В конце летней сессии этого года наш Кнессет принял усеченный вариант "норвежского" закона. Если полный вариант этого закона (фигурировавший в качестве законопроекта) предусматривал, что все депутаты, назначенные министрами, покидают Кнессет, чтобы полностью заниматься вверенной каждому из них отраслью хозяйства, то принятый усеченный вариант предусматривает такой выход из Кнессета только одному министру или замминистра от каждой фракции, входящей в коалицию (представители фракций, не вошедших в коалицию, не получают министерских портфелей). Закон также предусматривает достаточно естественные добавления – вместо покинувшего Кнессет министра в Кнессет входит следующий кандидат по списку от этой же партии, министр может вернуться в Кнессет и его место вне Кнессета займет следующий министр по ротации, если партия вышла из коалиции и лишилась министерского поста, уже бывший министр возвращается в Кнессет, а вошедший "следующий по списку" его покидает.

Хорошо или плохо, что вообще принят такой закон и хорошо ли для евреев, что он усеченный?

Наш ответ – НЕверной дорогой идете, товарищи. Но хотя бы то хорошо, что закон принят в усеченном варианте и принесет меньше вреда, чем возможный закон в его полной версии. Объяснимся, оставаясь в парадигме современным образом понимаемой "демократии".

Вариант современной "демократии", реализованной в Израиле, характеризуется полным смешением законодательной (Кнессет) и исполнительной (набор министров, начиная с премьер-министра) властей. Следствий у этого прискорбного факта много, большей частью они – отрицательные. Одно из них – полная некомпетентность (даже не дилетантство – хуже) министров во вверенных им отраслях хозяйства. Другое - полный паралич долгосрочного планирования. Все мыслят на срок не длиннее каденции, а в последние десятилетия каденции Кнессета у нас сокращенные и всегда неопределенной длины. Даже если и говорят о реформах или планах на долгосрочную перспективу (а говорить об этом считается хорошим тоном для министра, каждый из них начинает серьезные, кардинальные и долгосрочные реформы во временно выделенной ему на расправу отрасли, причем начинает их, как правило, при полном непонимании происходящего), то быстрая смена министра успешно хоронит большинство его долгосрочных планов, и мы вскоре узнаем о видении перспективы отрасли новым, столь же краткосрочным и столь же не знающим вверенной ему отрасли очередным министром. А ушедший министр чаще всего идет руководить новой отраслью (в которой он так же мало понимает, как и в предыдущей) и краткосрочно говорить о долгосрочных реформах в этой новой доверенной ему отрасли.

Предполагается, что реально работой министерства управляет назначенный министром и утвержденный правительством генеральный директор министерства. Но срок его полномочий редко превышает срок полномочий министра, чаще всего этот приближенный к политике функционер столь же далек от знания вверенной ему области, как и министр, но тратит на управление ею больше времени, так как меньше занимается политикой, представительством, выступлениями и проч. Реально министерством управляют относительно долго работающие заместители гендиректора, но над ними расположены два этажа облеченных властью временщиков.

Чудом уже является то, что министерства при таких условиях хоть как-то функционируют и в Стране, хоть крайне медленно и плохо, но что-то происходит. Назвать наше хозяйство полностью развалившимся все-таки будет неверно.

С этой точки и начнем рассмотрение вопроса. То, что система власти нуждается в сильной реконструкции, понимают почти все. Мы не говорим о формах выборов в Кнессет (по партийным спискам, по округам, смешанная) – сегодня это не наша тема. Мы говорим о разделении законодательной и исполнительной ветвей власти. По сути, после признания больших недостатков имеющейся у нас системы власти, почти единственной обсуждаемой потенциальной для нас системой власти является американская – раздельные выборы для законодательного органа (у них - двухпалатного парламента – Сената и Конгресса) и исполнительного главы государства (у них - президента), который создаст правительство и реально правит, причем там с президентом (и на срок его каденции) приходят не только министры, но и еще тысячи чиновников разного, чаще высокого ранга, которые де-факто и управляют страной. С теми или иными отличиями похожие системы существуют во многих современных "демократических" странах.

Мы полагаем, что раздельные выборы для законодательного органа (Кнессета) и исполнительного главы государства не очень подходят нашей сверхполитизированной Стране с жутко раздробленным населением по всем возможным направлениям и отличиям между людьми (сефарды – ашкеназы, харедим – вязаные кипы – светские, правые – левые, можно еще долго продолжать), причем эти отличия политиками тщательно культивируются по древнему принципу "разделяй и властвуй".

Предложим несколько иную систему властей, учтя, что специальностью политика является именно политика – выступления по глобальным и не очень глобальным политическим вопросам, высказывание мнения по всевозможным темам независимо от его компетенции в них, интервью, торжественное представительство, законотворчество, но никак не концентрация на определенной реальной отрасли хозяйства. Высокопоставленный в своей партии депутат или лидер списка для поддержания своего политического и электорального веса должны непрерывно звучать по всем мыслимым и немыслимым вопросам, звучать в СМИ, на всех трибунах и во всех иных местах, где можно говорить и где есть хотя бы пара слушателей. Если такой политик, ставший министром, серьезно займется, например, сельским хозяйством, это будет разрушительно не только для сельского хозяйства, но и для его собственного политического и электорального веса и влияния – через короткое время о нем просто забудут. Поэтому, как бы нам не хотелось иметь министров "на полную ставку", норвежский закон, выводящий из громкой политики лидеров списков и высших членов этих списков, никому не нужен. Политикам он разрушит карьеру, а нам все равно не даст компетентных министров. Норвежский закон даже в принятом усеченном виде, даже при ротации министров, временно покидающих Кнессет, не нужен ни политикам, ни избирателям. Его приняли только потому, что нашем балагане нужно было хоть что-нибудь принять для временного успокоения народа. В реальной сегодняшней ситуации в Кнессете думают, что министры – в министерствах, в министерствах думают, что министры – в Кнессете, а они сами очень заняты другими, более важными для них делами.

В нашем предложении системы власти мы даже не пытались дать предлагаемым высшим должностям благозвучные названия ни на русском языке, ни на иврите. И в качестве первого приближения к теме мы говорим только о каркасе системы без попытки ее детализации.

Итак…

Избирается Кнессет в качестве исключительно законодательной власти. Формируется коалиция. Она избирает Главу Законодательной Власти (ГЗВ) и главу исполнительной власти (ГИВ, часто он называется также президентом, но в предлагаемой системе он НЕ избирается народом, иногда он называется премьер-министром, но мы его и так не называем, что бы не было неизбежной для существующих у нас условий путаницы между ГЗВ и ГИВ). ГИВ – единственный, кто уходит из Кнессета по свежепринятому норвежскому закону. Ему политическое забвение не грозит – руководителю исполнительной власти будет предоставлено неограниченное количество трибун и интервьюеров, он сможет поставлять неограниченное количество тем для заголовков в СМИ. Формально не запрещено, но нам трудно представить себе, что ГИВ изначально будет избран не из депутатов Кнессета. Кроме этого, необходимо добавить, что ГЗВ и ГИВ могут быть из одной или из разных партий коалиции.

ГИВ формирует правительство и представляет его Кнессету. Одно из требований (которое будет заведомо трудно реализовать) к министрам, замминистрам и гендиректорам министерств (возможно, их назовут замминистрами, их будет больше одного в министерстве, и будет ликвидировано название должности "генеральный директор министерства") – компетенция не только в управлении, но и в данной отрасли хозяйства.

Основные текущие хозяйственные вопросы обсуждаются на заседаниях правительства (вне Кнессета).

То, что нарушит теоретическую целостность предлагаемой системы, но, полагаем, неизбежно в наших условиях – каждая партия коалиции получит курирование над несколькими министерствами (по мере ее веса в коалиции), будет предлагать свои кандидатуры министров этих министерств и их высших чиновников – примерно как сегодня, но без назначений депутатов министрами. Для обеспечения устойчивости системы исполнительной власти министры будут назначаться не на каденцию Кнессета, а на фиксированную во времени каденцию в 4-5 лет с правом Кнессета продлевать эту каденцию министрам и замминистрам в индивидуальном порядке (а не скопом всем) еще два раза по 2-2,5 года (половина полной каденции). Это отделит концы сроков полномочий министров и замминистров от границ каденций или коалиций Кнессета, но ведь даже у нас так назначаются начальник генштаба армии, генеральный инспектор полиции, генеральные директора государственных компаний и исполняющие еще некоторые высокие государственные должности. При этом ГИВ будет зависеть от границ полномочий каденций или коалиций Кнессета и меняться вместе с коалицией в Кнессете.

Коалиция сформирует широкий (по аналогу нынешнего правительства, но из лидеров коалиционных списков и из депутатов этих списков в соответствии с электоральными успехами каждого списка и коалиционными соглашениями; теперь эти депутаты не являются министрами и могут все свои силы отдавать именно политическим вопросам) и узкий политические кабинеты. Оба кабинета будут обсуждать именно политические вопросы и иногда – крупные хозяйственные вопросы и реформы типа вопроса о бюджете (подготовленном в правительстве).

Эта схема, скорее всего, приведет к более полному разделению законодательной и исполнительной власти.

Отличием предлагаемой системы от американской является сохраняющаяся связь между сроками каденции (или коалиции) законодательного органа Кнессета и назначением ГИВ. Также отличием является отсутствие отдельного индивидуального избрания ГИВ. Сохраняется также определенная, хотя и несколько ослабленная по сравнению с состоянием сегодняшнего дня связь между партиями и министерствами, причем, при смене коалиции кураторство над тем или иным министерством может переходить от партии к партии. Но зато подобно американской системе, сроки полномочий министров и замминистров выводятся из зависимости от границ сроков полномочий той или иной коалиции. Наше предложение никак не занимается устойчивостью разношерстной коалиции в Кнессете.

Нужно понимать, что американская, как и другие "устойчивые" системы управления странами, опираются на гораздо большую, чем у нас, гомогенность населения. А нам заповедано иметь 12 (по некоторым мнениям 13) различных, но не враждующих между собой партий в Кнессете, стоящих на единой ценностной базе (не считая двоюродных братьев). И все попытки свести "народное" представительство к двум малоотличимым между собой партиям (и еще нескольким ничего не решающим и ни на что не влияющим партиям), скорее, свидетельствует о непонимании обстановки. Устойчивость власти в нашей Стране будет "покупаться" не тем или иным "прогрессивным" законотворчеством, а уменьшением вражды между разными группами населения при сохранении отличий, иногда существенных, между ними. И это уменьшение вражды должно определяться единой системой базисных ценностей, едиными народными целями. И тогда мы начинаем понимать, что ключ к устойчивости власти лежит в ШКОЛЕ, которая или будет основана на единых еврейских ценностях, или сохранит разделение народа по всем мыслимым различиям и разделениям. И тем самым сохранит неустойчивость власти, как бы не исхитрялись наиболее резвые из законодателей ее "укрепить".

Добавим пару слов о судебной ветви власти. Именно фактическое отсутствие разделения законодательной и исполнительной ветвей власти, а как следствие этого – неудовлетворительное функционирование обеих ветвей, привело к реальной вопиющей слабости как законодательной, так и исполнительной ветвей власти. Это позволило проф. Аарону Бараку, бывшему президенту Верховного Суда своей реализацией им же разработанных принципов "судебного активизма" не узурпировать реальную власть в Стране в руках Верховного Суда, отняв ее у других ветвей власти, а просто подобрать валяющуюся на земле ничейную и ни кем не используемую власть, без помех ей пользоваться и передать в наследство другим составам Верховного Суда.

Но сделал он это по левым принципам, о которых мы уже писали в статье "Нет, не Пинхас". Повторимся, чуть добавив:

"Левые блестяще использовали и используют известную слабость демократии – в условиях "демократии" даже небольшая вначале, но сплоченная и организованная группа может "протолкнуть" через неорганизованное, молчаливое, пассивное, болотистое большинство почти любую программу, навязать обществу свое мнение как единственно правильное – технологии такого действа известны и опубликованы. Именно так в свое время пришел к власти фашизм. Именно они, левые, своей напористостью, организацией, разумным использованием накопленного опыта и достижений наук о пропаганде, о психологии масс и руководстве ими, своей безграничной демагогией (пользуясь пресловутой и давно изжившей себя неограниченной свободой слова, которой они так тщательно лишают несогласных с ними) навязали обществу свою повестку дня, которую послушно выполняет любое правительство. Они воспользовались и пользуются вроде бы внешне приемлемым приемом – жесткой и бескомпромиссной сегрегацией по идеологическому признаку. Любой из них, получив хоть кусочек власти, начинает продвигать только "своих", исповедующих "нужную" идеологию, ставя профессиональную пригодность на весьма далекое место в списке приоритетов и критериев для выбора кандидата на должность. И сам продвигается тем же способом, ведомый такими же, как он "старшими товарищами". Основной их лозунг – личная преданность и преданность идеологии. Таким путем левые практически, а не в теории создали гомогенную левую правящую элиту в основных руководящих и влияющих на государство и на массы системах – в армии, в судах и прокуратуре (и безраздельно захватили Верховный суд), на гуманитарных факультетах университетов, в СМИ, в культуре (на эту тему много написано по поводу формирования спасаемых из горящей Европы исключительно идеологически "правильных" евреев в рамках Алии Бет). По сути, сегодня левые практически установили свое тоталитарное правление. Одной из главных составляющих власти этой левой диктатуры и является Верховный Суд, который демонстративно и безнаказанно поставил себя над Кнессетом".

Какая вопиющая наивность и политическая безграмотность – думать, что сформированная тем или иным "правильным" способом комиссия по выбору следующих судей Верховного Суда может хоть на что-то повлиять!

Когда ветви законодательной и исполнительной власти будут разъединены и начнут функционировать гораздо лучше, чем сегодня, только тогда придет время поставить на ее естественное место в общей системе власти и судебную властную ветвь. Мы все видим, как десятилетия говорится об узурпации власти в Стране Верховным Судом, но никаких серьезных законодательных мер принять не удается хотя бы потому, что в руках этой реальной власти есть возможность дискредитировать и политически (и не только) ликвидировать почти любого политика. Ликвидировать через активное использование своих исполнительных механизмов - через идеологически "правильные" полицию и прокуратуру, путем открытия расследований и уголовных дел против политиков, выступающих против судебной монополии на власть. Мы, естественно, не говорим о прямых ликвидациях. Даже если это и не удается (как в случае с А. Либерманом, дела против которого "расследовались" фантастически долгое время), можно десятилетиями (!!!) мотать нервы, не пропускать на высшие посты, уменьшать электоральный потенциал, держать под вечным подозрением, обещать вот-вот тяжелое обвинительное заключение (естественно, непосредственно перед выборами), действовать по принципу поддержания в обществе подозрения "нет дыма без огня – иди, знай, что они уже накопали". Когда и это лопнет, можно устроить широкое предвыборное расследование ближайших помощников лидера и электорально утопить партию – мы это только что видели. Причем, мы отнюдь не считаем, что это расследование – изначально липовое. К сожалению, в нашей реальности у многих деятелей "наверху" можно накопать, по крайней мере, на расследование с бесконечными "страшными" утечками информации из кабинетов следователей (к сожалению, часто не только на расследование – коррумпированность системы оставляет мало шансов пробивающемуся наверх человеку остаться чистым) – весь вопрос как политически правильно выбрать того, кого и в чьих политических интересах в данный момент расследовать. И, конечно, правильно выбрать момент. А если и это не идет, то всегда можно "найти" женщину, которая "вдруг" вспомнит, как 30 лет назад кандидат на дискредитацию лазил ей под юбку (на современном новоязе: "заподозрен в сексуальных домогательствах") – изначально всем будет ясно, что из этого ничего путного не выйдет, но грязи, подозрений, пятен на репутации будет достаточно.

Поэтому без серьезного разделения и налаживания относительно нормального функционирования законодательной и исполнительной ветвей власти мы не видим возможности поставить на место разгулявшуюся судебную ветвь власти, захватившую всю полноту власти в Стране.

Мы в нашем предложении не претендуем на единственно верное решение. Но сегодня и серьезного обсуждения реформы властной структуры не ведется – так, реформы по мелочам. Ну, подняли электоральный барьер, так все арабские депутаты остались на своих местах, а правое крыло евреев успешно выперли из Кнессета. А может, так и задумывалось?

Проф. Исраэль Дацковский, член движения «Профессора за сильный Израиль»,
18 августа 2015 года