Правы ученики рава Лиора в своём протесте против его ареста. Права и полиция, подвергнувшая его допросу, прав и сам раввин, отказавшийся от допроса. Однако, у этого замкнутого круга есть начало: прокуратура.

Главная история этой недели напоминает известный анекдот о раввине, который сказал обоим спорящим: ты прав и ты прав, - а также раввинше, которая вслух выразила своё несогласие с этим: и ты права.
Правы ученики рава Лиора, гневно протестовавшие, когда полиция арестовала их раввина заведомо возмутительным и безобразным образом. Но с другой стороны, полиция тоже права, арестовав рава – ведь государство не может не реагировать на ситуацию, когда гражданин, приглашённый на допрос, отказывается явиться. Но с третьей стороны, прав и рав Лиор, отказавшийся прийти на допрос – ведь было совершенно ясно, что расследовать тут нечего. На вопрос: «Действительно ли вы, уважаемый раввин, написали аскама о книге "Торат а-Мелех"?» - ответ: «Да». На вопрос: «Означает ли это, что вы согласны с каждым словом, написанным в этой книге?» - ответ: «Нет». На третий вопрос: «С каким абзацем вы согласны, а с чем не согласны?» - ответ: «Это не ваше дело». На этом допрос заканчивается.

Можно было бы задать раввину все эти вопросы по телефону, но даже в этом не было необходимости. Как мне известны ответы на все три вопроса, то и полицейские их тоже знают. И если кто-то думает, что я не отношусь всерьёз к полиции или упрощаю сложную профессиональную работу, заключающуюся в словах «полицейское расследование», то мою правоту доказывает тот факт, что весь процесс задержания, допроса и освобождения рава Лиора занял всего час.

Все факты известны полиции, как и прокуратуре, пославшей полицию на эту операцию. Ответ на вопрос, есть ли тут причина для отдания под суд – должна дать прокуратура. Но полицейский допрос по этому делу ничего не дал. Дело в том, что и на этот вопрос ответ известен: нет никакой причины для предания суду. А поскольку в прокуратуре отлично знали, что никакого обвинительного заключения не будет и ,по закону, никакого наказания тут нельзя наложить, то они послали полицейских, чтобы они наказать раввина по мелочам или, может, «поучили» - посредством вызова на допрос со съёмками на телевидении, с некоторой долей унижения. (Заодно "принципиальные и решительные" прокуроры заработали имидж в СМИ, удостоившись похвальных статей в прессе, а может, даже коротенькое интервью на телевидении.)

При всём уважении к власти закона и прочих просвещенных лозунгов, при всём понимании горячего желания сотрудников прокуратуры покрасоваться перед телевизионными камерами, в государстве закона у полиции нет никаких полномочий раздавать наказания, а прокуратура не является подразделением воспитания взрослых граждан. Поэтому в этой ситуации раввин не вправе прощать посягательство на его достоинство.

Также следует сказать пару слов насчёт лозунга о равенстве перед законом. Ни один гражданин не может быть выше закона, даже если он великий раввин или известный человек. Если бы, не дай Б-г, рав Лиор был заподозрен в воровстве или растрате, нет сомнения, что он обязан был явиться на допрос, и нет сомнения, что он явился бы. Но давайте не будем наивными. В делах о «подстрекательстве, о призыве к бунту, о словесных преступлениях» нет никакого равенства перед законом. А что есть? – силовая борьба! Полиция бы не осмелилась вызвать на допрос ни Натана Заха по подозрению в подстрекательстве, ни профессора Штернхаля. Ведь у этих людей есть всесильные друзья в СМИ. Поэтому ни одному офицеру полиции не стоит связываться с ними, уж не говоря о том, чтобы арестовать. Если бы Натана Заха арестовали за то, что он сказал или написал, полетели бы головы в полиции.

И речь не идет только о левых гуманитариях. И рава Овадью Йосефа не вызывают на допрос в полицию за его высказывания. Только этого не хватало прокурору, который хотел бы продвинуться в карьере, чтобы из-за него пало правительство. Но рав Лиор, полагают в прокуратуре, совсем другое дело – его можно и унизить слегка, не причинив себе ущерба.

Поэтому у его учеников не было выхода, кроме как устроить беспорядки, чтобы создать хотя бы таким образом подобие равенства перед законом их рава в сравнении с Натаном Захом, равом Овадьей Йосефом. Итак, мы вернулись к «Хад гадья». Правы ученики рава, учинившие беспорядки по случаю ареста их рава. Права полиция, задержавшая его – ведь рав отказался явиться на допрос. Прав и рав, не явившийся на допрос, целью которого было унизить его, а не допросить. Правы и комментаторы, выражающие свою тревогу по поводу нарушения демократических правил игры и из-за атмосферы анархии, созданной вокруг всего этого дела.

Но в отличие от анекдота, приведенного в начале этой статьи, где в итоге все оказались правы, наш случай не анекдот. У этой песенки есть начало: некто не просто допустил ошибку в своих соображениях, но скорей всего, злонамеренно отступил от правил, превысил полномочия, данные в соответствии с его должностью и законом. Некто, знающий, что израильский закон не наложит на рава Лиора никаких наказаний за то, что он написал своё согласие с той или иной книгой. Но этот некто считает, что он выше закона, он хочет наложить наказание или попросту запугать, а то и дать урок, и всё это помимо закона.

Тот, кто заварил эту кашу, сидит в том месте, откуда началась цепочка – в прокуратуре. Ищущим адрес – вот он! Кто хочет знать имя и фамилию – пусть спросит Шая Ницана. Он знает там всех, не сомневайтесь.

(«Макор ришон» 01.07.11)


Перевела Фаня Шифман
МАОФ