В интервью изданию "Макор Ришон", бывший председатель Верховного суда Аарон Барак, вопреки известным свидетельствам и даже фактам, изложил совершенно новые версии тех событий, в которых он принимал непосредственное участие.
Итак, правовая революция: этап переписывания истории…

Интервью бывшего президента Верховного суда Аарона Барака журналисту газеты "Макор ришон" Михаилу Тухфельду, может показаться рутинным и скучным. Тем не менее, в нем скрыта драматическая составляющая. Барак редко соглашается на беседы с журналистами, возможно, именно поэтому только теперь, наряду со стандартными юридическими лозунгами, невольно открылось и его собственное мнение в отношении событий, людей и процессов управления государством.

Замечу сразу – оно пугает. Практически все до единого утверждения, вроде бы невинно приведенные Бараком, не соответствуют истине, не выдерживают критики, а порой и полностью противоречат тому, что он сам делал или публично заявлял в прошлом. Барак создает в своем интервью альтернативную версию истории, заметающую под ковер правовой революции грязную кампанию обмана, политики, выкручивания рук и затыкания ртов.

В приведенной ниже статье – семь примеров подобных подтасовок.

1. Почему не была назначена Рут Габизон?

В 2005 году известный юрист, профессор юриспруденции Рут Габизон стала кандидатом в судьи Верховного суда. Габизон была открытой противницей правовой революции, которую активно продвигал Барак. Она даже опубликовала по этому поводу несколько академических и популярных статей. Именно поэтому в лагере Барака Габизон считали угрозой и решительно противились ее назначению.

В ходе бурных обсуждений Барак высказался следующим образом: "У нее имеется повестка дня, не соответствующая и не подобающая Верховному суду, поэтому я против ее назначения. Вот если бы Рут не высказывала бы свои взгляды на роль Верховного суда, - разъяснил Барак, - я бы не спрашивал ее мнения и согласился с назначением".

Другими словами, он был против назначения Габизон из-за ее консервативных позиций. Именно так воспринимали его слова обозреватели и комментаторы с тех пор и до нашего времени.

Однако, теперь, обратите внимание, Барак рассказывает нечто совершенно иное:

- Когда я сказал, "повестка дня", я не имел в виду ее мнение. В то время у Габизон была колонка в центральной газете, в которой она раз за разом атаковала суд по самым разным вопросам. Я имел в виду, что человек, занимающийся публицистической деятельностью, для реализации которой он во имя своих идей борется на общественном поприще, не может сразу перейти из публицистики в суд. У меня никогда в жизни не было проблем с академической критикой, озвученной профессром Габизон. По мне, если бы она оставила публицистическую деятельность и молчала какое-то время, у меня не было бы ни малейшей проблемы принять ее в Верховный суд.

Вот она - новая версия: оказывается, не взгляды Габизон являлись проблемой, и даже не то, что она "высказывала" их с академической трибуны. Все дело было в ее публицистической деятельности, колонке в "центральной газете". И решалась проблема всего-навсего некоторым переходным периодом, а вовсе не категорическим отказом от ее назначения.

Любопытно. Вот только в новой версии есть несколько фактических неувязок. Как сообщила Габизон на своей странице в "Фейсбуке", ей никогда не предлагали переходный период.

"Мне, как и интервьюеру, тоже кажется, что в тот момент было сказано нечто совершенно иное, - написала она. - Я не припомню, чтобы кто-либо советовал мне "подождать" (я не уверена, что согласилась бы). Известно, что память порой так обманчива…

К слову, что, собственно, требовало "переходного периода"? Что это за "колонка в центральной газете"?

"Что-то я не припоминаю, чтобы у меня была колонка в газете", - с насмешкой написала Габизон. И действительно, в архиве центральной городской публичной библиотеки Тель-Авива "Бейт-Ариела" указаны лишь 15 ее статей в ежедневных изданиях за все десять лет, предшествовавших истории с назначением. И лишь небольшая их часть связана с ролью Верховного суда. Аналогичная картина повторяется и в более подробном списке статей Габизон на ее личном сайте. У нее не только не было колонки в центральной газете, но, по сути, в те годы, с 2003 по 2005, как легко заметить, количество ее статей вообще уменьшилось, как и высказываний в отношении Верховного суда.

Таким образом, можно со всей определенностью сказать, что накануне назначения она, безусловно, "оставила публицистическую деятельность и молчала какое-то время".

Комментарий Барака:
- Мы оба уже не очень молоды. И память может нас подвести. Насколько мне помнится, дела обстояли именно так, как я сказал в интервью. Также я поступал в других аналогичных ситуациях. У меня есть позиция в отношении интеллектуала–публициста. Я приветствую его деятельность, но не считаю, что он может сразу прийти в суд. Это, несомненно, высокая цена, но оно того стоит.

2. Назначение Эдмонда Леви

В стремлении приукрасить политическую сторону судебной системы Барак прикладывает немало усилий, представляя ее сугубо профессиональной. Так, упоминая высказывание о том, что судьи назначаются по принципу "друг приводит друга", он утверждает, что "боролся" также и за назначение судей, с мнением которых не был согласен, приводя в пример судью Эдмонда Леви.

- Это совсем не так, и я рад, что мне представилась возможность указать на это. Разве судья Эдмонд Леви или судья Грунис были моими друзьями? Никогда они не были в моем доме, а я не был у них. Я считал их прекрасными юристами, боролся за их назначение. Когда же это случилось, относился к ним, как к братьям.

И дальше, по ходу интервью, он уточняет:
- Я вместе с занимавшим тогда пост министра юстиции Меиром Шитритом был тем, кто добивался включения Эдмонда Леви в Верховный суд... Я был знаком с его политическими взглядами, поскольку прежде, чем он был назначен судьей, он, ведь, был заместителем мэра от "Ликуда". И это вовсе мне не мешало.

Вот только, согласно публикациям в СМИ того времени, ситуация была совершенно иной: Барак энергично выступал против назначения Леви, и оно состоялось исключительно благодаря усилиям министра юстиции Шитрита, договорившегося о "сделке", в результате которой Леви получил должность в обмен на назначение Аялы Прокаччи – приближенной Барака.

Об этом написал Даниэль Фридман в своей книге "Кошелек и меч" (стр. 186). Об этом я также узнал от одного из посвященных в тайны сделки, получавшего в те дни текущую информацию напрямую от адвоката Шмуэля Самуэля, представителя в комитете по назначению судей, скончавшегося месяц назад, а тогда продвигавшего Леви.

Комментарий Барака:
- Публикации того времени неточны. Никакой сделки не было.

3. Кто инициировал создание управления по контролю над судьями

Обеляющему судебную систему, Бараку также важно создать впечатление, будто суд открыт для общественного контроля и рад ему:
- Контроль важен суду больше, чем какой либо другой структуре. Судьи нуждаются в критике, поскольку нет другого суда, который станет судить судей. Именно поэтому судьи инициировали институт "омбудсмена" для судей.

Таким образом, согласно Бараку, по своей доброй воле, искренне тревожась о прозрачности и плюрализме, судьи сами инициировали создание управления, занимающегося рассмотрением общественных жалоб на них.

Но это опять не соответствует действительности. На самом деле инициатором создания управления был в 2000 году депутат от партии "Шинуй" Йосеф Парицкий. Теперь, услышав слова Барака, он был возмущен: "Идею о создании такого управления я инициировал, представив частный законопроект по этому вопросу. Меня действительно очень поддерживал бывший глава Верховного суда Меир Шамгар, написавший мне об этом письмо. Аарон Барак своего мнения не высказал. А Мишаэль Хешин встречался со мной, энергично возражая против закона".

Судьи не только не были инициаторами создание управления, они, наоборот, сопротивлялись и вели кампанию против этой инициативы. Согласно Парицкому, Барак в ней не участвовал, зато другие хорошо помнят его закулисное противодействие.

Так, например, в книге "Кошелек и меч" Даниэль Фридман пишет:
"Барак решительно выступал против создания подобного управления, и судьи Верховного суда обращались в кнессет и СМИ стремясь помешать продвижению закона". Это совпадает и с воспоминаниями того, кто тогда лоббировал интересы Адвокатской коллегии в Кнессете: "Барак, Бейниш и вся остальная компания были против. Добиваясь отмены законопроекта, они крутились в Кнессете и давили на депутатов".

Их усилия были столь эффективными, что в какой-то момент Парицкий даже взвешивал возможность полностью отказаться от своей инициативы. Барак и судьи Верховного суда сделали все, что было в их силах, дабы избежать общественного контроля, включая закулисные политические действия и использование СМИ. Лишь только тогда, когда депутаты приняли закон, судьи смирились с решением.

В ответ Барак описывает другую последовательность событий. Однако при этом он все же вынужден признать, что судьи были массово вовлечены в законодательный процесс по этому вопросу, вопреки принятым в западном мире нормам:
- Идея управления для рассмотрения жалоб на судей была нашей. Впервые она была представлена судьей Линденштраусом, который возглавлял окружной суда и был членом судейской коллегии. Мы подготовили предложение, которое должно было быть закреплено во внутренних соглашениях, и, в свете накопленного опыта, мы могли сами сформулировать закон. Наше предложение стало известно депутату Парицкому, который сформулировал на его основе законопроект, хотя мы были убеждены в необходимости более осторожного процесса. Мы пытались его убедить, но безуспешно. В то же время, по сути дела, в Кнессете мы поддержали это предложение.

4. Что ответило государство Верховному суду по иску о "соседской процедуре"?

В интервью Барак отвергает утверждения о том, что судебные решения по вопросам войны с терроризмом несут угрозу государственной безопасности:
- Что касается "правила соседа" (привлечения вместо солдат соседей или родственников забаррикадировавшегося в доме террориста для ведения с ним переговоров - прим. переводчика), нам ничего не было сказано о том, что это необходимо для защиты солдат Армии обороны Израиля. У государства были совершенно иные соображения по этому поводу.

Удивленный читатель, вероятно, спросит: какие же могли быть тут иные аргументы? Зачем тогда Армии обороны Израиля вообще применять "соседскую процедуру", если не для спасения жизней. В любом случае, ответ государства найти несложно. И попробуйте угадать… Да, Барак снова вводит нас в заблуждение:
- В этой связи было подчеркнуто, что речь идет о ситуациях, в которых привлечение местного палестинского жителя позволяет солдатам Армии обороны Израиля воздержаться от военных действий, способных нанести куда больший вред, как гражданскому населению, так и солдатам.

При этом Барак прекрасно знаком с этим текстом. Ведь он сам процитировал его в составленном им тогда решении суда:
- Они подчеркнули, что подобное привлечение происходит в ситуациях, когда это позволяет избежать военных действий, которые могли бы нанести больший вред местным жителям, солдатам и имуществу.

Комментарий Барака:
- В настоящее время, я нахожусь за границей, и судебное решение мне недоступно. Насколько я помню, этот аргумент вообще не имел отношения к безопасности солдат.

5. Утверждал ли Аарон Барак, что "все подсудно"?

Барак пытается отречься от своего знаменитого изречения о том, что "все подсудно". В нынешнем интервью он его отрицает.
- Не все подсудно, но количество неподсудных вопросов не должно быть большим. Вот как точно звучало сказанное мной предложение: "всему есть суд, но суд не есть все". Есть моральные, религиозные и другие принципы, но суд определяет позицию по каждому из человеческих действий, определяя - разрешены они или запрещены.

Подобные заявления не новы. С тех пор, как Барак покинул пост главы Верховного суда, он пытается сформировать новый нарратив по этому вопросу, и уже несколько раз говорил об этом. В 2012 году он даже сообщил по телеканалу Кнессета: "Я не думаю, что все подсудно. Я так не думаю. Я этого ни разу не говорил. Я этого не понимаю…"

Не говорил? Не понимает? Гм…

"Если вы спрашиваете меня, я считаю, что все подсудно",- сказал он в интервью газете "Гаарец" в 2008 году. Тогда он привел длинный перечень "подсудных" тем, как в оборонной сфере, так и в других вопросах.

Аналогичные заявления делал он и раньше, например, в своей лекции, которую читал в 2001 году: "У суда нет границ, исполнилась земля судом, всяким судом. Любое человеческое поведение является предметом судебного разбирательства и нет неподсудных тем … У суда нет границ".

Как же Барак распутывает очевидное противоречие? Он пытается отмежеваться от утверждения "все подсудно", проводя различие между обычной юрисдикцией, где подсудно все, и "метасудебной" юрисдикцией. Другими словами, все подсудно с точки зрения обычной (нормативной) юрисдикции, но при этом необязательно подлежит суду с точки зрения юрисдикции "метасудебной".

(В своих трудах Аарон Барак употребляет термин "метасудебная юрисдикция" ("шфитут мосдит"), так он называет случаи, когда суд, имеющий безусловное право на рассмотрение дела согласно обычной юрисдикции, в которой подсудно все, все же не рассматривает дело по существу, а решает, целесообразно ли рассмотрение данного дела в судебных рамках по тем или иным соображениям высшего порядка – прим. переводчика).

Но все это - лишь словесная эквилибристика и не более чем пренебрежение здравым смыслом. Поскольку главный вопрос состоит в том, где же проходит граница. Сам Барак проводит ее следующим образом - если речь, по мнению судей, идет о несущественном вопросе, не имеющем характер явления, они не обязаны выносить его на суд, руководствуясь в таких случаях "метасудебной" юрисдикцией.

Так он объяснил в интервью телеканалу Кнессета: "Скажем, была нарушена некая норма, однако ты приходишь и говоришь: ничего, это не так уж страшно".

Другими словами, используя абсолютную подсудность в обычном суде, судьи сами решают, что подлежит суду, а что нет. А это значит, что, безусловно, "все подсудно"! Или, точнее, "все подчинено Верховному суду".

Комментарий Барака:
- В моих взглядах не произошло никаких изменений. "Во всем есть суд" - это значит, что у суда есть позиция по поводу любых взаимодействий между людьми. И это – нормативная юрисдикция. Вопрос о том, все ли подсудно, касается "метасудебной" юрисдикции.

6. Качество американских судей

В рамках дискуссии о системе назначения судей Барак пояснил, что в американской системе, в которой президент и Конгресс назначают судей Верховного суда, есть масса недостатков, вредящих уровню суда. "В этой системе, юристы самой высокой категории лишаются возможности попасть в Верховный суд", - сказал он, подчеркнув, что "если бы мы последовали американцам, это стало бы катастрофой".

На этом месте невольно возникает вопрос о связи данного утверждения с реальностью. Что имеет в виду Барак? Неужели и в правду Верховный суд США заполнен юристами среднего уровня? И нет ни одного юриста высшей категории? Знакомство с его нынешним составом показывает, что все судьи – выпускники элитных американских университетов, некоторые были профессорами в Гарварде и Чикагском университете, редактировали журналы, публиковали книги, занимались самыми разными юридическими вопросами.

Трудно придумать более политизированную систему, чем ту, благодаря которой они все были назначены. Поэтому американский опыт является как раз прекрасной иллюстрацией того, что депутаты, способные проявить должную ответственность в области экономической политики, военного руководства и внешней политики, могут также преуспеть и в назначении судей.

Комментарий Барака:
- Способ назначения судей в Америке ужасен. Он лишает прекрасных юристов шанса на назначение.

Но если уж речь зашла о системе назначения судей, стоит вспомнить ещё одном мифе, распространяемом Бараком и его лагерем. Якобы израильская система назначения судей, подобной которой нет ни в одной стране мира – считается лучшей в мире. Барак объяснил, что "европейские системы неудачны из-за своего политического характера назначения судей в конституционные суды", поэтому "многие с завистью смотрят на нашу систему". Вот только ни одного подтверждения этим словам приведено не было.

Профессор Гидеон Сапир в своей книге "Правовая революция в Израиле: в прошлом, в настоящем и будущем" проследил истоки этого мифа, обнаружив забавный анекдот.

В отчете комиссии Замира, изучавшей метод назначения судей, написано в соответствии с принятыми формулировками официального языка, что эта система была "также высоко оценена за рубежом", и что "она является одной из лучших в мире". На чем же основываются эти утверждения?

На ссылках на книгу одного из членов комиссии, профессора Амнона Рубинштейна, в первых изданиях которой источники этих утверждений не указаны. Зато в последующих, вы не поверите, в качестве источника указывается… сам отчет комиссии Замира. Другими словами, израильская система назначения судей лучшая в мире, поскольку так сказали израильские судьи, считающие, что она лучшая в мире. Что и требовалось доказать.

7. Осознавали ли депутаты Кнессета, принимавшие основные законы, что они порождают правовую революцию?

Критика в отношении Аарона Барака главным образом заключается в том, что он привел к "правовой революции". В свою очередь, Барак утверждает, что "они (депутаты Кнессета) ясно осознавали, какие законы принимают… Понятие судебного контроля над законодательством распространено во всем мире и было очевидно депутатам". Дальше в интервью он также утверждает: "К правовой революции привел не я, а Кнессет".

Но множество свидетельств того времени указывают на совершенно иную ситуацию. Профессор Гидеон Сапир в своей книге "Правовая революция в Израиле: в прошлом, в настоящем и будущем" приводит массу подобных упоминаний, доказывающих, что депутаты Кнессета, журналисты и даже юристы не считали утверждение тех основных законов "правовой революцией" и передачей полномочий по отмене законов в Верховный суд.

Начнем с незначительного присутствия депутатов Кнессета на заседании, где состоялось то самое голосование. "Основной закон о свободе и достоинстве человека" был принят в присутствии 53 депутатов. "Основной закон о свободе трудовой деятельности" был утвержден в практически пустом зале, где находилось всего 23 парламентария.

Более того, во время голосования по первому законопроекту он был представлен как не содержащий никаких революционных элементов. Глава законодательной комиссии Кнессета того времени, депутат Уриэль Линн, представлял "Основной закон о свободе и достоинстве человека" следующим образом:
- Мы не переносим центр тяжести в Верховный суд… Не создаем конституционный суд, который получил бы особую силу аннулировать законы… Власть не переходит в суды, она остается в Кнессете.

Поскольку законы были представлены депутатам Кнессета именно таким образом, когда выяснилось, как их толкует и расширяет суд, многие из парламентариев чувствовали себя обманутыми.

Хаим Рамон, который в то время был главой фракции партии "Авода", позднее признался, что депутаты даже не предполагали "возможности подобного истолкования судом этих законов… я называю эту правовую революцию случайной, поскольку депутаты этого не подразумевали…"

Михаэль Эйтан, присутствовавший на заседании во время голосования, описал это в еще более красочных терминах:
- Никто не говорил о том, что это учредительное собрание, никто не говорил о том, что речь идет о революции, никто не говорил о том, что происходит какое-либо конституционное изменение. Проголосовали. А через несколько месяцев вдруг сообщают народу Израиля: произошла революция. Ну… впервые революция свершилась без того, что общество даже узнал о ней… Так создают конституцию? Зачем нужно было вводить в заблуждение депутатов?

Возможно, более других чувствовали себя обманутыми религиозные депутаты, поскольку после долгой кампании убеждения основные законы прошли именно благодаря их поддержке. Впоследствии, многие из них глубоко раскаивались в своем решении. Так описал это Арье Дери:
- В предыдущем Кнессете, в ночное время, очень, очень поздно, прошли основные законы, которые должны были бы быть приняты при полном собрании всех 120 депутатов, ведь это торжество демократии, когда принимают конституционные законы, а не глубоко ночью, да еще и намеренным обманом религиозного и ультраортодоксального общества…

Удивительно, что на этот раз даже Аарон Барак признает, что никто, кроме него самого, не мог понять всю значимость новых основных законов. В интервью, опубликованном журналом "Адвокат" он прямо говорит об этом:
- В марте 1992 года два основных закона были приняты в абсолютной тишине. Прошел март, апрель, май – и ничего, совсем ничего. Я же читаю оба этих закона и говорю себе – это же наша конституция. И тогда, в короткой лекции, которую я прочитал, я начал говорить о правовой революции.

В другой раз Барак признал, что "правовая революция состоялась в тишине, почти в тайне".

Наконец, в еще одном из своих интервью он согласился с тем, что без его решения, установившего масштабы и полномочия новых основных законов, ничего бы не изменилось:
- До моего решения в деле банка "Мизрахи" можно было утверждать, что основные законы в отношении прав человека не породили какой-либо правовой революции.

Комментарий Барака:
- Депутаты Кнессета отлично знали, за что они голосуют. В эти дни должна быть опубликована книга Уриэля Линна, подробно описывающая весь процесс принятия этих законов в Кнессете.

Оригинал публикации:
http://mida.org.il/2016/05/04/%D7%94%D7%96%D7%99%D7%9B%D7%A8%D7%95%D7%9F-%D7%94%D7%A1%D7%9C%D7%A7%D7%98%D7%99%D7%91%D7%99-%D7%A9%D7%9C-%D7%90%D7%94%D7%A8%D7%9F-%D7%91%D7%A8%D7%A7/

Автор: Акива Бигман
журналист, заместитель редактора сайта mida.org.il

Перевод Александра Непомнящего

9tv.co.il