются – и жёсткие, должны обеспечить возможность превращения малой части приходящих - гуляющих в собственников жилья.

Защита тех, кто нормально встретит иноязыких гуляющих, и их интересов вплоть до владения недвижимостью, требует обеспечение того, что для себя именую «ночным правом». Это право – гарантия от того, что лояльное сотрудничество с законными властями днём не кончится для сотрудничающих трагедией ночью – поджогом, насилием, убийством его или близких, порчей или грабежом имущества. Кто определяет «ночное право» - контролирует территорию. Помню, как в конце Великой отечественной войны и сразу после её окончания нас терроризировали банды, в целом называвшие себя «Чёрная кошка». Их крайне жестокие действия по ночам сломили намёки на сопротивление не только со стороны местного населения, но и местной администрации. В нашем большом районе Джунгарского Ала-Тау, в посёлке Текели и вокруг него, что в Казахстане, лишь прибытие батальона охраны японских военнопленных в корне изменило ситуацию. Появились солдатские патрули, несколько раз щёлкнули автоматные затворы солдат – недавних фронтовиков, и кошачье отребье сбежало!

Лошадь захромала -/ Командир убит./ 
Конница разбита / Армия бежит./ 
Враг вступает в город, / Пленных не щадя, / 
Оттого, что в кузнице / Не было гвоздя».

В этой экстраполяции на
первый взгляд много наивного. Однако и в серьёзных проблемах простые шаги
приводят совсем нередко к впечатляющим результатам. Словом, гуляйте, господа.
Не занимайтесь ерундой, типа отмены арабского языка как государственного или
улучшения преподавания арабского не как иностранного, а реально второго
государственного языка в ивритских школах. Не нужно всё это. Лучше гуляйте и
помните - чем больше площадь гуляния, тем выше степень владения этой площадью –
себе на пользу, иным – не во вред.

 

Эйлат – Иерусалим - Москва

• Назад
• Вперед