Стою в очереди на кассу в районном супермаркете. Идит, девочка-кассир, постоянных клиентов знает по именам и стандартному набору продуктов. На неделе увидел ее на автобусной остановке — пропустила автобус и вид имела несчастный. Опаздывать в первый месяц учебы на лекцию в университет совесть не позволяет. Подбросил. Крюк совсем небольшой.
— Привет.
— И тебе.
— Слушай, в универе столько работ задают написать — ничего не успеваю. Все дни уже перемешались. Вот ты меня когда на лекцию подвозил — до прекращения огня или после?
Вспомнить не смог. У меня тоже дни перемешались. По-моему, подвозил до... А вот в супермаркет этот я начал ходить абсолютно точно две войны и с десятка два больших и малых военных операций назад...

Очередная операция в секторе Газа закончилась, как предполагалось, очередным перемирием и ощущением, что опять что-то не так... Не так начали, не с теми результатами, на которые надеялись, закончили. Может быть, это ощущение возникло потому, что Нетаньяху, один из самых жестких критиков результатов операции «Литой свинец», обещал в свое время ХАМАС окончательно уничтожить. Довести, так сказать, работу до конца. Сам же процесс — боевые действия — был проведен блестяще и с хирургической точностью.

Разведка отработала идеально — банк целей был заранее и четко определен. Иранские ракеты дальнего радиуса «Фаджер-5» были уничтожены в первый час после начала операции. Информация отом, где находится тот или другой полевой командир ХАМАСа или Исламского джихада, текла рекой — ликвидировали их с минимальными потерями среди гражданского населения. Ракеты малого и среднего радиуса поражения уничтожались сотнями — еще до запуска. Или в массе своей были перехвачены системой ПРО «Железный купол». Удары по точкам запуска наносились в течение секунд после обстрела — если не удавалось обнаружить их заранее... Системам связи ХАМАСа так же был нанесен немалый ущерб. Несколько хамасовских беспилотников (видимо, поставленных Ираном или ливанской «Хезболлой») также были уничтожены до взлета. Обычные боевики — не говоря уже о более высокопоставленных командирах — в течение восьми дней операции старались нос наружу не высовывать, хотя и это не всегда помогало. В течение 48 часов был призван резерв (десятки тысяч человек) и подтянута техника — мобилизационная модель получила очень хорошую обкатку.

Из заключительной армейской сводки:
В общей сложности удары нанесены по более, чем 1500 целям. Среди них:
19 оперативных штабов ХАМАС
140 туннелей для контрабанды
66 «ударных туннелей» (заминированные туннели на территории сектора, использующиеся для подрыва войск при наземной операции)
26 складов оружия и ракет

Ракетные обстрелы Израиля:
В общей сложности — 1506 ракет и минометных снарядов
Разорвалось на открытой местности — 857
В густонаселенных районах — 58
Перехвачены системой ПРО — 421 (из нацеленных на густонаселенные районы)
Неудавшиеся запуски — 152 (взрыв при запуске или взрыв на территории сектора Газа) Поги

бшие:
С израильской стороны — 6. Ранены — 240 (различной степени тяжести)
С палестинской стороны — 158. Ранены: 1000 (различной степени тяжести) — по палестинским данным.

Операция началась 14-го в среду, а уже в пятницу ХАМАС заявил, что не пойдет на перемирие, пока Израиль не удовлетворит его требования — хотя попытки предложить таковое предпринимались с первых часов. За восемь дней противостояния исламистам тоже удалось добиться военных успехов — правда, больше символических: дважды были обстреляны Иерусалим и Тель-Авив, впервые за много лет теракт в автобусе в Тель-Авиве. На несколько минут смогли подавить спутниковый сигнал 2-го и 10-го каналов местного телевидения и запустить свой видеоролик. Помимо этого ХАМАС подключил фантазию и опубликовал утку о сбитых израильских истребителях, вертолетах, беспилотниках и обстрелянном ракетном катере...

Выводы по итогам операции, как всегда, двоякие. И, как всегда, израильское правительство должно было из двух зол выбирать меньшее. С тактической точки зрения, воздушная операция изжила себя на четвертый-пятый день: качественных целей фактически не осталось, а уничтожить с воздуха каждую ракету и каждый склад с оружием — невозможно. Необходимо было либо прекращать операцию, либо вводить войска в сектор и приступать к наземной фазе. Неопределенность — худший враг на войне. Стянутые к границе сектора подразделения были полностью готовы и ждали приказа. Поочередно и ежедневно то начальник Генштаба Бени Ганц, то министр обороны Эхуд Барак устраивали блиц-визиты по частям, поддерживая моральный настрой солдат. Однако сначала Израиль представил ХАМАСу и Египту ультиматум с требованием придти к соглашению о прекращении огня в течение 36 часов, потом продлил его еще на 24 часа, потом необходимо было достичь последних договоренностей — армия и общество тем временем находились в состоянии напряженного ожидания: если доворенности сорвутся — входим в сектор. Если нет — по домам. При этом было понятно, что ХАМАС в любом случае объявит о своей победе: прекращение огня, с точки зрения исламистов, является свидетельством слабости Израиля и его армии, а наземная операция дает возможность ХАМАСу, используя свое население в качестве живого щита, позиционировать себя невинной жертвой и стричь купоны арабской солидарности, выставляя себя главным защитником ислама и палестинского народа от сионистских захватчиков.

Каким бы глубоким ни было чувство неудовлетворенности — видимо, по-другому было невозможно. Изначально Израиль не ставил перед собой цели уничтожить ХАМАС как правящую силу в Газе — цели были более скромными и даже аморфными: нанести серьезный ущерб ракетному потенциалу, восстановить фактор сдерживания и добиться от ХАМАСа долгосрочного прекращения огня.

Успехи «Железного купола», малое число пострадавших с израильской стороны и малое число погибших гражданских в Газе, позволили израильскому правительству проявить большую гибкость в принятии решений — множество пострадавших с израильской стороны неминуемо привело бы к мощному давлению общественного мнения, и батальоны пересекли бы пограничный забор маршем. На самом деле приказ на ввод войск отдавался дважды. И дважды отменялся — из-за намечающегося прогресса в переговорах.

По соглашению о прекращении огня Израиль обязуется прекратить практику точечных ликвидаций, а военные подразделения не должны входить в так называемый периметр — полоса в триста метров западнее пограничного забора. Израиль также позволит палестинцам обрабатывать землю в непосредственной близости от границы и расширит зону рыбной ловли. В качестве ремарки: именно в этом трехсотметровом «периметре» боевики в течение многих лет закладывали фугасы, пытались прорыть под границей туннели и располагали снайперские точки...

ХАМАС и другие группировки, со своей стороны, обязуются не обстреливать территорию Израиля и не инициировать нападения любого рода из сектора Газа. Египет, в свою очередь, пообещал облегчение режима на КПП Рафах, разделяющем Газу и Синайский полуостров. Это то, что на бумаге... А на словах Египет и Штаты дали Израилю гарантии, что «будут способствовать пресечению контрабанды оружия в сектор Газа».

По окончании операции «Литой свинец» в 2009-м соглашение о прекращении огня выглядело примерно так же. Продержалось относительное спокойствие долго — чуть больше полутора лет. Однако и во время этого относительного спокойствия не было ни одного месяца без ракетных обстрелов.

«Облачный столп» дал ХАМАСу то, о чем он не мог мечтать еще пару дней назад, — официальные визиты эмира Катара, премьер-министра Египта и министра иностранных дел Турции. Последний, когда его отвели в местную больницу, горько и взахлеб настоящими слезами — при всех телекамерах — рыдал от сострадания к палестинским жертвам. Ко всему ХАМАС смог фактически легализовать себя — не каждый день госсекретарь США прилетает в какую-нибудь арабскую столицу, чтобы объявить о прекращении огня между государством и террористической организацией, и это не говоря уже о личном вмешательстве генсека ООН.

Израиль — несмотря на внутреннее разочарование — удостоверился, что можно вести краткосрочную войну с ХАМАСом, несмотря на власть братьев-мусульман в Египте: в конце концов, и у президента Мурси, при жесткой антиизраильской риторике и заявлениях о пересмотре мирного договора 79-го года, есть глубоко прагматичные интересы. Что же касается фактора сдерживания... ХАМАС, конечно, громко кричал о том, что сотни шахидов готовы встретить солдат ЦАХАЛа, однако наземной операции боялся — и очень: исламисты могли и не удержать власть после нее...

В принципе, о наличии фактора сдерживания можно говорить до первой ракеты с той стороны и до первой реакции Израиля либо ее отсутствия. Министр обороны Эхуд Барак заявил на днях, что ЦАХАЛ будет реагировать на ракетные обстрелы жестко, но при этом не позволит, чтобы каждая самопровозглашенная боевая палестинская группка снова втянула Израиль в очередной раунд противостояния. В переводе с министерского на человеческий в реалиях палестино-израильских отношений это означает, что реакция, конечно, последует — но не на каждый обстрел. И вот она, очередная палка о двух концах: не реагировать — своими руками подрывать тот самый фактор сдерживания, реагировать — рисковать вернуть все на круги своя, когда за обстрелом и ответной реакцией последует ответный же обстрел на ответную реакцию... И далее по спирали.

Насколько Израилю все-таки удалось создать этот пресловутый фактор сдерживания, можно будет судить только по прошествии времени. В этом контексте стоит заметить, что в час Х перемирия Израиль снова попытались обстрелять ракетами с Синайского полуострова и минометными снарядами из ливанской деревни Кила — видимо, в качестве напоминания, что ХАМАС не одинок.

Есть такой известный деятель ХАМАС — Муса Абу Марзук. В интервью «Ассошиейтед пресс» он открытым текстом заявил, что исламисты не собираются прекращать в секторе производство ракет и уж тем более отказываться от контрабанды оружия. Между 2009-м и 2012-м ХАМАС получил от Ирана гуманитарную помощь в виде дальнобойных «Фаджеров». В течение текущего перемирия иранские боссы, видимо, попытаются вооружить боевиков в Газе еще более серьезными «подарками» — а для контрабанды нужна тишина и спокойствие, хотя бы на какое-то время.

Еще одно наблюдение касается ведения боевых действий против террористических организаций: в этих так называемых войнах низкой интенсивности победить — так, чтобы военные успехи выглядели однозначно и были переведены в плоскость государственно-политических достижений — фактически невозможно, поскольку существует множество ограничивающих факторов. Во время второй Ливанской войны начальник Генштаба ЦАХАЛ Дан Халуц огреб немало критики за свои слова, что война была выиграна не нок-аутом, а по очкам... Сейчас его слова предстают совсем в другом свете. Проблема лишь в том, что в ближневосточной игре с нулевой суммой, если не выиграл убедительно и эффектно — значит проиграл в общественном мнении. И внутреннем, и во мнении оппонента.

Если бросить взгляд на динамику развития событий в секторе Газа, посмотреть на количество и масштабность военных операций, которые вынужден проводить Израиль, становится понятно, что каждый новый раунд масштабнее и интенсивнее предыдущего. По окончании операции «Облачный столп» один из израильских генералов в закрытой беседе с некоторой горечью сказал, что он не может дать гарантию, сколько продлится текущее прекращение огня — неделю, месяц или год. Так что ждем следующей — и вряд ли заключительной — части Марлезонского балета.

Тель-Авив

ej.ru