Посвящённое выборам интервью, которое дал недавно генерал в отставке Элазар Штерн, снова пробуждает воспоминания о деле, в центре которого фигурировали два новоиспечённых депутата Кнесета, избранные на этой неделе – Яир Лапид и Элазар Штерн собственной персоной.

История началась на состоявшейся в 2006 году во Дворце президента церемонии вручения грамот солдат-отличников. Хананэль Даян, один из отличников, откозырял тогдашнему начальнику генштаба Дану Халуцу, как и все солдаты, но шёпотом сказал, что не сможет пожать ему руку - непосредственному участнику реализации плана размежевания и депортации его близких и родных из их домов в Гуш-Катифе. Тогдашний глава отдела кадров, генерал Элазар Штерн, руководивший церемонией, закипел от гнева и начал настоящую войну против Даяна. Спустя 2 дня Даян был вызван на слушание в канцелярию Штерна.

Из стенограммы этого разговора становится ясно, что это было все, что угодно, кроме слушания. Это был исключительно бурный и жёсткий разнос, в ходе коего генерал, в прошлом главный офицер по воспитательной части, не смог держаться хладнокровно и безудержно выложил молодому солдату всё, что накипело у него на душе.

«Тебе нравится красоваться в прессе? Получать цветы?» - глумливо начал он. – «Я не получаю от этого удовольствия! Это не было моей целью», - ответил Даян. Штерн грубо набросился на Даяна, за утверждение того, что его больной дед умер от разрыва сердца вследствие ожидавшегося изгнания. «Твой дед умер от рака, а не из-за изгнания, размежевание тут ни при чём! - бросил он парню. – Привязать его смерть от рака к депортации – это просто катастрофа. Это ложь. Это подстрекательство – заявлять, будто размежевание убило людей! Я могу сказать тебе, что пока что ни один солдат от размежевания не умер… Это пляска на крови!.. Это циничная спекуляция!.. Разве какой-нибудь врач написал, что он умер из-за размежевания?»

Штерн пытался убедить Даяна, что его дед впал в депрессию из-за рака, а не из-за размежевания. «Я готов устроить тебе встречу в людьми, - если они этого захотят, в чём я ещё не уверен, - дети которых погибли, чтобы охранять твоего деда, и они не думали, что там надо находиться». Даян рассказал про отца, умершего через 2 месяца после деда, тоже связав это в размежеванием, добавив: «Это было личное разрушение моего дома».

«Ты читал «Эйха»? - обратился к нему Штерн. – Что, это такое же разрушение?» - «Это разрушение у меня в сердце, - попытался солдат объяснить сам себе. «Ты бешеный! Ты лжец! - откликнулся генерал. – И это уже не твоя проблема, а проблема тех, кто тебя воспитывал. Не знаю, то ли родители, то ли в той йешиве, где ты учился…»

Штерн не удовольствовался этой беседой, он параллельно обратился к тогдашнему президенту (Кацаву) с требованием отменить удостоверение отличника, которым награждён солдат. Когда же во Дворце президента отклонили это обращение с порога, Штерн написал дополнительное письмо с нападками, где подчёркивал, что оставить знак отличника – это «придание легитимации такому поведению, подстрекательскому и опасному». В Доме президента приняли решение отложить в сторону церемонии и отправили Штерну ответное письмо исключительно резкого содержания. «Вы действовали сразу же после инцидента поспешно, надменно и необдуманно, - писал ему гендиректор. – Дворец президента не принимает диктата главы отдела кадров… Я с отвращением отклоняю ваше письмо к президенту государства… Ваше письмо отличается невежливостью и непочтительностью, надменностью и высокомерием… Ваши проповеди не к месту…»

Насмехался? – плати!

Через неделю после слушания Яир Лапид опубликовал в своей колонке в «Йедиот Ахронот» издевательскую статью против Даяна. Там, между прочим, Лапид награждал солдата следующими эпитетами: «Хананэль-страдалец», «изворотливый», «буйный бунтарь», «злостный нарушитель», «обвиняющий», «чокнутый» и тому подобное…

Даян, задетый этим, подал иск о клевете и выиграл 12 тыс. шекелей. В судебном процессе, пытаясь защититься, Лапид раскрыл подборку документов, на которых якобы основывался – это всё были закрытые документы для служебного пользования из личного дела солдата в отделе кадров ЦАХАЛа. Между прочим, там была внутренняя переписка ЦАХАЛа в отношении солдата, результаты беседы с ним, данные о его образовании, частности касательно покойного отца, данные о взаимоотношениях в семье, а также содержание слушания, которое ему провёл генерал Штерн. Лапид показал в суде, что он в дружеских отношениях со Штерном, и часть деталей об этом событии, включая то, что произошло на слушании, почерпнул из бесед с ним.

Сам Штерн далее признал, что именно он передал стенограмму слушания Лапиду. Ещё до завершения суда над Лапидом Даян поспешил подать иск и против генерала Штерна. В ЦАХАЛе запаниковали. Последнее, чего бы хотели в ЦАХАЛе, так это – чтобы Штерн оказался в суде и поведал о материалах, которые он, как глава отдела кадров, слил своему дружку-журналисту. В рамках внесудебного арбитража-сделки ЦАХАЛ согласился заплатить Даяну 31 тыс.шекелей, чтобы не началось дело против генерала и за обязательство Даяна не подавать против генерала уголовный иск.

Три недели назад, баллотируясь в Кнесет в списке «Тнуа», Штерн дал интервью газете «Олам катан», которая в конце недели распространяется в синагогах. Его спросили об упомянутом деле, и он касательно Даяна заметил: «На самом деле свой знак отличника он получил за выполнение приказов во время размежевания». Это вызвало сильный гнев Даяна: «Я не принимал никакого участия ни в чём, хоть как-то связанном с размежеванием! - сказал он. – В течение всего этого периода я проходил службу на Ар-Дов» (на севере). С помощью своего адвоката Яхель Мерхави, Даян отправил Штерну требование извиниться, но до сих пор ответа не получил. Но и это ещё не всё. Когда интервьюер Арнон Сегаль его спросил о выговоре, полученном им за утечки документов, Штерн ответил: «Я не помню, что когда-либо было что-то такое…» Но письмо Даяну от канцелярии главного армейского прокурора, как раз и устанавливает: «по рекомендации главного армейского прокурора нач.генштаба вынес выговор генералу Штерну». Штерн утверждает в этом интервью: «Это не я передал документы, но я не хотел обвинять в этом других. Я принял ответственность за всё это на себя».

Надо сделать 2 замечания по этому поводу. Во-первых, хотя бы касательно содержания слушания, устроенного Даяну, Штерн уже признал в прошлом, что именно он слил его содержание. Во-вторых, что до слива прочих личных документов – если бы Яир Лапид предпочёл сохранить в тайне источник своей информации, это было бы легитимно. Когда генерал ЦАХАЛа, бывший глаза отдела образования и воспитания, громогласно провозглашает, что ему известно, кто преступник, сливший своему приятелю-журналисту личные подробности солдата ЦАХАЛа, но он покрывает его, то речь идёт о гораздо более серьёзном деле, что не делает чести армии, о коем Штерн вроде бы так тревожится.

Профессор противится академической степени

Около 2 недель назад ушла в отставку проф. Ора Лимор с поста члена Совета по высшему образованию. По её словам, вследствие признания академического колледжа в Ариэле университетом. Процесс, предшествовавший этому признанию, она назвала «проблематичным и несерьёзным», утверждая при этом, что «Гидеон Саар превратил Совет по высшему образованию в политический инструмент в его руках. Я не хочу принимать участие во всём этом». Отставка была обнародована и вызвала отклики, но то, что не было обнародовано, так это то, что супруг г-жи проф. Лимор, проф. Йехиэль Лимор, служил ещё несколько лент назад директором школы СМИ в Ариэле и оставил это учреждение в середине учебного года из-за конфликта с администрацией. На этой неделе я (К.Л.) спросил Ору Лимор, не считает ли она, что находится в конфликте интересов в вопросе университета в Ариэле?» «Этот вопрос оскорбительный! – ответила она. – Я не вижу никакой связи между ситуациями. Мой муж – это мой муж, а я – это я!»

(«Макор ришон» 25.01.2013)


Перевела Фаня Шифман
МАОФ