Тот, кто пытался хоть раз идти против течения, знает это тяжелое чувство, ощущение тяжести, и препятствий, и падений, шаг вперед, два назад. Когда речь идет о руководстве, это гораздо сложнее. Там слышат и проклятия, и претензии, и насмешки, иногда и обвинения. Моше-рабейну – это явный пример лидера, который начал свой путь в подобных обстоятельствах. Провал первой встречи с фараоном, выразившийся в ухудшении условий, переполнил чашу терпения избиваемых. Моше был обвинен как главный виновник бед народа Израиля (Шмот, 5:21): «зловонным сделали вы дух наш для Паро и для его слуг, (а это то же, что) вложить меч в их руку, чтобы убить нас”.

Но внутреннее желание вырваться из египетского рабства привело со временем к поддержке руководства Моше, вплоть до того, что после развержения Тростникового моря и потопления египтян он удостаивается полного доверия. И все же, по одному из комментариев мудрецов отрывка «ве-хамушим алу бней Исраэль», многие остались в Египте и умерли там. Оказывается, что немало из наших братьев прилепились к рабству галута, все, что связано с Геулой (освобождением), далеко от них. Вообще руководителю надо, чтобы народ стоял за ним, чтобы цель, к которой он ведет, была желанной в глазах народа. Если народ не смотрит на цель так же, как руководитель, он не будет готов жертвовать ради этой цели. В этом случае руководитель – своего рода Дон Кихот, он хочет напоить того, кто не испытывает жажду.

В истории нашего народа было немало таких руководителей, и в следующих строках мы поговорим о двух из них. Двух, которые, вроде бы, относятся к другим временам и сопротивлению другого рода, но сравнительный анализ может осветить эти два образа в новом свете.

Первый руководитель, о котором мы говорим, - это Шимшон (прим.перев. - Самсон в искаженном переводе), относящийся к периоду Судей, длящемуся от руководства Йегошуа до периода Царств Шауля и Давида. Второй руководитель – это Мордехай из Свитка Эстер, относящемуся к более позднему Библейскому периоду, началу Шиват Цион (Возвращения к Сиону), Второму Храму. Два руководителя, разделенные временем и пространством. Один действовал в Эрец Исраэль, другой в тьме галута; один активный боец, второй действует более пассивно. Но видно, что их борьба похожа, так же, как последствия их деятельности.

Шимшон – лидер без армии

Шимшон – это полководец без армии. Никто не понимает его желание воевать против плиштим (прим.перев. - дословный перевод - вторгшиеся, захватчики, интервенты, в искаженном переводе – филистимляне). Когда он хочет «предлога» ударить по филистимлянам путем женитьбы на женщине из Тимнаты, он затрудняется объяснить это даже своим родителям. Они не понимают, ведь уже «40 лет» властвуют плиштим. В отличие от любого другого отрывка времени из периода Судей, когда спасение народа приходит после крика и мольбы к Вс-вышнему, тут нет никакого вопля. Власть плиштим (интервентов) терпима, и даже воспринимается как абсолютно неизменимая реальность.

40 лет – это годы поколения, поколение проходит и поколение, пришедшее за ним, рождается в порабощении. Это поколение уже не знает другой возможности. Когда Шимшона выдают филистимлянам, говорят ему то, что кажется им объективной реальностью, которую невозможно изменить (Шофтим, 15:11): «Ведь ты знаешь, что плиштим властвуют над нами, и что же это ты нам наделал?” И он отвечает им, что речь идет о личном («частном») деле, ведь нет шансов, что поймут, что есть тут национальные аспект или необходимость: «И сказал он им: как поступили они со мною, так поступил и я с ними”. Когда его родители спрашивают объяснения в отношении филистимской женщины, он отвечает им в том же духе, своего рода простецким выражением (Шофтим, 14:3): «потому что она мне понравилась”.

Сложность для Шимшона объяснить не следует из отсутствия таланта выражения. Когда ему надо выразить себя, он делает это самым лучшим образом, как в разговоре с людьми, так и в волнующих молитвах (Шимшон – это единственный судья, который молится каждый раз, когда попадает в затруднительное положение). Но когда речь идет о народе, для которого порабощение стало частью действительности, объяснения о Геуле, о необходимости воспрять, встряхнуться, воевать и жертвовать – не будут восприняты сердцами; в лучшем случае вызовут усмешку.

Шимшон одинок на протяжении всего пути. Никто не понимает его, никто не солидиризируется с его путем. Его удар по филистимлянам кажется личным и, вроде бы, затронутым его страстью к женщинам. Хоть так определяет ангел его посланничество (Шофтим, 13:5): «И он начнет спасение Израиля от руки плиштим». Нет тут вести об освобождении, есть тут весть другого рода. Личным, в сущности, поступком, воздвигнет Шимшон основы спасения Израиля. Он только начнет действие, которое вызовет после его смерти дополнительные продолжительные действия – до идеальной действительности спасения. Роль Шимшона выражается во внедрении понимания, что власть филистимлян – это не то, что нельзя изменить. Он учит, среди прочего, что можно изменить действительность, можно бить их, смеяться над ними. Пройдут дни и годы, пока семена взойдут и окрепнет база для революционного руководства в образе царя Давида, который отбросит плиштим и подчинит их.

Медовая ловушка для равнодушного народа

Мордехай, как уже сказано, - другая личность. Он человек взвешенных поступков и доброжелательный, но он находится в удивительно похожей действительности. Сыны Израиля находятся в галуте между Первым и Вторым Храмами. Уже пришло время Геулы и в Эрец собираются немногие, откликнувшиеся на призыв Кореша репатриироваться и построить заново Дом Вс-вышнего.

Но в то же время большинство евреев погружены в сладкий галут. Персидская власть – просвещенная, поступает вроде бы «ки-рцон иш ва-иш», свобода религии, вероисповедания и т.д.. Медовая ловушка для равнодвушного народа. В такое замечательное время кому нужна Геула? Кому нужен Бейт-Микдаш (Храм)?! Только дайте нам вина и зрелищ и мы глубоко погрузимся в галут и его жирные блюда – до исчезновения.

Мордехай, завший все, что происходит, понял тяжесть ситуации. Его поддразнивания не против Амана, а против всей власти. В отличие от его братьев, покорившихся новой действительности, Мордехай представляет противоположную позицию. Один и единственный, отличающийся и странный, он не преклонится и не поклонится. Тем, что видится дурацкой безответственностью, он ломает замечательную систему отношений между подданными и «просвещенной» властью.

Можно предположить, что осуждали его где только можно, что требовали от него не приближаться к Аману, но он стоит на своем – стоит напротив Амана и смеется над властью Ахашвероша, не только над постом Амана. В этот час он одинок в своей позиции, когда все остальные «кланяются и преклоняются» перед символом власти, называемым Аманом. «Рука случая» что у этого симвла власти есть амалековские гены ненависти к евреям. Ненависть к евреям – роль которой напомнить каждому, кто хочет раствориться среди гоев, его еврейскую идентификацию. Тотальный указ Амана не оставляет выбора. Теперь уже не помогло бы приношение головы Мордехая (т.е. выдача), как сделали с Шимшоном. Мордехай уже пожертвовал собой, но Аман требует весь народ Мордехая и раскрывает настоящую физиономию «просвещенного» царя, разрешающего Аману сделать с народом все, что ему заблагорассудится.

В конце указ Амана был отменен, но не пришла в мир Геула. Евреи праздновали в Шушане, но и остались там. Или как определяют это наши благословенной памяти мудрецы (трактат Мегила, 14 А): «Остались рабами Ахашвероша».

Значительное время проходит между действиями Мордехая и Эстер, пока они приносят плоды. Персия властвует над Эрец Исраэль еще многие годы и передает ее Македонии. Поэтому нет Галлеля в Пурим, потому что семена Геулы и выпрямления не взросли до независимости и Храма, свободных от чужой власти. До руководства Мататиягу и его сыновей, выпрямляющих спину народа восстанием Хашнонаим.

Не всегда народ хочет освободиться. Не всегда руководитель, оглядываясь назад, видит за собой корпуса. Это история Шимшона и Мордехая, желающих спасти от скверны, от равнодушия, от примирения с порабощением. Оба полностью жертвуют собой, чтобы разбудить и изменить тенденцию. С точки зрения их времени, тяжело увидеть последствия, но исторический взгляд свидетельствует, что зерна выпрямления одиночки взрастут со временем национальным восстанием и освобождением.

Михаэль Бен-Ари – депутат Кнессета от Ихуд Леуми. Статья посвящается его учителю – раву Меиру Каханэ (да отомстит Вс-вышний за кровь праведника!)


Перевел Яков Халфин
МАОФ

Иллюстрация Борис Эренбург