Как писал поэт, «определенность слова никогда противна человеческой природе». Даже от чугунного «никогда» смерти человек ухитряется отгородиться всевозможными сказками и измышлениями. Что уж тогда говорить о менее очевидных «нас никогда не полюбят», «нас никогда не перестанут гнать» или «нас никогда не перестанут ненавидеть»!
Ну как же так, в самом-то деле? Мы ведь хорошие. Мы ведь, честное слово, христианскую кровь в мацу не подмешиваем. И мальчика не убивали, ни Андрюшу Ющинского, ни Мухаммада ад-Дуру – вот доказательства, смотрите. Нет, не верите? И никогда не поверите? Никогда-никогда? Экое слово противное… быть такого не может! Наверное, мы просто плохо объясняем. Сами виноваты. Даже не мы конкретно – мы-то все понимаем, а вот наши объяснители и растолкователи никуда не годятся – ни в узду, ни в красную (белую, германскую, крестоносную, халифатскую, римскую, нижнеегипетскую…) армию. Давайте их срочно сменим! Давайте не будем сердить тех, кому объясняем, провокационными вопросами о дубинах, топорах и факелах, о визге точащихся ножей, о глухом топоте ног за стеной гетто. Мы вот прямо сейчас все объясним, мы немедленно все растолкуем… Что? Зажгли дом? Ломают дверь? Убивают? Англосакс, франк, германец, швед, русский колют, рубят, режут? Эх, не успели объяс…
Глупо, но каждый раз – одно и тоже. Сценарий этот был избит еще две тысячи лет тому назад; кто его только с тех пор не топтал… - и все не до смерти. Били-били, да не забили, жив, зараза, новехонек. Вот и сейчас все то же и оно же: брызжущая ненавистью толпа за окнами, дубье и колье, благоразумные призывы не сердить погромщиков и даже ливрейный еврей Эммануэль на том же месте - поближе к зализыванию великокняжеского геморроя. И конечно, все те же наивные призывы объяснить, растолковать, показать по телевизору. Вот они только увидят и сразу поймут…
Ага. А вы? Вы поймете? Неужели ж вы никогда такой простой истины не осознаете, в самом-то деле? Не оттого они ненавидят, что чего-то не видели, а наоборот – видеть ничего не хотят оттого, что ненавидят. Нет никакого смысла объяснять и доказывать – ни-ка-ко-го. Никогда. Усвойте уже наконец это противное слово.
А в чем тогда есть смысл? - А в том же, в чем всегда был. Мы живы не потому, что кому-то из бывших и нынешних погромщиков это угодно, а вопреки их желанию. Как показала семидесятилетней давности Европа (как будто это доказательство еще требовалось после двадцати погромных веков!), будь на то общая воля окружающих нас прогрессивных граждан и гражданок, мы уже давно бы летали пеплом по ветру - все, до единого. И не летаем лишь потому, что не вышло – у них не вышло. Хотели, да не смогли. И сейчас хотят, да не могут.
И не смогут. Никогда не смогут – теперь это слово уже не так противно звучит, правда? Всегда есть некое соотношение сил, расклад карточный – то туз ляжет с джокером, то дама с шестеркой. Вот так мы испокон веков и выживаем – между кесарем и фараоном, графом и архиепископом, городской управой и губернаторским самоуправством. То эту инертную, злую силу против такой же инертной и злой используешь, то другую. Вон их сколько – всяких и разных: египтяне и ассирийцы, визиготы и мавры, европейцы и турки, красные и белые, шийя и сунна… знай поворачивайся.
Вот на это и следует, что называется, употребить. И никогда не отчаиваться. Да, при любом раскладе нас не любит никто, никогда, как бы хорошо мы ни объясняли свою бело-голубую пушистость. Но расклады меняются. Где они нынче, свирепые ассирийцы и просвещенные мавры? Где рыжие эллины, где любопытные финикийцы, куда канули Вавилон и Рим, Британская империя и Речь Посполитая? В какой параше захлебнулся Тысячелетний рейх, в каком подвале подавились собственным клекотом сталинские соколы? Нет их, как не бывало. А мы – вот мы, туточки.
Расклады меняются, братья, а мы остаемся, и правда наша – с нами. Захотят ее другие – пускай приходят, берут, нам не жалко. Она большая, эта правда – на всех хватит. Но никогда – никогда! – не нужно унижаться, выпрашивая любовь и понимание у погромщика. Во-первых, как уже сказано, зря это – не будет ни любви, ни понимания. А во-вторых, повинную голову и сечь легче.
"Живой журнал" alekstarn