В последние 2 года я время от времени встречаюсь с профессором Аса Кашером на заседаниях общественной комиссии по предотвращению хулиганства в Интернете. Его деятельность и мировоззрение знакомы мне много лет, но именно во время работы в комиссии они открылись мне более ясно. Когда профессор этики говорит, все слушают. Он оригинален, эрудит и трезво мыслит. Не подлаживает свое мнение под власть предержащих и меняющиеся моды. В далеком прошлом разозлил правых составленным им "этическим кодом" (моральным кодексом) для ЦАХАЛя и суровой критикой по отношению к поселенцам, в последние годы он злит левых. Судя по мощи их нападок на черновик составленного им "этического кода" для университетов, возможно, нужно сейчас создать общественную комиссию по защите Асы Кашера.
Человек, названный как-то газетой "Маарив" "моральным компасом израильского общества", превратился на этой неделе в очередного врага свободы выражения, правую руку "министра апартеида" Нафтали Беннета. Утренний дневник радиоканала Решет-Бет начался в воскресенье с редакторского напоминания Арье Голана о "1984" Джорджа Оруэлла. И вечерний радиодневник там начался с подобной чрезмерной атаки на "этический код" для университетов. В промежутках давали интервью высокопоставленные профессора. Именно они, вроде бы ответственные за взвешенные академические выражения, дали свободу дикому словоиспусканию и гневу.
Глупое истеричное высказывание проф. Юваля Ноах Арари о возможности "расстрела лекторов студентами", как в Китае, цитировалось со священным трепетом. "Если этический код будет принят, я буду нарушать его на каждой лекции", - угрожал Арари, и на мгновение могло показаться, что в коридоре слышны шаги палачей, идущих казнить отважного интеллектуала. Джордано Бруно образца 2017г., израильский Галилео Галилей.
Все вопли были вынуты со склада - "затыкание ртов", "полиция мыслей", "атака на свободу слова", "большевистский код", "конец академии". В последнее время эти слова уже не успевают покрываться пылью на складе, потому что левые проветривают их дважды в неделю. Создается впечатление полного и необратимого разрушения демократии, хоть не очень ясно, как может демократия полностью разрушаться с такой высокой частотой. Что уже может Аса Кашер причинить свободе слова после того, как Мири Регев заткнула нам всем рты неделю назад, 2 недели назад, в прошлом месяце, год назад и 2 года назад? Сколько раз может повториться 1984-й год, не сталкиваясь с законами физики? Проверяют ли левые время от времени свою истеричную риторику? Они в самом деле верят, что Израиль в точности, как Турция и Сев.Корея? Нет нескольких отличий в нашу пользу?
На протяжение всей зимы и весны нас остерегали в отношении жестокого топора мясника, который вот-вот опустится на общественное теле- и радиовещание, и вот общественное теле- и радиовещание живо и лягает, как обычно, по всем телесетям и радиоканалам. Оно никогда не было более левацким и оппозиционным, чем сейчас. Сотни миллионов шекелей истрачены на компенсации работникам Управления общественного телевидения и радио, горы энергии вложены в общественную Корпорацию, парламент работал сверхурочно и в итоге мы получили то же самое. Так о чем был вопль?
Разумеется, этический код Асы Кашера не является Синайским откровением. Можно спорить о том или ином параграфе, но в конечном итоге речь идет о тривиальном коде, алеф-бет ожиданий честности и объективности от академического учреждения, получающего бюджет от государства. Например: "Учреждение по высшему образованию будет проводить принципиальное различие, как можно более ясное, открытое и упорядоченное, между деятельностью академического персонала в рамках их академической свободы в исследованиях, публикациях и преподавании дисциолин, и их деятельностью, выходящей за эти рамки". Что именно тут не демократично? Неужели учреждение по высшему образованию должно делать как можно более затуманенное различие между академической деятельностью и деятельностью, выходящей за эти рамки?
Черновик этического кода также предлагает, чтобы "учреждение по высшему образованию защищало своих студентов от политической или другой деятельности представителя академического персонала, выходящего за рамки преподавательской свободы в рамках академических свобод". Трудно поверить, что кто-то может всерьез не соглашаться со здоровой логикой этого параграфа или с предложением, чтобы "учреждение по высшему образованию не идентифицировалось с политической деятельностью и прикрытием политической деятельности". Тут нет различия между правой и левой политической деятельностью, за правительство или против. Кашер в любом случае против смешивания высшего образования с политикой, и справедливо. В университетских башнях из слоновой кости привыкли подравниваться под линию "левозащитных" организаций вроде "Бецелем", вплоть до того, что им кажется неестественным, что кто-то призывает их к порядку и напоминает им, что они не являются отделениями партий, а учреждениями по расширению знаний.
Вне университеских кампусов почти все позволено. "Полиция мыслей", которая, кстати, недавно жестоко действовала против раввина Игаля Левинштейна, не ударит пальцем о палец против явления политической напористости университетских жрецов, пока они не будут смешивать две арены. "Полиция мыслей" не будет принимать на работу или увольнять лекторов из-за их внеуниверситетского мировоззрения. Поэтому, по крайней мере, в ближайшие годы сохранится левое большинство. Пока голосовые связки не изменят им, левые смогут вопить на перекрестках, высказывая свое мнение, и жаловаться на затыкание ртов.
("Макор ришон" 16.06.2017)
Перевел Яков Халфин