Несколько дней назад журналист «Седьмого канала» Александр Риман побеседовал в Сдероте с профессором Бостонского университета Анной Гейфман. Профессор Гейфман около полугода назад репатриировалась в Израиль и в настоящее время живет в Иерусалиме, где в сентябре нынешнего года приступает к преподавательской работе в столичном университете.

Первый вопрос этого интервью звучал так:

А.Р. Здравствуйте Анна! Начнем с нового аспекта Вашей деятельности – добровольной помощи жителям Сдерота. Чем объясняется Ваш интерес – как всемирно известного специалиста в области истории и практики терроризма - именно к этому городу?

А.Г. Я начала заниматься историей терроризма еще в университете; в аспирантуре стала интересоваться психологией политического насилия, и с тех пор - уже более 20 лет - это основные темы моих исследований. Должна сказать, что в последние несколько лет я казалась себе чем-то вроде спортсмена-теоретика; чувствовала, что стыдно писать отстраненно-научные работы о терроре, когда люди гибнут от взрывов в кафе, в автобусах, в расстрелянных автомобилях. Уже года три я провожу в Израиле все время, когда не преподаю в Америке, и впервые занялась добровольческой деятельностью около 2 лет назад – вскоре после завершения Второй Ливанской войны. Именно тогда мы с моей бостонской подругой Иланой Сиротой приехали в город Цфат, который очень сильно пострадал от ракетных ударов «Хизбаллы». Вместе с местными жителям мы участвовали в восстановлении женской иешивы («ульпаны»), которая была почти полностью разрушена одной из «катюш».

Распределение обязанностей между нами было таким: Илана выгребала из пепла молитвенники и книги ТАНАХа, которые еще можно было спасти, а я помогала восстанавливать одну из разрушенных стен. Мы вполне вписались в строительный коллектив, и вскоре цфатские рабочие стали узнавать меня на улице и встречали дружескими возгласами: «Шалом, профессор!».

Находясь в Израиле, я впервые узнала о проблемах жителей Сдерота и других населенных пунктов, примыкающих к сектору Газа. В Америке, даже в якобы осведомленных академических кругах, о многолетних обстрелах, которым подвергаются жители суверенной территории еврейского государства со стороны сектора Газа, почти никому ничего неизвестно. То ли дело – обильная и разнообразная информация о страданиях «палестинского народа»! Стоит ли в очередной раз напомнить о том, кто побеждает сегодня на Западе в психологической войне между Израилем и его врагами…

Непосредственно в «касамград» я впервые попала в апреле нынешнего года – в рамках компании «Вся страна покупает в Сдероте!». Вскоре я познакомилась там с журналистом Ноамом Бединым и социальным работником Ошрат (Натальей) Панаитовой. Ноам предложил мне включиться в работу организованного им в Сдероте англоязычного Информационного центра, а Ошрат – помочь новым репатриантам, преподавая английский язык взрослым и детям.

А. Р. Очевидно, Ваши теоретические знания о терроре пополнились новыми практическими сведениями, как только Вы стали приезжать в Сдерот?

А.Г. Конечно! После одного из первых посещений Ноам Бедин подвозил меня в Иерусалим. Разместившись в его машине, я, как положено, пристегнулась, но Ноам замахал на меня руками: «Что ты! Отстегни ремень, пожалуйста. Опасно же...». Такую «технику безопасности» вряд ли поймет тот, кто не знает ситуации в Сдероте: от сигнала воздушной тревоги до падения «касама» у человека есть, обычно, 10-15 секунд для того, чтобы добежать до укрытия… А вдруг ремень не отстегнется? Конечно, безопаснее без него. Террористы ведь и хотят, среди прочего, перевернуть с ног на голову обычную жизнь, сделать неактуальными естественные реакции и правила поведения...

А. Р. А как Вам «понравился» Ваш первый «касам»?

Кстати, очень интересное было знакомство. Мы с Наташей Панаитовой сидим в бассейне. Дети кругом плавают, брызгаются. Папы-мамы с ними играют. Но мне вдруг как-то неспокойно стало, и я Наташе говорю: «Смотри, кругом вода, скользко, а вдруг сейчас объявят тревогу, как все побегут? Наташе, в отличие от меня, все это не в новинку, и она расслабленно отвечает: «Ну, если объявят… Я не знаю». И вдруг, буквально в ту же секунду: «Тревога!» Родители схватили своих малышей... Наташа мне кричит: «Беги!». Я ей: «А ты?». Она снова: «Беги быстро!». Я и до половины пути не успела добежать, когда «касам» взорвался, к счастью не близко.

Возвращаюсь в бассейн и вижу, что Наташа осталась в воде и беседует с каким-то пожилым человеком, который тоже не побежал. Рассказывает ему о том, насколько у ее знакомой, оказывается, повышенная чувствительность на «касамы». Я ее спрашиваю: «Почему ты не убежала?». Ответ: «А я никогда не бегу. Кому что суждено…». «А этот человек, почему остался в бассейне?». «А как он побежит? Посмотри, он без ноги. В теракте оторвало. Но не здесь; в Сдерот он уже в таком виде приехал».

А. Р. Как основные задачи Вы ставите перед собой в Сдероте? Преподавание? Моральная поддержка жителей? Войдут ли описания обстреливаемого города в Ваши научные работы?

Я, безусловно, буду продолжать преподавать. Правда, с самого начала мне стало ясно, что преподавание, хотя и приносит людям пользу само по себе - лишь моя побочная задача. Главное, в чем нуждаются жители Сдерота - моральная помощь. Обстреливая Сдерот, террористы, прежде всего, стремятся доказать свои силу и безнаказанность. Однако подспудная их цель - превратить жителей обстреливаемых районов в беспомощных, запуганных жертв, которые будут вздрагивать от любого громкого звука, и думать только о том, как пережить день.

Регулярно приезжая в Сдерот с рутинными, на первый взгляд, лекциями и уроками, я надеюсь донести до горожан простую, но очень важную мысль. А именно: вы, жители Сдерота, не брошенные всеми жертвы террора и политических игр, а равноценные граждане Израиля. В сложившейся ситуации, несмотря на всю ее трудности, вы можете продолжать жить, работать и учиться. И в ваших силах достойно переносить все испытания, которые, рано или поздно, прекратятся. Было бы стыдно рассуждать так, сидя в Иерусалиме, но в Сдероте даже обычный урок английского языка является подтверждением того, что жизнь может быть осмысленной, вопреки «касамам».

Здесь важно вспомнить, в частности, известные работы психолога Виктора Франкла, который на собственном страшном опыте – опыте узника гитлеровского концлагеря – смог выработать систему психологической защиты в экстремальных ситуациях, когда человеку, для того чтобы выжить, необходимо, прежде всего, сохранить собственное достоинство и самоуважение. И главное, осознание того, что у каждого из нас есть предназначение, которое наделяет смыслом жизнь, даже когда невозможно изменить ее условия на практике. Можно и нужно, однако, изменить свое отношение к страданию. Само по себе это много, когда перед человеком стоит выбор: оставаться ли жертвой обстоятельств, или же мобилизовать внутренние силы и найти в происходящем личный смысл, который и станет главной поддержкой.

Мне не хотелось бы, чтобы мои слова звучали пафосно, хотя я понимаю, что это в какой-то мере неизбежно: сегодня в интеллектуальных кругах считается наивным идеализмом любое утверждение, лишенное легкого скепсиса, не сопровождаемое ироничной улыбкой и подчеркнутым нигилизмом. Являясь воспитанницей этой среды, я, конечно, владею принятым в ней языком «дискурса», но мне не хотелось бы им пользоваться, когда речь идет о Сдероте. Наверное, можно говорить на тему Холокоста с академической «непредвзятостью», но лишь тогда, когда он уже кончился. А в Сдероте я в каждый свой приезд вижу обыденность страдания.

Мне кажется, что распространенная сегодня на Западе моральная установка на отстраненность - это не столько проявление бессердечия, сколько результат страха. Страшно осознать реальность боли; психологически человеку намного спокойнее, когда ему удается превратить ее в объект беспристрастного изучения… Лично для меня происходящее сегодня в Сдероте не может быть строго научной темой хотя бы потому, что с этими «постоянными мишенями» террористов я работаю, беседую, встречаю Субботу. Честно говоря, я даже скучаю, когда не удается приехать, хотя не мне рассказывать Вам, как жителю Сдерота, какое угнетающее влияние имеет на человека каждый сигнал воздушной тревоги и каждый взрыв.

Писать о Сдероте, по-моему, совершенно необходимо. Но я не думаю, что все, что я пишу о воздействии террора на этот город менее значимо из-за того, что с людьми там меня связывают дружеские отношения и судьба их мне небезразлична. Я думаю, что новый опыт, наоборот, придаст моей работе ту эмоциональную окраску, без которой невозможно по-настоящему честное и осмысленное творчество.

Нужно еще добавить, что говорить о самомобилизации и нахождении внутренних смыслов с репатриантами из СССР-СНГ намного сложнее, чем с уроженцами Израиля и выходцами из западных стран. С одной стороны, «гомо советикус», где бы он ни жил, привык к мысли о том, что государство всегда должно о нем заботиться (хотя бы декларативно), а здесь власти откровенно бросили жителей Западного Негева на произвол судьбы и даже не стремятся это скрывать. С другой стороны, бывший советский человек вполне свыкся со своим состоянием жертвы и (что особенно тяжело видеть) передает такое отношение к себе собственным детям, т.е. уже следующему поколению, которое советское воспитание непосредственно не затронуло. Поэтому одна из моих целей – помочь людям отучиться ждать «манны небесной» от структур власти и решать свои проблемы собственными силами. В частности - душевными. И дети, конечно, должны такое достойное поведение от родителей перенять.

А.Р. Наверное есть что-то общее между судьбой жителей Сдерота, дети которых были убиты и ранены в результате ракетных обстрелов ХАМАСа и судьбой Любы Муско, сын которой, Филипп, погиб во время Второй Ливанской войны? Вы ведь лично знакомы с Любой и общаетесь с ней?

А.Г. Я познакомились с Любой в городе Маале-Адумим недалеко от Иерусалима, где живет немало моих друзей – членов общины «Маханаим». Мы часто встречаемся, и каждый раз я поражаюсь: Люба не только интеллектуально глубокий, но и душевно утонченный, удивительно гармоничный человек. Буквально на днях я написала на английском языке статью о семье Муско, выходцев из Вильнюса (Вильно), Литовского Иерусалима, как его называли евреи. Из этой семьи в Катастрофе погибли двадцать четыре человека - все, кроме замечательного Любиного отца. Его рассказы о Холокосте, которые с детства слышал Филипп, очень повлияли на его мировоззрение.

В начале статьи мне показалось уместным процитировать отрывок из Торы – там, где Вс-вышний обращается к народу Израиля: «Жизнь и смерть предлагаю я тебе, благословение и проклятие. И выбери жизнь…» («Второзаконие», 30:19). Филипп Муско сделал свой выбор – он предпочел яркую, полноценную жизнь, в которой нашло отражение главное его качество - творческая самоотдача. Мне было крайне важно сказать, что самым значимым для Филиппа было утверждение жизни--спасение больных, когда он работал добровольцем в «Скорой помощи» («Маген Давид Адом»), а затем и раненых, когда он добровольно пошел на «передний край» в качестве парамедика. Не менее важным для меня было разъяснить читателю, что и на войне Филипп не позволил смерти диктовать условия игры.

Приведенная мной цитата из Торы в равной степени относится и к Любе Муско, которая после гибели сына находит силы для творческой, духовной жизни, и к родителям других погибших солдат, и к жителям Сдерота. Сегодня в этом городе подавляющее число людей находятся в состоянии депрессии; многие ведут себя так, как будто сомневаются в том, стоит ли вообще жить после всего, что с ними случилось.

А.Р. Ваше недавнее интервью американской газете «Новое русское слово» редакция озаглавила так «Анна Гейфман: Того, кто боится, бьют!». Кого или чего боится правительство Израиля, позволяя террористам безнаказанно обстреливать и убивать беззащитных граждан на территории суверенного еврейского государства?

А.Г. На этот вопрос наиболее вразумительный ответ дал один из руководителей общества «Маханаим» Пинхас Полонский, интервью с которым было опубликовано на «Седьмом канале» 13 июня под заглавием «При ошибочной стратегии любая тактика будет проигрышной». Я разделяю его главный тезис: израильское правительство не громит террористов потому, что не хочет их победить. Полонский очень наглядно и остроумно показывает, как взрослые люди, ведущие представители истеблишмента, которым доверена безопасность миллионов израильтян, руководствуются принципом мультипликационного кота Леопольда - «Ребята, давайте жить дружно!». Хотя ничего, кроме новых ударов и оскорблений от обнаглевших мышей реализация этого принципа не приносит – ни коту в сказке, ни, как мы видим, израильтянам в реальной жизни.

К сожалению, далеко не все граждане Израиля накануне выборов 2006 года обратили внимание на слова Э. Ольмерта - «Мы устали побеждать!». Сегодня глава правительства продекларировал свое нежелание бороться с террором в полную силу; он не настаивает на капитуляции экстремистов, с которыми гораздо приятнее «помириться» - лишь на словах, конечно, поскольку на деле они намереваются продолжать войну. Фальшивое «замирение» с ХАМАСом, вступившее в силу утром 19 июня и нарушенное террористами уже неоднократно - лучшее подтверждение верности нынешнего израильского руководства такой «леопольдовской» политике.

А.Р. А может быть, все намного проще? Есть мнение, что нежелание нынешнего руководства разгромить ХАМАС – это защита интересов политико-экономических структур, которым выгодно «поддерживать на плаву» ХАМАСтан, поставляя в сектор Газа железо, химические вещества, горючее, деньги и продовольствие. Как говорится, только бизнес – и ничего личного. Ну а такая «мелочь», что это бизнес на нашей крови, нынешних гешефтмахеров мало интересует.

А.Г. Да, такие настроения пробуждаются сейчас даже у «левых» киббуцников из Кфар-Азы и Нир-Ама, которые в середине июня выпустили и распространили в Сдероте первый номер еженедельника «Бе-маараха» с подзаголовком: «Информационный бюллетень Государства Западного Негева и поселков, окружающих сектор Газа». Люди понимают, что государство Израиль бросило их на произвол судьбы, и ведут себя по отношению к нему соответственно.

Подобные публикации, мне кажется, следует воспринимать, как крик души. Наиболее точное описание ситуации в секторе Газа я недавно прочла в статье Асафа Сагива, «Civilians First» («Прежде всего - мирные жители»), опубликованной зимой 2008 в иерусалимском журнале Azure: «Защита жизни и имущества граждан от внешней и внутренней опасности - основная обязанность государственной системы в любом месте и в любое время. Это тот принцип, который лежит в основе молчаливого контракта между гражданами и их руководителями. Любое правительство, которое предает верность (этому принципу) преднамеренно, либо же в результате нерадивости, нарушает свою наиболее важную обязанность. Как следствие - болезненная реакция граждан.

В газете «Бе-маараха» есть сообщения об установке пикетов и палаток протеста, а также призывы к местным жителям не допустить переправку через КПП «Карни» и «Суфа» товары, в изобилии доставляемые руководством Израиля правительству ХАМАСа. Особое внимание обращается на «железо, которое вернется к нам в виде «касамов» и топливо, которое будет использовано при запуске ракет. Все это очевидно, но мне по-прежнему трудно поверить, что нынешняя военно-политическая «элита» до такой степени цинична.

А.Р. Кстати, в последнее время израильтян, да и просто евреев все чаще бьют (а иногда и убивают) не только в Сдероте и в киббуцах Западного Негева, но и в Германии и Америке, в Москве и в Париже. Между этими событиями есть связь?

А.Г. Конечно! Я это могу проследить хотя бы на примере своего сына, который получает образование в Бостоне, и недавно прямо в студенческой аудитории вступил в конфликт со своим товарищем по учебе, который публично объявил, что все беды, включая нынешний экономический спад в СШа, из-за Израиля и евреев вообще. Ведь это евреи, разумеется, повсюду раскинули свои щупальца, контролируя банковско-финансовую систему, военно-промышленный комплекс, а также масс-медиа в Америке и во всем мире. В США все чаще можно слышать комментарии вроде такого: «Из-за Израиля нам пришлось войти в Ирак и тратить миллиарды на войну». Кстати, такие настроения заметно усилились в интеллектуальных кругах именно за годы «мирного процесса» и нередко приводят к прямым нарушениям и свободы совести вообще, и академической свободы, в частности.

Любопытно, что в том случае, о котором рассказал мой сын, в его поддержку немедленно высказался преподаватель - нееврей, который заявил, что он, как, правоверный католик, не допустит антисемитских и антиизраильских высказываний на его лекции. Мне трудно допустить, что в огромной студенческой аудитории мой сын был единственным евреем. Но, кроме него, отреагировал на антисемитскую выходку лишь верующий христианин. Разве это не заставляет задуматься о нашем собственным достоинстве, об отношении к себе - как в Израиле, так и вне его?"

Полный текст эксклюзивного интервью профессора А.Гейфман "Седьмому каналу" редакция поланирует опубликовать в разделе "Мнения и комментарии" в ближайшее время.

Седьмой канал