(Перевод главы из книги Моти Карпеля «Революция сознания»)
Для арабов сионисты - агрессоры
Принимаясь анализировать источники арабо-израильского конфликта на Ближнем Востоке, мы должны понять, вокруг чего он разгорелся: с объективной точки зрения – мы агрессоры. Историческим фактом является то, что мы появились в конце девятнадцатого века на Ближнем Востоке, который был полностью арабским, или, по крайней мере, мусульманским, и начали овладевать страной. В этом контексте поселенческая деятельность тоже является «захватом». Для арабов совершенно не важно, что у нас есть исторические права на эту землю или что здесь жили наши предки. С их точки зрения ничего не меняет тот факт, что у нас нет другой страны и что мы две тысячи лет мечтали вернуться сюда и заявляли об этом при всяком удобном случае, любым способом, каждому, кто хотел слышать. С точки зрения арабов это – агрессивное вторжение на территорию, находящуюся в сердце их цивилизации. Мы должны признать это не для того, чтобы пасть духом и отчаяться, а для того, чтобы обосновать наше завоевание страны правильным пониманием происходящего. А понимание, в свою очередь, поможет нам успешно завершить это завоевание.
Мы не сможем никоим образом умиротворить арабов, приводя аргументы, аппелирующие к морали.
Во-первых, если мерить наши завоевания западными мерками, или даже просто общечеловеческими, то действия наши трудно оправдать. С западной точки зрения мы, как уже было сказано, агрессоры.
Во-вторых, даже если бы мы могли оправдать своё поведение на основе соображений морали, если бы даже нашли подходящие для арабов аргументы, то и это было бы бесполезно – эти соображения их не интересуют. Для арабов мы – чужаки на Ближнем Востоке, в сердце их цивилизации, и никакие соображения морали не способны примирить их с тем, что они считают агрессией.
В третьих, моральное обоснование нужно нам самим, но мы не должны заблуждаться, полагая, что соображения морали напрямую влияют на исход исторических битв. Мы понимаем, что в конце концов моральные основания приведут к победе, но не потому, что заставят врага сложить оружие, а потому, что благодаря им мы сможем мобилизоваться внутренне и внешне, что приведёт врага к замирению, а потом – и к признанию нашей правоты.
Чего мы хотим? Чтобы арабы признали нашу миссию,
Б-жественное предназначение народа Израиля, и то, что повеление Б-га обязывает наш народ завоёвывать землю Израиля для осуществления этой миссии? Да ведь мы сами до сих пор полностью не убеждены в этом, как же можно ожидать этого от наших врагов?! Никакой исторический процесс не происходит, если он не основан на Б-жественной справедливости. Но чтобы эта справедливость превратилась в исторический факт, нужна основанная на ней сила – духовная, а также военная и политическая. Моральная правота выражается в силе. Когда эта сила добивается поставленных целей, то это приводит к признанию её моральной правоты. Мораль – это основа победы , но достигается победа при помощи силы.
Вернёмся к арабам и их отношению к нашему присутствию. С их точки зрения мы – агрессоры и враги, с которыми нельзя примириться. Именно так надо понимать реакцию арабов на сионизм, и такой она будет и в обозримом будущем. Такой она и должна быть, если мы не ожидаем, что арабы проявят себя большими идеалистами, чем мы сами, и примут наше
Б-жественное предназначение, которое, как уже было сказано, мы сами пока ещё не принимаем.
Агрессивность арабов – это реакция на сионизм. Это не конфликт на национальной почве, поскольку палестинцы ни в каком смысле не являются нацией, как мы попробуем объяснить позднее. У нас с ними нет и территориального конфликта, так как арабов не беспокоит тот или иной участок земли, который у них забрали. Главная проблема для них - это само наше присутствие. Они не хотят ни палестинское государство, ни равноправие, ни «право на возвращение», ни исправление несправедливости, которая, по их мнению, была им причинена, ни даже овладение нашим государством. Они хотят одного - чтобы нас здесь не было! Чтобы мы взяли чемоданы и исчезли. И поскольку они видят, что по собственной инициативе мы этого пока что делать не собираемся, они пытаются заставить нас силой. Говоря об арабах, мы обобщаем, и в данном случае обобщаем справедливо. Нет разницы между палестинцами и иракцами, египтянами и саудовцами. Вся арабская цивилизация, во всех местах своего обитания, со всеми своими культурными и религиозными оттенками, все входящие в неё государства и народы – все они, как один, видят в нас чужеродное тело и мечтают, чтобы мы исчезли из этого пространства. Есть конфликт между народом Израиля и всей арабской цивилизацией, а не теми или иными её частями.
Таково положение вещей, на первый взгляд – простое и ясное, и нам стоит принять его таким, а не тешить себя иллюзиями, которые только мешают нам справиться с ситуацией.
Противоречивость нашего сознания
Но имеется еще один фактор, из-за которого конфликт – по сути простой, несмотря на то, что кровопролитный – становится сложным и запутанным, по крайней мере, с нашей точки зрения. Этот новый, усложняющий фактор мы уже рассматривали, хотя и под другим углом: неполнота нашего сознания по-отношению к "возвращению в Сион", к нашей сущности, к нашим ценностям и целям.
Эта неполнота сознания создаёт диссонансы, которые усложняют понимание конфликта, вследствие чего усложняется и сам конфликт.
Первое: мы убеждены в том, что стремимся к миру, и всячески превозносим его. Поэтому мы не можем понять отсутствие мирных устремлений у арабов и то, что мы определяем как агрессию с их стороны.
Арабы же считают, что если бы мы действительно желали мира, то должны были бы упаковать вещи и убраться. И не менее этого. Для них само наше присутствие и существование на Ближнем Востоке - это объявление войны. Поэтому наши декларации о мире они воспринимают как обман. Мы должны понять, что с их точки зрения они, конечно, правы. Арабы не понимают, не могут понять и поверить, что если мы и обманываем кого-то в этих декларациях, то лишь самих себя. Они полагают, что мы обманываем их. Противоречие между нашими заявлениями о мире и тем, что следует из наших поступков – это первое осложнение. Когда мы говорим, что стремимся к миру, мы совершенно искренни. Мы действительно так думаем, однако при этом мы не замечаем противоречия между нашим сознанием и нашими действиями. Убеждённость в том, что мы, якобы, хотим мира не связана только с последними десятилетиями и характерными для них мирными соглашениями. Она сопровождает сионистское сознание с самого начала его пути. С тех пор, как началось осуществление сионистской идеи , сионисты жили и живут с ханжеской уверенностью в своём стремлении к миру, не желая признать, что вся их жизнь и поведение неизбежно говорят обратное.
Ведь если мы хотим мира, мы должны отказаться от завоевания страны. Оставить не только Бейт-Эль и Офру, но и Мишмар ха-Эмек и Дганию. Арабы не видят между ними никакой разницы. Если же они говорят, что это не так, то это тактический обман, и к их чести надо сказать, что они сознают это и используют этот обман в качестве оружия. В противоположность нам, они обманывают не себя, а противника. Их успехи в использовании лжи в тактических целях в большой степени построены на том, что наша пропаганда мира промыла нам мозги до полной потери правильной оценки фактов, здравого смысла и способности видеть историческую перспективу.
Если мы хотим, чтобы государство Израиль продолжало существовать и продолжал действовать практический сионизм, мы должны прекратить провозглашать декларации в пользу мирного процесса, освободиться от внушенного пропагандой самообмана и заново, искренне и четко сформулировать для себя, чего же мы действительно хотим на Ближнем Востоке.
Так следует разрешить первое противоречие, которое делает конфликт таким сложным.
Второе, которое вытекает из первого, заключается в том, что мы уверены, что арабы поймут все преимущества нашего присутствия на Ближнем Востоке. Речь идёт о хорошо известной иллюзии сионистов, что сионизм несёт арабам прогресс, развитие, высокий уровень жизни и культуру, и что арабы должны променять на это все свои стремления. Когда в двадцатые годы сионисты поняли, что арабы не собираются принимать нас с распростёртыми объятиями, они начали формулировать причины для самооправдания: «Мы ведь несём им все преимущества Европы». Это оправдание было обращено и к арабам, но прежде всего – к нам самим и к нашим внутренним нуждам. Оно должно было дать нам возможность одновременно и продолжить завоевание страны и чувствовать своё моральное превосходство. Несмотря на то, что сионисты убедились в прошлом, что арабов нельзя купить подарками Запада, мы вернулись в последнее десятилетие к попытке продать им тот же товар, правда, в новой обёртке: идеал «нового Ближнего Востока», «идеал мира», изобилия и прогресса, которые евреи принесут арабам за то, что те примирятся с нашим присутствием тут. Опять наблюдается уже упомянутое нами противоречие: мы не желаем признать, что же на самом деле означают наши действия. Только тот, кто не уважает арабов как людей, может вообразить, что они пойдут на подобную сделку. *1 Единственный вопрос по отношению к этим идеалам, на который у нас нет ответа – является ли такое предложение более оскорбительным для арабского или для еврейского ума. Уважая человеческое достоинство арабов – как это делаем мы, несмотря на то, что они наши враги – невозможно было сделать такое оскорбительное для них предложение. Муса Алами, один из самых образованных арабских лидеров в Израиле, объяснил Бен-Гуриону в тридцатые годы, что арабы предпочтут прожить ещё сто лет в состоянии так называемой примитивности, но не примут такое предложение.
Третье, и самое главное. В противоположность нам, арабы прекрасно знают, кто такой и что такое народ Израиля. Они понимают, что если народ Израиля вернулся в свою страну, он не сможет удовлетвориться меньшим, чем попытаться осуществить всё то, к чему он стремился в течении всей своей истории. В противоположность нам, неспособным из-за своего частичного сознания как следует понять собственные действия и их значение, арабы это понимают. Они отдают себе отчёт в том, что если в самом деле сбываются библейские пророчества о возвращении народа Израиля в свою страну – пророчества, хорошо знакомые им по их собственным источникам – то дело не ограничится границами 47-го или 48-го года. Здесь не помогут никакие наши заявления об ограниченности наших притязаний. Напуганные мощью исторического процесса, они со страхом ожидают в будущем ещё более сильного его размаха. Любое предложение компромисса с нашей стороны воспринимается ими как обман или как желание сделать передышку перед новыми завоеваниями. Они понимают, что если потомки Авраама, Ицхака и Яакова вернулись на свою землю, то они не удовлетворятся частичным достижением. Они, очевидно, гораздо лучше нас знают, в чём состоит задача еврейского народа, каковы его цели и перспективы. Когда Ясер Арафат нашёл современную израильскую монету, на которой была выгравирована карта с границами, напоминающие границы, обещанные нам в Торе, он увидел в этом выражение израильского стремления к расширению – единственное, что ему может быть понятно.
1 * ср. у Жаботинского: «Покуда есть у арабов хоть искра надежды избавиться от нас, они этой надежды не продадут ни за какие сладкие слова и ни за какие питательные бутерброды, именно потому, что они не сброд, а народ, хотя бы и отсталый, но живой. Живой народ идет на уступки в таких огромных, фатальных вопросах только тогда, когда никакой надежды не осталось.» - прим.ред.
Продолжение следует