Что там за чеховские драмы?
Что за мечты у трех сестер?
Москвою бредят эти дамы?..
Из поэтического наследия величайшего гимнописца всех времен и народов.

Живут себе три сестры: Бибка, Ципка и Иветка. Разные очень. Старшая, Бибка, хоть и умна, как нам рассказывают, но, как и положено по статистике психологов, несколько наивна, благодушна, доверчива и оптимистична. Средняя - Ципка, вечно вторая, - ревнива и критична к старшей, на глотку задириста, хотя, в остальном, мало чем по характеру от нее отличается. Младшая же, в детстве в хулиганских выходках бывала замечена: то подерется с кем, то другим угрожает. Но, что их объединяло, так это грезы о большом далеком городе в царстве Дяди Вани: " В Москву, в Москву!" - таков вечный рефрен сестер.

Хотя, Дядя Ваня сестренок недолюбливал, так уж, в семье у них от веку было заведено, с малолетства его таким воспитали. Но политес соблюдал - особых гадостей персонально о сестрах не распускал, а в глаза дружески приветствовал и напутствовал. Хотя душевно сердце его всегда лежало к мальчикам, мальчикам-героям, обычно, по имени Махмудка.

И вот, случилось как-то, что те мальчики-герои, махмудки-газаваты, любознательные очень, научились добывать из химудобрений высокоэнергетические продукты и, по доброте душевной, решили снабжать ими ципкины угодья. Очень удобно - химудобрения доставлялись на плантации за несколько секунд и там самораспылялись методом рассеянного взрыва. Хороший метод, прогрессивный! Его уже взял на заметку комитет по нобелевским премиям в области сельского хозяйства, попросив лишь изобретателей прежде присуждения премии поработать над увеличением дальности доставки удобрений и лучшего их распыления.

А в ципкиных владениях жил себе да поживал народ нетерпеливый, жестковыйный. И не понравилось ему, что доставка химудобрений производится без согласованного графика - одни поля недоудобряют, другие, наоборот, чрезмерно. И, к тому же, техника безопасности требует некоторой подготовки полей к процессу самораспыления. А махмудки шуруют эту доставку куда попало и как попало... Короче, со временем, жестковыйцы начали открыто выражать недовольство доставкой удобрений. Но мальчикам героическим на то наплевать - удобряют себе, да удобряют! А Ципка, надо сказать, тогда была вхожа во все Большие Дома Европы, Америки и даже некоторые в Азии. И обращалась она к Дяде Сэму, Дяде Ване и другим Большим Дядям, даже к Фараону самому, с просьбою помочь унять энергию героев. Но отвечали дяди уклончиво: "Если угодья ваши, то сами и разбирайтесь! А то, говорят нам мальчики, что угодья их, и потому они там, что хотят, то и делают! Суверены!" Дядя Ваня, между теми разговорами подкидывал и подкидывал махмудкам транспорты химудобрений: "Мои удобрения - кому хочу, тому и продаю!" И кампания по доставке раскручивалась с новой силой. Взвыли жестковыйцы...

Собрался Эхуд, что на жестковыйском языке значит "единение", Ципку привлекли тоже и решили показать героическим мальчикам Образ Кузькиной Матери. Это такая родственница была у любимого сестрами Дяди Вани, он сам любил ее соседям демонстрировать. И продемонстрировали слегка. Только героические мальчики махмудки-газаваты против Кузькиной Матери выставили своих девочек и матерей. И героически прятались за их спинами. И орали на весь мир о том, что им неправильно, нечестно показывают Кузькину Мать. Прослышал Дядя Ваня, что жестковыйцы его родственницу кому-то, не спросясь, показывают. А ведь, монополия на такой показ, она только у него. Так он, во всяком случае, считает. Да, и прочие Дяди были жестковыйцами недовольны, ибо испокон веков не любили их за жесткие выи. И заставили они Эхуд прекратить несанкционированный Дядями показ и убрать Кузькину Мать куда подальше с глаз долой.

А Дядя Ваня принялся усиленно помогать Махмудке-парсу сооружать большие сельхозмашины, которые они уже давно совместно проектировали с целью окончательного решения продовольственных и прочих проблем жестковыйцев. А другие Дяди устроили вокруг этого представление с фейерверками и дымовыми завесами для прикрытия производственных секретов махмудкиного сельхозмашиностроения.

Между тем, кое-где власть сменилась, и стал у жестковыйцев новый Эхуд, и наверху оказались Бибка с Иветкой, а Ципку, в силу ее природных качеств, сестры, по-родственному отправили в оппозицию. Игра есть такая - "коалиция-оппозиция".

И начались паломничества к Дяде Ване.

Первой посетила его Иветка, которая по-дядиваньски кумекает. Встречалась, общалась, ручалась и ручкалась. Очень довольная вернулась: "Дядя Ваня - хороший, пригожий!.."

А старшей настолько завидно стало, что она, как-то, под покровом ночи, чуть ли не в ночной рубашке, в желанную Москву сиганула. Одна нога - здесь, другая - там, и снова здесь! Что там у нее с Дядей Ваней было, поладили они или как? Знаем только, что дядя Ваня, несмотря на шарм и поползновения сестренок, ухмыляясь, лишь усиливал отгрузку химудобрений Махмудкам...

Между тем, прогрессивное человечество, раздраженное несанкционированным показом Кузькиной Матери, устроенным жестковыйским Эхудом, решило положить конец беспределу. Нашли бывшего жестковыйца, научившегося гнуть шею перед прогрессом и высшим его нынешним проявлением, махмудизмом. И этот бывший жестковыец, по прозвищу то ли Самородок, то ли, Самовыродок, написал для прогрессивного человечества бумагу о жестковыйских злодействах, о показе Кузькиной Матери махмудско-газаватским женщинам и девочкам. Писать Самовыродку пришлось в тяжелых условиях Газаватского Хамастана, куда с перебоями, в обмен на распыляемые среди жестковыйцев химудобрений, те поставляют электроэнергию. Но, если доставки химудобрений идут бесперебойно, то этого не скажешь об электричестве. Сестра Иветка, в молодости, помнится, даже призывала вообще прекратить его подачу. Короче говоря, сидел Самовыродок, трудился над отчетом, а в это время свет, возьми да блымни! И полетел диск его лап-топа. А когда восстановили, то не все. Кое-что и затерялось. И не осталось ни копий накладных на многолетнюю доставку химудобрений, ни сведений о том, что Махмудки прятались от Кузькиной Матери среди своих баб... Только про жестковыйцев и осталось.

Возмутилось прогрессивное человечество отчетом Самовыродка и приказало взять тот Эхуд, что Кузькину Мать показывал, и Ципку вместе с ним, и судить их, и к вышке приговорить! И, надо сказать, к чести добросовестных лондонских бобби, что они почти сумели выполнить этот приказ. Еле-еле Эхуда политики и юристы отмазали. Сидит теперь, не рыпается, в своей Жестковыйщине, и за кресло двумя руками держится, не оторвать. Ибо кресло его – последнее убежище.

"Но это, - как приговаривала героиня итальянского фильма, постепенно обрисовывающая мужу этапы наставления ему рогов, - еще не все!"

Отчет Самовыродка решили отдать на Высший Суд, Наперсникам Разврата. И Бибка грудью легла на амбразуру, дабы это предотвратить. И собрались: Махмудка Вашингтонский, Махмудка Рамалльский и она. И стал Махмудка Вашингтонский давить на своего тезку и на женщину слабую, выжимая свою, ему известную корысть. И дожал, вроде бы. Обещал, было, Махмудка Рамалльский шуму не поднимать. Говорят, у него самого рыло в пуху было, ого как! Он, ведь сам умолял Эхуд с Ципкой показать махмудкам газаватским ту еще Кузькину Мать! И компьютер тогда не упал, все задокументировал, все слова его!

"Ура! - кричала бибкина клака. - Какая виктория! Наша Бибка двух Махмудок вокруг пальца обвела!" Но, как говорится, недолго эта песня продолжалась, ибо махмудки - они всегда люди слова - сами дали, сами назад взяли. И пошел отчет Самовыродка к Наперсникам Разврата. А те, недолго думая, вынесли вердикт, старый, как мир: "Во всем виноваты жестковыйцы!". И частное определение: "А, конкретно - Эхуд с Ципкой". И Дядя Ваня одним из первых под этим подписался. И мощных химудобрений в регион подкинул. Заодно, заманивая Ципку в столь желанную ею Первопрестольную. Интересно, московские менты окажутся удачливее лондонских бобби? Она-то не министр!

Иерусалим. 16.10.09