«Странное дело! Во все времена негодяи старались маскировать свои гнусные поступки преданностью интересам религии, нравственности и любви к отечеству».
Генрих Гейне

Это было очень давно, в том приснопамятном для моего поколения 1945 году. Закончилась ужасная война, страна только–только стала возвращаться к мирной жизни, а для меня, 15-летнего юноши, началась долгая служба в военно–морском флоте. Тогда в стране была развернута целая сеть военно–морских подготовительных училищ (предтеча нахимовских), где обездоленное поколение детей войны могло получить среднее образование и при желании стать офицерами флота, закончив высшее военно–морское училище.

От обычных школ эти учебные заведения отличались превосходным составом преподавателей по всем дисциплинам: почти каждый из них был незаурядной, эрудированной личностью. Прошло больше шести десятков лет, но до сих пор не могу объяснить реальность совершенно фантастической для тех лет ситуации: в аудиторию входит небольшого роста, очень скромно одетая средних лет женщина, преподаватель истории СССР Иванова Клавдия Ильинична (хорошо помню её имя и отчество) и в течение всего урока рассказывает интереснейшие подробности о вождях Октябрьской революции, отдавая безусловное предпочтение не Ленину и не Сталину, а пламенному революционеру, выдающемуся организатору и талантливейшему оратору Льву Троцкому. Великую человеческую трагедию этого революционера, раздавленного властью своих же революционных соратников, она заслуженно соизмеряла с крахом судьбы одного из лидеров Великой Французской революции, главой якобинцев Максимилиана Робеспьера. На уроках истории, которые вела Клавдия Ильинична, обычно непоседливые курсанты, как завороженные, внимали каждому слову любимого педагога.

Значительно позже, когда я учился в Латвийском госуниверситете, судьба свела меня с ещё одним прекрасным педагогом - Ольгой Ивановной Звайгзне, которая читала нам курс политэкономии капитализма. Она откровенно отвергала и принципиально отказывалась вести занятия по политэкономии социализма, так как считала, что такой науки вовсе не существует, а вся учебная литература по этой теме - надуманная бредятина советских идеологов. На лекциях Ольги Ивановны в аудиториях нельзя было найти свободного места и слушатели размещались даже на ступеньках лестницы.

Именно эти педагоги научили меня отличать не только черное от белого, но и уметь в каждом явлении находить и различать множество полутонов, понимать и пользоваться по выражению М.Е.Салтыкова-Щедрина «эзоповским языком», без которого при «совковом» тоталитаризме обойтись было никак нельзя.

Весь этот экскурс в далекое прошлое припомнился мне в связи с обсуждением в российских СМИ концепции учебников новейшей истории России, страны с непредсказуемым прошлым. Обсуждение вызвало обильную и весьма противоречивую дискуссию. Что же касается самой концепции, то пока либералы кое–как пытаются сопротивляться реабилитации сталинизма, «великий кормчий» де–факто уже оправдан в сознании значительной части элиты и рядовых российских обывателей.

Первый учебник А. Филиппова (с группой соавторов) «Истории СССР 1945 – 2007» вышел массовым тиражем к началу прошлого учебного года в издательстве «Просвещение». По сведениям журнала «Коммерсант – Власть», книгу Филиппову заказала администрация президента, она же определила, как должны быть в ней расставлены акценты. Всё выглядит до абсурда примитивно: те, кто строил «вертикаль власти» (Сталин, Брежнев, Путин), - хорошие, а те, кто её ослаблял (Хрущев, Горбачев, Ельцин) – плохие.

Методическое пособие (того же А. Филиппова) для учителей, которое предшествовало выпуску учебника, обсуждалось в прошлом году с преподавателями общественных наук на встрече у президента Путина. Он высказал свою озабоченность, что «не все издательства ответственно подходят к содержанию учебных пособий» и посетовал, что в учебниках допускаются «искажения хода и результатов Великой Отечественной войны», «абстрактно и противоречиво излагаются события последнего времени». Из–за этого, посчитал президент, «в обществе и в головах преподавателей – каша».

На изложенную в методичке новую концепцию, на которую недвусмысленно обращал внимание Путин, первыми обратили свое возмущенное внимание правозащитники из «Мемориала». Они отметили, что в книге предприняты откровенные попытки реабилитации сталинизма. Их возмутило, что авторы не выступили с обличением и осуждением сталинских репрессий и ужасов концлагерей, а предприняли попытку найти оправдание этому бесчеловечному изуверству. Не менее глупой и кощунственной выглядит и сама оправдательная мотивировка, на которую ссылаются авторы: якобы после войны нужна была мобилизация для форсированого восстановления разрушенной экономики страны.

О многом говорит последняя глава книги с очень знакомым словосочетанием заголовка «Суверенная демократия». Этот термин принадлежит, как известно, нынешнему идеологу президентской администрации В. Суркову. И не случайно автором этой главы в учебнике является шеф–редактор интернет–проекта «Кремль.Орг», один из придворных спичрайтеров и авторов книги «Враги Путина», - некто Павел Данилин. В этой главе описание состояния нынешних дел в России точь - в – точь повторяет основные положения официальной кремлевской пропаганды. К примеру, школьникам хотят «промыть мозги», внушив им, что «дело ЮКОСа» было необходимо для того, чтобы не допустить возвращения во власть олигархов, а губернаторские выборы отменены для того, чтобы обеспечить эффективность государственного управления.

Один из видных экспертов по российской истории Андрей Левандовский пишет: «В последней главе (книги А.Филиппова) возникает такое ощущение, что в стране суверенной демократии проблем вообще нет. У нас очень хороший президент, он совершенно правильно решает поставленные перед ним задачи. Походя упоминается, что есть какая–то коррупция, - и всё. Но даже наши очень мирные новостные телепрограммы дают совершенно другую картину».

К слову сказать, буквально на днях изобретатель «суверенной демократии» В.Сурков остудил горячие головы российских либеральных политиков, ожидавших от нового «двуглавого тендема» власти наступления какой–то «оттепели», пренебрежительно заметив, что в обозримом будующем «никакой слякоти не будет».

Среди преподавателей общественных наук после знакомства с концепцией и книгой Филиппова по новейшей истории стало популярным их сравнение со знаменитым «Кратким курсом истории ВКП(б)», само название которого стало синонимом фальсификации истории по конъюктурным соображениям.

Уже в августе этого года, в канун нового учебного года, на сборе учителей истории в Академии повышения квалификации работников образования рассматривалась концепция нового учебника того же автора А.Филиппова «История России 1900 – 1945». Основополагающим концептуальным тезисом нового учебника истории является изучение истории власти. Истории людей там нет, излагаются лишь цели и средства государства для оправдания своих действий.

Вот как конспективно трактуются некоторые тезисы кремлевской концепции:
- Россия никогда за всю свою историю не уступала по темпам развития другим странам, отставала лишь в том, «что не являлось её цивилизованной составляющей, а было заимствовано извне»;
- Царь Николай II был убежден, что отказ от абсолютной монархии, «ослабление вертикали власти» приведет Россию к катастрофе, поэтому отвергал все проекты реформ, которые предполагали изменение этого порядка;
- С 1914 по 1917 год в России произошла Великая Российская ревоюция по типу Великой Французской;
- В Гражданской войне виноваты в основном большевики, в то же время Белое движение в этой войне «выступало альтернативой профашистского толка»;
- Организованного голода в деревне в СССР не было, он был связан «как с погодными условиями, так и с незавершенностью коллективизации»;
- В конце 30–х годов в СССР построен не социализм и не капитализм, а индустриальное общество;
- Пакт Молотова – Риббентропа – ответ на Мюнхенское соглашение;
- Ввод советских войск на территорию Польши в 1939 году – освобождение территорий братских республик Украины и Белоруссии;
- Примитивно объясняется аннексия Прибалтики и Бессарабии – эти государства раньше входили в состав Российской империи;
- Финская война была выиграна, в результате чего Советский Союз «получил то, к чему стремился»;
- Сталин, возможно, готовил превентивный удар по Германии, но «при этом он полагал, что следует дождаться сосредоточения войск противника для агрессии, тогда это выглядело бы как самооборона (по существу признается знаменитая версия скандального писателя Суворова – Резуна);
- Бездоказательно утверждение, что начальные поражения Советского Союза в Отечественной войне носили объективный характер;
- О депортации народов Советского Союза в годы войны надо говорить с «особой сдержанностью и осторожностью";

По каждому из этих тезисов может быть развернута отдельная дисуссия, но все они отступают на второй план, уступая место главному – фундаментальному оправданию массовых репрессий в период сталинского правления. Причем иногда это оправдание принимает сенсационный характер. Так, признавая факт расстрела польских военнопленных в Катыни сотрудниками НКВД, авторы пишут, что «это был не просто вопрос политической целесообразности, но и ответ за гибель многих (десятков) тысяч красноармейцев в польском плену после войны 1920 года, иициатором которой была не Советская Россия, а Польша». Практически вводится в обиход понятие «справедливого» исторического возмездия.

Чтобы понять всю пагубность релятивизма и реваншизма, допущенного в разработанной концепции курса истории России 1900 – 1945 г.г., достаточно привести в подлиннике, без купюр, небольшой фрагмент, где речь идет о самой страшной странице советской истории - сталинском «большом терроре».

«Таким образом, важно показать, что Сталин действовал в конкретноисторической ситуации, действовал (как управленец) вполне рационально – как охранитель системы, как последовательный сторонник преобразования страны в индустриальное общество, управляемое из единого центра, как лидер страны, которой в самом ближайшем будущем угрожает большая война. «Большой террор» прекратился сразу, как только Сталину стало ясно, что монолитная модель общества реализована. Это произошло к лету 1938 года.

Но весьма скоро «большой террор» приобрел уже совершенно иное свое качество и предназначение. С приходом к руководству НКВД Л.П. Берия, пусть и не в прежних масштабах, но террор был поставлен на службу задачам индустриального развития: по разнарядкам НКВД обеспечивались плановые аресты инженеров и специалистов, необходимых для решения оборонных и иных задач на Дальнем Востоке, в Сибири. Террор превращался в прагматичный инструмент решения народнохозяйственных задач. Оправдания и объяснения этому, конечно, нет. Однако репрессии выполняли и функцию устрашения для тех, кто нерадиво работал.

В учебнике следует, безусловно, оценить масштаб репрессий в годы «большого террора». Однако для этого следует четко определить, кого мы имеем в виду, говоря о репрессированных. Думается, было бы правильно, если бы здесь появилась формула, в которую будут включены лишь осужденные к смертной казни и расстрелянные лица».

Главный принцип новой концепции, сформулированной Министерством образования и науки и Ассоциацией гуманитарного знания президиума РАН, называют довольно неуклюжим, но точным словом «россияцентризм». Суть этого понятия раскрыл главный «закопёрщик» концепции и учебника истории Александр Филиппов: «Права Россия или не права, но это моя страна. (...) когда говорят, что государственные интересы должны быть отведены на второе, третье, десятое место, а на первом должны стоять интересы человека, - я всегда считаю, что тогда надо говорить: на первом месте должны стоять мои интересы. И я с такими людьми не согласен».

Остается только пожелать российским школьникам, чтобы в их жизни было бы больше встреч с педагогами от Бога, о которых (да будет благословенна о них память!) я с великим почтением и благодарностью поведал читателям. Возможно, лишь тогда молодежь посетит счастливое прозрение истинной правды, без стремления к постижению которой не может состояться достойная жизнь.