Когда направляют на меня обвиняющий перст по принципиальному вопросу, представители истеблишмента предпочитают всегда прятаться за какими-то техническими деталями, игнорировать суть и полагаться на короткую память публики. Нам полагается верить, что там – "за высокими окнами" – есть вся релевантная информация, а поскольку у нас нет всей этой информации, у нас не может быть мнения. Ну, знаете, "то, что видно оттуда…"
Когда я напомнил, что судья Верховного суда Эльяким Рубинштейн был израильским посланником в Вашингтоне, когда Йонатан Поллард был вытолкнут из здания посольства – в руки преследовавших его – позаботился Рубинштейн с помощью одного из своих приближенных процитировать несколько оборванных предложений из анонимной телеграммы. С помощью этих обрывков цитат он хотел, чтобы мы сделали вывод, что не он принимал решение о выдаче Йонатана и он не ответственен за выдачу. Его гневное письмо, разумеется, включало личный поклеп против меня: как я осмеливаюсь писать, не зная всех мелких деталей.
Когда я утверждал 2 недели назад, что бывший премьер-министр Шамир (да удостоится долгих лет жизни), который, по моему мнению, был лучшим из всех правых премьер-министров, ошибся в стратегическом плане, не отреагировав на ракетные обстрелы Саддама Хусейна, - я вызвал тем гнев Йоси Бен Аарона, который также пожаловался, что я пишу, не зная деталей. "Вот подробности", - написал он в на прошлой неделе в газете и описал совещания, предшествовавшие решению не реагировать.
В обоих случаях выбрали не спорить с моим утверждением, а увести читателя в чащу деталей в надежде, что за деревьями он забудет, как выглядит лес.
Я верю Рубинштейну, что решение бросить Полларда собакам было принято его начальством, никогда я не утверждал иного.
Также нет у меня сомнения, что соображения Шамира следовали именно из тех причин, которые указал Бен Аарон в своем назидательном письме в газету.
Я не оспаривал факты, а утверждал, что путь, избранный ими после обсуждения информации, был неверным.
Рубинштейн должен был отказаться выдавать Полларда или уволиться. Любое другое решение оставляет его ответственным за выдачу. Логика говорит, что указание, поступающее из Израиля в посольство, проходит через стоящего во главе него и Рубинштейн не пытался отрицать это. В тот момент, когда он передал охранникам посольства и выполнил полученное им преступное указание, он не может увильнуть от личной ответственности. Даже если Рубинштейн будет утверждать, что указание было послано лично охранникам, минуя его, он должен был уволиться немедленно после этого, а не сделав это, он оказал моральную поддержку преступлению и принял на себя ответственность.
Мое утверждение в случае Шамира заключалось в том, что стратегическая угроза от СКАДов, падавших в Рамат-Гане, была гораздо больше их разрушительных возможностей. До Шамира было ясно, что обстрел густонаселенных пунктов – это казус белли (причина для войны). Сегодня можно почти рутинно обстреливать израильские населенные пункты и первый ответственный за это – Ицхак Шамир, который действовал в соответствии со всеми соображениями, которые привел Бен Аарон в своем письме против меня – т.е. Шамир взвешивал технические возможности нейтрализовать немедленный ущерб, а не долгосрочный стратегический ущерб, который будет следствием отсутствия нашей реакции.
Никто не спорит, что у тех, кто непосредственно участвует в событиях, есть больше информации. Но это не только не помогает правильному видению картины, но и иногда это может повредить. Чтобы лучше рассмотреть всю картину, надо несколько отдалиться. То, что видно отсюда, оттуда уже невозможно увидеть.
("Макор ришон" 1.07.11)
Перевел Моше Борухович
МАОФ