В том мире, в котором люди не хотят отказаться от виртуальных прав, базовые обязанности забываются и исчезают

Индусский лидер Махатма Ганди в молодости изучал в Англии юриспруденцию , но затем разочаровался в Западе и его идейных ценностях. Когда спросили его, что он думает о западной культуре, ответил: "Это может быть хорошей идеей". В 1947г. тогдашний генсек ООН попросил его написать статью о правах человека. Ганди ответил ему: "Я научился от своей матери, которая была неграмотной, но умной женщиной, что все права вытекают из обязанностей".

Борьба с эпидемией Короны иллюстрирует нам бедность языка прав человека. Этот язык терпим в обычное время, но разваливается во время чрезвычайного положения. Ведь все карантины и ограничения уже год бьют по нашим правам, но мы понимаем, что ограничения обязательны. Возможно, из этого можно понять, что права индивидуума не являются высшей и эксклюзивной ценностью. Мой приятель Гилеад Альфаси написал в отчаянии: "Маленькая дочь моей сестры была вынуждена сегодня начать двухнедельный карантин, потому что у ее воспитательницы в детском саду, которая заболела Короной, "есть право на ее тело", поэтому невозможно заставить ее сделать прививку; у нее есть также "право на заработок", поэтому невозможно отправить ее в неоплачиваемый отпуск, пока она не сделает прививку; и у нее есть "право на приватность", поэтому родителям запрещается спрашивать воспитательницу их детей сделала ли она прививку. И, главное, у нее есть право отправить в карантин 30 малышей".

76 врачей подписались под срочным письмом с требованием не дискриминировать непривившихся врачей: "В силу нашей должности мы обязаны предупредить об опасном скользком пути нарушения прав человека… Мы больше не имеем права молчать… Мы призываем немедленно перестать делать различие между людьми из-за того сделали они прививку или нет". В самом деле разве не легитимно разрешать определенную деятельность только для тех, кто сделал прививку? Они повели себя ответственно и другие люди чувствуют себя уверенно возле них. Если различие между привитыми и отказниками прививок фронтально противоречит теории прав человека, то вывод заключается не в том, что различие неправильно, а в том, что фанатичный вариант теории прав человека является извращенным.

Еврейская традиция подчеркивает обязанности, предшествующие правам. Это не значит, что надо отказаться от хороших сторон прав человека; язык обязанностей включает и их. Даже если по человеческому закону у человека нет "права на жизнь", его защищает заповедь "не убий". Если нет "права на жизнь в уважении", есть обязанность уважать человека. Даже если нет "свободы слова", запрещается затыкать рот. Так это в отношении прав, представляющих реальную моральную действительность. Другие права – это оторванная от жизни выдумка, и перевод на язык обязанностей вскрывает это немедленно. В нашем обществе принято, что каждое желание человека немедленно выставляется как "право", но трудно найти этому убеждающее оправдание. Когда пытаются перевести, например, "право быть родителем" на язык обязанностей, то оказывается, что трудно найти основание для требования, чтобы общество предоставило каждому человеку средства стать родителем любым способом, каким этот человек пожелает. Нет "права быть родителем", но в иудаизме есть обязанность родить детей, и смысл этой обязанности совсем другой – это требование обращено к самому человеку. Это лишь пример иного характера мира обязанностей.

Исходная точка языка прав ошибочна. Этот язык полагает, что человеческое общество – это сборище изолированных индивидуумов, баррикадирующихся в их абсолютной автономии и обращающихся к другим только, чтобы защитить свои придуманные ими права. Это очень далеко от нашей реальности. Правда заключается в том, что мы все одна человеческая материя, что все мы зависим друг от друга, что ни один человек не является островом.

Американский судья Оливер Холмс сказал, что моя свобода размахивать кулаком заканчивается у вашего носа. Но мы всегда окружены соседями, друзьями и коллегами по работе и почти любое размахивание кулаком заденет нос ближнего. Крайне фанатичные сторонники прав человека утверждают, что у общества нет права навязывать своим гражданам использование ремней безопасности во время вождения автомобиля, потому что у каждого человека есть право подвергать себя опасности. Юристка Мэри Энн Глэндон написала в ответ, что редки водители, у которых нет супругов, детей, родителей, и что если водитель требует права пострадать в тяжелой аварии, то затем все общество будет нести расходы за уход за ним.

Период Короны опровергает гипер-индивидулистичное положение фанатичного варианта теории прав человека. Вирусы с легкостью перескакивают через вымышленные стены между людьми. С их точки зрения, ясно, что мы все являемся одной человеческой материей. Будет хорошо, если мы будем уважать особенность каждого из нас, если предоставим каждому его частное пространство, если оставим каждому право выбрать, как он проживет свою жизнь, - по мере возможности. Но теория обязанностей знает, что мера возможности – не безгранична. Действия каждого из нас влияют на его среду, и у каждого есть ответственность за окружающих его. Не хорошо и не стоит заставлять людей делать прививки, но напрашивается потребовать от каждого моральный минимум: если ты принял решение, которое может подвергнуть опасности других, по крайней мере, будь готов заплатить за это цену.

("Макор ришон" 12.03.2021)

Перевел Моше Борухович