Нет больше на свете языков, которым судьба уготовила бы столько тяжелейших испытаний, сколько идишу. Но он - назло антисемитам, ассимиляторам и «рак-ивритистам» – живет себе и живет!

Как же это объяснить? Не мистикой ли?

Порою мне кажется, что у мамэ-лошн есть свой ангел-хранитель. Когда многим кажется, что традиция идиша уже безвозвратно утеряна, этот ангел на ему одному известных дорогах выискивает девушек и парней, в детстве не знавших этого языка (или знавших его кое-как и до поры до времени им всерьез не интересовавшихся) и заражает их искрой мамэ-лошн. Божьей или нет – не знаю, но рационального объяснения этому феномену найти вряд ли удастся.

Молодые люди извлекают из глубин генетической памяти полузабытый даже родителями язык, сами где-то достают пособия, находят себе педагогов – и в результате изучают идиш в совершенстве! И говорят, поют на нем так, что и не скажешь, что еще несколько лет назад они не могли связать на идише двух слов.

Старшие поколения, для которых идиш был как нечто само собою разумеющееся, неминуемо уходят в вечность. На смену им приходит молодая поросль – не столь многочисленная, но такая крепкая и столь фанатично влюбленная в мамэ-лошн, что о будущем нашего еврейского языка можно уже не спорить – оно есть!

Побывав на первом сольном концерте Светланы Кундыш, который состоялся 19 июня в зале тель-авивской музыкальной библиотеки имени Фелиции Блюменталь, я увидел: ангел-хранитель идиша нашел себе очередную «жертву». Да еще какую! Сочетание потрясающей внешности, природного обаяния, артистических способностей и более чем незаурядных голосовых данных, помноженных на целеустремленность и кропотливый труд над каждой вокальной миниатюрой, позволяет надеяться, что на наших глазах на небосклоне еврейской песни зажигается новая звезда.

Итак, по истечении пятого года работы тель-авивской студии [ди стилн фун Идишн лид; зайн hистОришер Унтэргрунт ун интэрпрэтАцье] ("Стили еврейской песни. Ее исторический фон и интерпретация") даже самому взыскательному критику стало ясно: Нехама Лифшиц сумела воспитать себе достойную преемницу.

Родилась Светлана Кундыш в 1982 году на Украине в семье офицера (немного отвлекаясь от темы, сообщу, что Анатолий Кундыш участвовал в ликвидации последствий Чернобыльской аварии). В музыкальную школу девочка поступила относительно поздно – в 8 лет, однако с шестилетнего возраста она занималась в детском театре, который организовала при школе ее мама. Светиной первой учительницей музыки тоже была мама, которая хорошо знает идиш и поет на нем.

Не зря, наверное, Света начала свой первый в жизни сольный концерт песней «Мамин талисман» (слова и музыка – Лейбу Левин, обработка – Х.Винтерниц): «Мой талисман – мамины песни. Они хранили меня на дорогах жизни, они со мной и сейчас…»

Репатриировалась Света с родителями, бабушкой (которая тоже знает толк в мамэ-лошн и песнях на нем), братом и... кошкой в 1996 году из Ужгорода, а сейчас живет в Холоне. Для любителей географии и диалектологии укажем, что родители ее родом из Овруча.

В 2000 году Света окончила среднюю школу «Ирони-алеф» в Тель-Авиве, где обогащала и шлифовала свой «домашний» идиш, изучая его на багрут у Шошаны Домински - и успешно сдала предмет на 5 учебных единиц. (И сегодня Света не забывает «альму матер» и каждый год дает в школе концерты на идиш, показывая пример все новым и новым учащимся, постигающим за партами азы и премудрости мамэ-лошн.)
 
Помимо Нехамы она занимается вокалом у хорошо известного экс-киевского педагога Эллы Акритовой (для чего специально ездит в Ашкелон), а также уже 4 года участвует в работе театра-студии под руководством Игоря Мушкатина. Там у нее несколько ролей: Эмилия в «Обыкновенном чуде», Пантера в пьесе Аллы Соколовой «Лев и Пантера», Голос судьбы в «Ромео и Джульетте»... Немаловажный штрих: на сольный концерт Светы пришла добрая половина труппы мушкатинского театра во главе с Людмилой Георгиевной Мушкатиной.

С Нехамой Лифшиц юная певица познакомилась 4 года назад благодаря радиостанции РЭКА: Света пела песню на идиш, и это услышала Нехама. Однако заниматься в ее студии Светлана начала лишь с осени 2001 г. Привел ее туда случай. Мим Цви Канар заметил талантливую исполнительницу и пригласил ее участвовать в своем спектакле (разумеется, в качестве певицы). По совету Канара Света взяла у Нехамы несколько уроков – а вскоре стала постоянной участницей студии.

«Лишь после нескольких месяцев учебы я поняла, в какие руки попала, - рассказывает Света. - Поначалу я колебалась, стоит ли вступать на эту нелегкую и «немодную» стезю. Но чем глубже я узнавала язык, чем больше знакомилась с оригинальной литературой, тем шире передо мной открывался целый мир, доселе неведомый, полный загадок и скрытых смыслов. Теперь я стремлюсь донести до слушателей всё, что узнаю сама. Такое духовное богатство пропасть не должно».

К своим занятиям Света, по ее собственному признанию и по свидетельству всех ее педагогов, относится очень серьезно – и результаты налицо.

Сольная программа Светланы Кундыш состоит из двух отделений. В первом, носящем более камерный характер, она предложит вниманию аудитории песни на слова классиков еврейской поэзии: Хаима-Нахмана Бялика, Ицика Мангера, Давида Гофштейна. К двум стихотворениям Гофштейна музыку специально для юной певицы написала бессменный концертмейстер студии Регина Дрикер – и получились замечательные романсы. Спела Светлана и третью, не предусмотренную программкой, песню на стихи Гофштейна – [ин вИнтэр-фарнАхтн аф рУсише фЭлдэр...] («Зимними ночами на русских полях») на музыку Эмиля Горовца – после чего растроганная дочь поэта Фейга Гофштейн преподнесла юной исполнительнице букет цветов.

Второе отделение состоит из более популярных, фольклорных песен, над которыми Света работает очень серьезно, чтобы они не воспринимались как легковесные шлягеры (подобная интерпретация, к сожалению, на слуху у зрителей), а оценивались публикой по достоинству.
Детские песенки на идиш при ближайшем рассмотрении тоже исполнены глубокого смысла. Цикл из четырех песен в обработке Йеояхина Стучевского - как и многочисленные «взрослые» песни - заимствован из репертуара Нехамы Лифшиц, которая не жалеет сил и времени на глубочайшую проработку каждой песни.

Зачастую, рассказывает Света, для качественного исполнения того или иного произведения необходимо прочесть книгу или посмотреть фильм, запечатлевшие уходящую натуру – еврейский характер, пластику, мировоззрение. Например, прототипом лирического героя песни [а нигн] (начинающейся со слов [из а капцн амОл гевЭзн]) был по рекомендации Нехамы выбран Цви – рыжий скиталец из романа Григория Кановича «Слезы и молитвы дураков». Жесты, мимика, пластика – это Света заимствует из многих источников, причем одним из ценнейших в этом ряду является герой выдающегося актера Ролана Быкова в фильме «Комиссар».

А еще Нехама научила Свету петь не только голосом, но и руками. Не беспорядочно размахивать ими, как местечковые евреи на рынке, а пользоваться ими как дополнительным изобразительным средством. «Я стараюсь не просто петь песни, а исполнять их» - эту фразу Светлана Кундыш произносит не для красного словца.

С большим почтением внимал дебютантке убеленный сединами композитор Лев Коган, сорок-пятьдесят лет назад писавший мелодии и обработки для Нехамы – а теперь, как выяснилось, и для Светы... Золотая цепь не прерывается!

По окончании концерта Света сердечно поблагодарила слушателей, своих педагогов и еще две организации, благодаря которым существует студия: Национальное управление по идишской культуре (генеральный директор Мелех Зив) и фонд развития идиш имени Аврома Лернера.

Отдельную благодарность выразила Светлана Кундыш своему концертмейстеру Регине Дрикер: «Она для меня как вторая мама, не жалеет для меня всего своего свободного времени».

Впереди у Светы еще уйма работы. И мне верится, что ее талант будет еще расти и расти. Потому что Всевышний одарил певицу чем угодно, но только не «звездной болезнью».

Перед вами текст и подстрочник одной из песен, прозвучавших на концерте.

Песня-молитва [х’вэл Ойстон ди ших] на музыку Хавы Альберштейн

Ицик Мангер

Я сниму с себя обувь и печаль
И вернусь к тебе
Таким, каков я есть – проигравшим,
И предстану перед твоим взором.

Мой Бог, мой господин, мой Создатель,
Просветли меня своим сиянием –
Вот лежу я пред тобой на облаке,
Качаюсь и засыпаю.

И говори мне добрые слова,
И скажи мне, что я «твое дитя».
И, поцеловав меня со звезды,
Смой с меня знаки моих грехов.

Я ведь выполнял возложенную тобой миссию
И нес твою божественную песню –
Так виноват ли я, что рифмуется
По ошибке «еврей» [ид] с «песней» [лид].

Разве виноват я, что рифмуется
По ошибке «красивый» [шейн] с «плачем» [гевЭйн].
А тоска, истинная тоска,
Скитается постоянно одна?

Неужто виноват я, Господи (всеосвещающий),
Что я сейчас забит и утомлен
И кладу тебе к ногам
Эту усталую песню?

Мой Бог, мой господин, мой Создатель,
Просветли меня своим сиянием –
Вот лежу я пред тобой на облаке,
Укачай меня и усыпи.