По многолетней традиции во время формирования коалиции, когда выборы уже прошли, но правительство еще не сформировано, депутаты-новички выступают в Кнессете со вступительными речами, рассказывая о себе и своем мировоззрении

Уважаемый председатель и уважаемые коллеги-депутаты Кнессета

Я сидел и слушал все вступительные речи. Это были отличные речи, некоторые - даже виртуозные. Но когда я слушал речь депутата Мики Леви - генерал-майора полиции в отставке, с которым мы встречались, находясь на разных сторонах баррикады - он полицейский, а я демонстрант - когда он рассказывал, как погиб его брат в Иорданской долине, мое сердце вздрогнуло.

С вашего позволения, я расскажу вам почему. Я не горжусь этой историей. Наоборот. Я расскажу о своей ошибке.

Я был тогда молодым командиром взвода в батальоне резервистов. Месяц в году я проводил на сборах и учениях. Во время одного из сборов резервистов прибыл новый комбат и нас распределили по укрепленным пунктам вдоль границы в Иорданской долине.

Я получил под свою ответственность участок, включающий укрепленный пункт рядом с самой границей. Оттуда можно было наблюдать за мостом через Иордан. Я решил находиться именно в этом важном пункте.

К вечеру прибыл новый комбат и в присутствии солдат спросил меня все ли в порядке.

- Нет, - ответил я.
- Почему нет? - спросил комбат.
- Посмотри, - сказал я ему. - Любой может легко перейти мост по той тропинке, обойти укрепленный пункт, используя складки местности, незаметно обойти наш укрепленный пункт и застать нас врасплох.

К моему удивлению, комбат отреагировал очень гневно. Он, вместо того, чтобы записать мое замечание и во всем разобраться, сделал мне выговор на глазах удивленных солдат и покинул место.

Я был поражен. "Наверно, он знает нечто, чего я не знаю", - сказал я себе и забыл об этом.

Милуим закончились, я вернулся домой, а примерно через год услышал в новостях, что солдат погиб именно при таких обстоятельтвах, как я предупреждал. Вы уже поняли, о ком идет речь.

Мое сердце щемило, я был очень зол на себя. Я должен был тогда, год назад, поднять шум, возможно, покинуть форт в нарушение полученного распоряжения и устроить скандал в канцелярии командира территориальной бригады. Мне нельзя было верить, что "то, что видно оттуда, не видно отсюда".

Помните, депутаты Кнессета 19-го созыва: то, что вы видите, - это именно то, что есть. Принимая мировоззрение других, мы обманываем доверие наших избирателей. "Сверху" не видят больше, чем мы видим тут, - "сверху" уже не видят ничего.

Через несколько лет после тех событий были подписаны ословские соглашения. И вновь я ясно видел перед собой приближающуюся беду. Видел тысячи жертв и - хуже того - международную делегитимацию существования нашего государства. Ведь если вы признаете Организацию освобождения Земли Израиля от евреев, то что еще вы можете утверждать? Скажете арабам: "Сделайте одолжение, примите то, что мы взяли у вас в 1967г. и в обмен откажитесь от того, что мы взяли в 1948г.?" Сколько времени продержится это извращенное предложение?

На этот раз я не молчал. Хоть целая страна аплодировала новому платью голого короля, но я упрямо говорил правду. Были демонстрации и до нас, но они или скрывались СМИ, или высмеивались перед публикой. Сторожевые псы демократии не только не выполняли свою задачу, но и превратились в псов замалчивания и затыкания ртов.

Я решил действовать в соответствии с принципами ненасильственного гражданского неповинования. Создал движение "Зо арцейну" (это наша страна), и 8 августа 1995г. десятки тысяч израильтян со связанными руками (демонстрируя отказ от насилия) сели на дороги по всей Стране. Это была самая большая демонстрация свободы и демократии за всю историю современного государства Израиль.

Процесс Осло я не смог остановить и он продолжает, как червь, подтачивать нас. Разрушение Гуш Катифа уже доказало, что речь не идет ни о мире, ни о безопасности, - из развалин Гуш Катифа сейчас обстреливается Тель-Авив. И все же мы, как одержимые, разрушаем еще один форпост - Маале-Реховаам.

Осло я не остановил - все мои печальные предсказания сбылись одно за другим; но моя жизнь резко изменилась.

...

Позвольте мне немного рассказать о себе.

Меня зовут Моше Залман Фейглин, я сын умершего в последний Песах благословенной памяти Якова Цви Фейглина, не дожившего до этого дня, и Эстер Фейглин (да удостоится долгих лет жизни).

Я потомок Хабадских адморов и представителей первой алии, репатриировавшихся в 80-е годы 19-го века. Мой покойный дедушка был первым ребенком, родившимся в Метуле, мои предки были среди основателей старого поселения Мишмар а-Ярден, и в мошаве Кинерет наша семья пустила корни. Книга Гай-Они "Лишь о себе я умела рассказать" - это книга о нашей семье.

Я служил в ЦАХАЛе, Всевышний помог мне встретить самую лучшую и особенную женщину в мире, я удостоился создать замечательную семью, создать процветающую компанию, построить дом в Самарии и наслаждаться жизнью никому не известного человека - пока в один день не превратился в общественного деятеля.

Когда нам удалось в 1996г. - против всех шансов - вернуть Ликуд и национальный лагерь к власти, выяснилось, что у правых нет настоящей альтернативы Осло. Тогда я понял, что ось, вокруг которой ведется спор, - это не обязательно ось правые-левые. Спор не территориальный, а сущностный. Не правые против левых, а евреи против израильтян. Сам лишь приход правых к власти не способен остановить спад и есть необходимость во вливании еврейского смысла в руководство национальным лагерем.

Вы понимаете:
чудесный поход к свободе, начатый Авраамом, продолженный исходом из Египта и созданием древнего царства и постройкой Храма для Царя Царей на Храмовой Горе в Иерусалиме - этот поход к свободе остановился, когда был разрушен Храм. Идея свободы, которую нес еврейский народ, не могла воплощаться, когда сам еврейский народ оказался в рабстве. То, что евреи – народ свободы, легко показать. Каждый тиран, который хотел поработить весь мир, от Фараона и Ахашвероша и до Гитлера (да сотрется его имя) и Сталина, приходил к мысли, что он должен сначала уничтожить всех евреев. Ведь евреев нельзя поработить – над ними уже есть властитель – Царь царей.

2 тысячи лет назад мы ушли в изгнание и было не ясно, как уцелеем без Храма, без аутентичной еврейской культуры народа в своей Стране.

Так еврейский народ создал самый удачный "start up" в истории - еврейскую религию. Иудаизм, который был гораздо больше, чем просто религия, сбросил с себя территориальную составляющую и стал чем-то, приспособленным к индивидууму, семье, общине.

Через 2 тысячи лет сионисты-первопроходцы почувствовали, что этот спасательный канат вроде бы становится петлей. Они должны были отрезать его, чтобы опять почувствовать землю под ногами. Так, как из сжатой пружины, из этий огромных энергий возникло государство.

...

В своей книге "Проповедь" описывает писатель Хаим Азаз речь еврейского первопроходца "Юдки". (Кстати, сын Азаза, Жожик, погибший в Войне за независимость, был лучшим другом моего отца в гимназии Герцлия) "Ты можешь называть меня евреем, если чувствуешь необходимость в этом", - говорит Юдка, - "но я уже не еврей, я сионист..."

Через много лет после этого писательница Дорит Равивьян написала: "Осло для меня - это забыть, что я - еврейка". Процесс отдачи страны - это отчаянная попытка сбросить с себя еврейскую идентификацию и ногтями выцарапать что-то новое. Процесс Осло не был антисионистским. Левые были правы - Осло было отчаянной попыткой реализовать другую сторону сионизма.

Мы вернулись в свою страну и возродили государство, но вместо того, чтобы добавить к нашей еврейской идентификации еще одну составляющую, пытались создать новую идентификацию.

Дорогие друзья,

Израильское общество стоит сейчас перед разбитым моральным корытом. Мы уже не можем оправдать наш суверенитет на эту страну без нашего Небесного Отца, которого мы оставили в галуте.

Мы должны вернуться к нашей идентификации.

Лишь вернувшись к себе, мы по настоящему сможем предоставить права человека нашим соседям и различным секторам.

Здесь часто вспоминают о правах человека. И я также за свободу и права человека. Первое, что я сделал после прихода в Кнессет, - это создал либеральное лобби именно с целью защиты прав человека. Но я не верю, что размывание самоидентификации приведет к свободе и правам. Те, кто отрицая самоидентификацию, провозглашали права человека, молчали во время трагедии Гуш Катифа. При выселении из Гуш Катифа были нарушены все возможные права и свободы человека: право собственности, право на работу, право на достоинство … И сделали это именно те, кто так много говорил о правах и свободе личности.

Арабы правы, отвергая любые попытки навязать им израильскую идентификацию.

"Если я - это я", - говорит ребе из Коцка, - "потому что я - это я, и ты - это ты, потому что ты - это - ты, то я - это я, и ты - это - ты. Но если я - это я, потому что ты - это ты, и ты - это ты, потому что я - это я, то я - не я, и ты - не ты". Именно в таком состоянии находится сегодня израильское общество.

Я молюсь, чтобы Всевышний дал мне силы соединить откровение и идеал с действительностью, вернуть государство Израиль к его сущности и предназначению - служить еврейскому народу и идеалам наших пророков.

Исправить мир под властью Всевышнего.


Перевел Моше Борухович
МАОФ