В конце прошлой недели было опубликовано несколько статей (в частности, в газете «БеШева»), которые освещают проблему похищенного солдата не в духе постоянно слышимого кемпейна.

Адвокат Ницана Лайтнер Даршан, возглавляющая правозащитную организацию «Шурат а-дин» (строка закона) освещает правомерность и моральность ужесточения условий заключения хамасовских террористов:


Потому что мы государство

Отмена лишних привилегий заключенных террористов из организации ХАМАС – самый моральный способ для возвращения Гилеада Шалита

«Потому что мы государство, а не террористическая организация» – так «красиво» объясняют пропалестинские «правозащитники» их возражения против ухудшения условий заключения террористов ХАМАСа до освобождения Гилеада Шалита. Они стоят за мораль и моральные ценности, и их именем идут на войну за сохранение прав хамасовцев смотреть телевизор в камере, получать газеты, пользоваться телефоном, посещения родственников.

Они отталкивают факт, что государство, желающее защитить себя во время войны, не может позволить себе вести себя, как во время мира и тишины. Государство, ежедневно воюющее за жизни своих граждан и солдат, не может бесконечно ограничивать свои действия из-за теоретических сверхморальных ценностей, которые не подходят для поля битвы. Поэтому государство, воюющее против животных в человеческом образе, не может позволить себе вести себя по отношению к ним с излишней гуманностью.

Германия не капитулировала бы во Второй мировой войне, если бы Англия не разбомбила бы Дрезден и расщепила там все до пыли. США не заставили бы капитулировать Японию в той же войне, если бы не сбросили на нее две атомные бомбы и не стерли бы полностью два японских города вместе с их жителями. Террор аль-Каиды продолжал бы буйствовать в США, если бы США не разбомбили бы базы и деревни в Афганистане.

История учит, что в итоге на чаше весов находятся жизни граждан страны против жизней граждан другой стороны. И каждое государство, каким бы оно ни было демократическим и «моральным», всегда будет обязано предпочесть благо своих граждан. Для этого оно предназначено и для этого создано. Государство не создается, чтобы беречь права своих врагов. Оно создается в силу «общественного договора» между ним и его гражданами, согласно которому оно обязуется защищать их жизни и безопасность. Иногда – и ценой удара по правам врагов.

И поэтому сегодня государство Израиль выбрало вести себя по правилам настоящей морали: ухудшение условий заключения хамасовцев, находящихся в израильских тюрьмах – это самое моральное, что государство Израиль может сделать.

Наш солдат в плену почти три года. Мы можем попробовать освободить его в военной операции с риском жертв среди солдат ЦАХАЛя. Мы можем освободить 1500 террористов, 500 из них – с кровью на руках, и привести 3-ю интифаду. Мы можем закрыть КПП в Газу, не давая перевозить продовольствие и привести к гуманитарному кризису. Или мы можем отменить привилегии, данные хамасовским террористам, не предоставляя им посещений родственников и представителей Красного креста. Что предпочтительнее?

Похоже, что по настоящему моральное решение – это лишить хамасовских террористов в тюрьмах привилегий, которые раньше были даны им сверх норм. Израиль имеет право сделать это по закону. Израиль при этом не нарушает никаких норм международного права и ведет себя с максимальной ответственностью, как должно вести себя демократическое моральное государство.

Израиль обязан спасти Гилеада Шалита, но действуя таким способом государство не пожертвует жизнями своих граждан и солдат для этого. Действуя таким образом, Израиль и не накажет все население Газы из-за группы террористов. Государство Израиль будет действовать любым эффективным методом с минимальным вредом, потому что это государство, а не террористическая организация.


Обладатель 3-й академической степени по общественным наукам Уди Лебель поднимает вопрос о суверенитете страны, задаче армии и праве жителей на безопасность:


Дилемма семей погибших

Кемпейн освобождения Шалита любой ценой связан, в сущности, с вопросом суверена * Только если вернемся к базовому принципу, гласящему, что гражданин – суверен, то поймем, что нельзя бросать на произвол его безопасность, даже если это связано с опасностью для солдат

Палатки протеста родителей погибших и похищенных – семьи Шалита и с ними родители погибших солдат ЦАХАЛя и напротив родители жертв террора, представители организации Альмагор и организации Пострадавшие от вражеских действий – выражают, в сущности, спор о функции ЦАХАЛя в израильском обществе. Является ли задачей ЦАХАЛя защищать любой ценой жизни солдат или, может, задача армии в государстве защищать жизни граждан. Это особенно тяжелый спор в обществе, где существует обязательный призыв тех, кто воспринимается как дети, становящиеся солдатами.

Нельзя игнорировать доводы, поднятые семьей Шалит и ее сторонниками. В самом деле, в израильской действительности каждый призывающийся и особенно его семья должны быть уверены, что армия и государство обязуются сделать все возможное, чтобы вернуть его домой целым и невредимым. Необходимость каждой военной операции будет взвешиваться вновь и вновь с учетом принятия всех необходимых мер для предотвращения излишнего риска для солдат. Каждый солдат, раненый или попавший в плен, будет знать, что будут предприняты максимум усилий, чтобы вернуть его домой; все это, чтобы каждый поощряющий своих детей служить в армии, сделал это со спокойным сердцем, зная, что есть на кого полагаться. Готовность государства приложить значительные усилия для возвращения похищенных связана и с мотивацией служить в армии. Особенно, когда сам призыв связан не только с законом, но и с желанием идти в армию и с моральной поддержкой со стороны родителей.

Но, с другой стороны, нельзя забывать, что такой подход полностью выхолащивает функцию и сущность армии. Он нарушает способность общества и государства полагаться на армию во всем, что касается обеспечения безопасности граждан. Неприятно признавать, но армия -–это то, что Ури Мильштейн называет «линия крови» нации. Солдаты – это те, кто должны быть готовы пожертвовать всем, чтобы ни один волосок не упал с головы гражданина. Общество, где солдаты выставляют условия задействования их руководством страны – условия, связанные с идеологией или оценкой опасности операции – такое общество потеряло военный ресурс, как будто он не существует.

Количество погибших как индекс легитимации
Израильская иерархия погибших, поставившая солдата над гражданином, погибшего в армейской операции над жертвой теракта, - эта иерархия связана с историческими обстоятельствами создания государства. Желание гордиться израильским бойцом, который сменит галутную страдающую жертву изначально было в сионистской ментальности. Но одновременно это мешало государству эффективно задействовать армию. Со времени Войны Судного дня и ,особенно, во время первой Ливанской войны количество погибших на войне солдат стало мерилом общественной легитимации правительства. Не жертвы среди своих граждан, а именно среди солдат приводят к тому, что общество прекращает поддержку военной операции и выходит на демонстрацию за ее прекращение. Что приводит руководство к нерешительности в задействовании армии даже ценой обстрелов тыла и продолжающегося риска для граждан страны, как, например, оставление на произвол населенных пунктов вокруг сектора Газы уже на протяжении 8 лет. И когда началась операция, предназначавшаяся прекратить ракетные обстрелы, она была закончена на подступах к городу Газе из-за опасения армейских потерь в уличных боях.

Желание предотвратить потери среди солдат приветствуется и горе обществу, которое не жалеет крови своих солдат. Но нужно признать, что это «узкое место» уже нащупано врагом. Он понял, что Израиль будет действовать против него только до определенной границы, до момента когда потребуется подвергнуть риску значительное количество солдат.

Дилемма непроста и она приводит, и не раз, к продолжительным бомбежкам и обстрелам для «размягчения», как это называют на американском армейском сленге, зоны военных действий. Это было в Косово и во время операции «Литой свинец». Мир возмущается, иногда и «внутри-израильские игроки» вопят, но это предпочтительнее, с точки зрения армии и государства, чем рисковать солдатами и приводить к наполнению площадей демонстрантами за прекращение военных действий. И когда бомбежки закончатся – закончится и военная операция, потому что надо воздержаться от подвержения солдат риску, а это вернет кислород врагу, даст ему возможность восстановить силы и приведет к продолжению угрозы для израильского тыла.

Вернуть гражданина в центр

В отсутствие профессиональной добровольной армии ничего не остается кроме, как выйти из этой петли путем изменения культурного этоса. Изменения, которое приведет к постановки в центр диалога не солдата, а гражданина. Не предлагается тут, не дай Б-г, пренебрегать солдатами. Это наши лучшие сыны и, благодаря им, мы живы. Но устрашающая и сдерживающая мощь вернется, когда в центре заботы будет гражданин, или другими словами, главное в обществе будет – израильский суверенитет. Слово, которое почему-то, в отличие от других западных государств, не занимает достойное место в израильском диалоге. Национальные государства не уступают свой суверенитет, и даже если он ослабляется местами, красная линия тут – угроза жизням своих граждан тогда стоит задействовать любые средства и потребовать от каждого солдата любую цену, чтобы сохранить суверенитет государства. Средства – это армейские средства. И только если враг будет знать, что средство готово выступить в бой со всей решительностью для устранения угрозы жизни своим гражданам, тогда можно будет говоритт о ностальгическом термине «устрашение» и «сдерживающая сила». Концентрирование общественного диалога на жертвах среди солдат, а не своих граждан, не только не продвигает достижение устрашающего и сдерживающего эффекта, но грешит тем, что приводит к трагическому конфликту между двумя группами, которые поддерживать друг друга, а не стоять одна протв другой: семьи жертв террора и семьи погибших солдат.

Прав был Исраэль Хасон, когда сказал, что фразу «надо вернуть Гилеада любой ценой» имеет право сказать только мать похищенного. Кемпейн в СМИ за освобождение Шалита – чудесное выражение израильской солидарности – концентрируется на нынешней жертве, но игнорирует будущие жертвы, которые присоединятся, как следствие освобождения террористов. Террористов, о которых уже доказано в прошлом, что они вернутся в войне против «сионистского образования». У этих будущих жертв нет лица, нет имени, нет общественной и журналистской поддержки. Игнорирование их – это часть отстуствия понятий суверенитета и гражданственности. Если бы эти понятия гремели бы среди нас, они не дали бы нам не только освободить террористов, но и бросить на произвол тысячи жителей юга страны. Готовность стиснуть зубы против жестокого врага вернемся, если мы поставим в центр суверена, гражданина, жителя, из понимания, что армия – это инструмент, предназначенный охранять граждан страны.


Как всегда нестандартен Ави Сегаль:

По моему мнению

Есть граница закону

Кемпейн в СМИ за освобождение Гилеада Шалита был усилен в последние недели из-за опасения перед будущим правительством. Это не секрет, что сторонники сделки давили произвести ее в последние дни пребывания Ольмерта на посту премьер-министра, за минуту, как он отправится «зарабатывать на свои дома» и правое правительство провалит сделку по освобождению террористов. Допустим, будущее правительство в самом деле будет чересчур правым,чтобы освободить террористов из тюрьмы. Должны ли «сторожевые псы демократии» игнорировать мнение избирателей и требовать от провалившегося и проигравшего выборы правительства сделать необратимые действия в противовес позиции избранного правительства? Где демократия? Что с нормами закона?

Вроде бы по другому вопросу: решил мэр Иерусалима разрушить десятки незаконно построенных зданий в восточной части города и получил тонны автоматических нападок со стороны левых. Редакционная статья газеты «Аарец» призывала не разрушать дома, движение «Шалом ахшав» поспешило провести экскурсию солидарности в районе Силуан, «экскурсоводом» было никто иная как доносчица по вопросам форпостов в Иудее и Самарии Хагит Офран. Минутку, но что с властью закона? С демократией? И честностью? И… властью закона?

Эта двуличность не нова. В случае необходимости «рыцари власти закона всегда умели убрать закон с их дороги. Для левых, судебной системы и СМИ нет никакой проблемы согнуть демократию на важных политических перекрестках: от затыкания ртов правых демонстрантов до проведения «размежевания», от Амоса Оза «мы будем взрывать мосты» до Эйби Натана. Не говоря уже о длительном игнорировании отношения к закону и государству в арабском секторе. Хоть они в темпе газонокосилки говорят о власти закона, то что интересует их – это власть, а не закон.

И правые умеют игнорировать завкон, когда это им выгодно, и их объяснения – не лучше, чем у левых. Но по крайней мере, правые не выставляют себя с такой серьезностью как защитники закона и демократии. Пришло время, чтобы левые начали вести себя, как мужчины, т.е. как мы. Чтобы признали, что сухая строка закона – не самое главное и у них, что иногда есть более важные моральные ценности на повестке дня. Выйдите из фильма «возвышенной морали», дорогие левые, присоединятесь к нам в общей и открытой кампании нарушений закона, свободных от позы и идеологических исков, и главное – перестаньте читать нам мораль.

Ломка клише

- «Каждый должен думать, что Гилеад Шалит – это его сын»

Я подумал. Итак, если бы Шалит был моим сыном, я предложил бы ХАМАСу немедленно обменять его на тех, кто говорит мне думать, что как будто он мой сын. Теперь посмотрим, как они поддержат это.

- «Государство Израиль не может позволить себе второго Рона Арада»

Неверно. Государство Израиль как раз может позволить себе второго Рона Арада. Факт, что с тех пор, как началось общественный диалог о «втором Роне Араде», почти не вспоминают самогоРона Арада. Если, не дай Б-г, будет третий Рон Арад, перестанут говорить о втором. К большому сожалению, Израиль уже позволил себе гораздо более худшие вещи, чем еще один Рон Арад. Израиль может позволить себе множество ужасных вещей, включая массовое освобождение убийц из тюрем. Только одно оно не может себе позволить – продемонстрировать слабость перед исламским врагом и перед всем миром. Нет – если хочет продолжать существовать.

В этом же контексте: во время войны в Газе я верил, что войну мы должны закончить только после освобождения Шалита. В такой ситауции можно было даже говорить об освобождении убийц как части договора об окончании военных действий, так сделка не воспринималась бы как слабость, а как одно из достижений операции. Сегодня и 320 с кровью на руках – чересчур много.

- «Нет разницы между согласием Ольмерта освободить 320 террористов и освобождением 450 террористов»

Верно, нет большой разницы. Но еще меньшая разница между освобождением 450 убийц и 451. Будут ли готовы освободить Игаля Амира? Есть ли возражения? Я уверен, что в отличие от убийц из ХАМАСа, Амир согласится быть изгнанным в другую страну. Чем плохо?

- «Гилеад содержится уже 3 года в вонючей яме и полной изоляции»

Логично предположить, что это верно, хоть никто не знает, где он на самом деле, каково его здоровье и жив ли он вообще. Все это происходит из-за политики последнего десятилетия, политики согласия вести переговоры без получения информации о состоянии похищенных. Изоляция и страдания Шалита – это следсвие опасного прецедента переговоров о похищенных у горы Дов и о Регеве и Гольдвасере. Если сделка по освобождению Шалита состоится цеоной освобождения сотен убийц, другие похищенные в будущем будут страдать и из-за этого опасного прецедента.


Ханан Фридман – по материалам газеты «БеШева»

Прим. перев.
1) В любой нормальной стране правительство должно предпринять 100 % усилий для освобождения похищенного солдата при 0 % огласки о предпринимаемых усилиях. Правительство Кадимы-Аводы не предприняло ничено, но все время болтало о том, что якобы предпринимаются усилия.
2) В данном случае даже никаких особых усилий предпринимать и не надо было: достаточно было бы отключить электричество и воду, которые мы по доброте душевной поставляем в сектор Газы (хотя воды не хватает нам самим) – вплоть до возвращения Гилеада живым и невредимым. Это надолго отбило бы желание террористов нападать на нас. Жестоко отключать электричество и воду, страдания мирных жителей, не причастных к теракту, мировое общественное мнение? А бомбить во время операции «Литой свинец» было гуманнее и что «мировое общественное мнение»?
3) После освобождения любым путем из плена (военным или отключением воды) освобожденный солдат должен отправиться в тюрьму – солдат, нарушивший присягу и сдавшийся в плен, должен отсидеть в тюрьме (разумеется, это не распространяется на попавшего в плен раненным или без сознания). Ему дали оружие, чтобы он защищал страну, а не поднимал руки и шел в плен.
Часто говорят о «капрале Шалите». Но с тех пор он был повышен в звании до сержанта, а потом до ст.сержанта. Поскольку в 2008г. прошли 3 года с его призыва в армию, то сейчас он числится сверхсрочником, на счет капает зарплата сверхсрочника (дело не в деньгах, а в позоре, который его семья не понимает – парень делает карьеру в плену. Это своего рода кость, бросаемая Ольмертом-Ливни родителям Шалита, - сомнительный почет вместо усилий по освобождению). В следующем году получит звание старшины (будем надеяться, что до того времени его все же освободят) – зачем этот позор?