Именно так оканчивает свою карьеру прославленный некогда военачальник, нынешний премьер-министр Израиля.

Мне могут возразить: почему же оканчивает? Он собирается жить и трудиться до ста двадцати.
Конечно, мы все желаем ему дожить до этого почтенного возраста. Но мне лично не хотелось бы думать, что оболванивание наших сограждан-избирателей достигло такой степени, что они позволят еще сорок лет, или хотя бы четыре года глумиться над собой «с особым цинизмом». Глумиться-то над ними, то есть, над нами, глумились и раньше. Но мы до сих пор более или менее следовали известному призыву «не дадим обмануть себя трижды». Поэтому, уверен, четырежды на одни и те же грабли народ не наступит.

Могут спросить: а что же противоественного я нашел в деяниях и речениях нашего премьера? Разве не естественно для политика допускать, как бы это помягче выразиться, несходство первых и последних? Верно, многие политики часто грешат этим самым несходством. Настолько многие и настолько часто, что приучили нас принимать за естественное то, что противоречит самому человеческому естеству: ложь.

Но Ариэль Шарон своим трюкачеством ухитрился затмить даже самые выдающиеся достижения израильских политиков. По части лжи и глумления над собственным словом ему удалось воплотить девиз советских спортсменов: «мы хотим всем рекордам наши громкие дать имена». Далеко оторвавшись от естественной почвы израильского политического жульничества, Шарон достиг противоественных высей и далей.

Два с половиной года назад народ значительно увеличил кредит доверия Шарону (который тот не спешил оплачивать в годы первой своей премьерской каденции). Казалось бы, что могло быть естественнее, чем попытаться отплатить Избирателю добром за добро и заняться решением десятков проблем остро волнующих последнего, включая, например, взаимоотношения религии и государства. Тем более, что это можно было делать ничем не рискуя – прочности первой в истории Израиля правой и «светской» коалиции не угрожало ничто. Но Шарон за какой-то год разнес коалицию в клочья, противопоставив затею с отключкой интересам страны и народа.

Полтора года назад избиратели Шарона – члены его же партии – решительно отвергли убогую затею нашего премьера и лидера их партии. Казалось бы,  естественное следствие из этого -  сдержать собственное слово и подчиниться волеизъявлению тех, кто привел тебя и твое окружение к власти, тех, на чье доверие ты расчитываешь и в будущем. Но оказалось, что для Шарона естественным является только его собственное волеизъявление, а такие лирические отступления как избиратели, товарищи по партии, коллеги, друзья наконец – им в расчет принимаются только за две недели до выборов.

Через несколько месяцев Шарон и его окружение в очередной раз начнут демонстрировать на телеэкранах свои познания в русском языке и кричать в микрофоны что «толька МАХАЛь эта Шарон и толька Шарон эта  МАХАЛь». В штабе Шарона, как и во всех прочих избирательных штабах прекрасно знают, что именно наши, «русские» голоса, в конечном счете, решают судьбу любых выборов. И если избирателю нечего предъявить реального, то надо постараться его или разжалобить, или повеселить. Вот, мол, какой я свойский. Даже три слова на русском могу выговорить почти без акцента.

А казалось бы, что проще, что естественнее попытки в преддверии выборов хотя бы символически выказать симпатии к русскоязычным израильтянам. Благо, возможность такого (повторяю, ничего Шарону не стоящего и ничем ему не грозящего) шага, предоставилась сама собой. Еврейское Агенство – Сохнут давно стало к добру и ко злу (чаще - ко злу) символом всего, что касается репатриации и абсорбции репатриантов. И в этой славной организации завершил свою бесславную каденцию на посту ее председателя очередной чинуша.  Единственной его заслугой было прямое родство с бывшим министром, в свою очередь, главной заслугой которого было полное отсутствие путных и достойных упоминания дел за все годы его административно-политической карьеры.  На высвобождающуюся должность председателя Сохнута претендовал Натан Щаранский. Этот человек давно стал символом борьбы советских евреев за право на репатриацию, символом успешной абсорбции репатриантов нашей общины, словом, символом всего, чем по статусу положено заниматься организации под названием Сохнут. Казалось бы, что могло быть естественнее, чем приветствовать всеми силами эту иницативу.

Идеальная кандидатура. И в плане послужного списка. И в плане личных качеств. (Во всяком случае, невозможно сомневаться, в том, что у Натана, в отличие от всех бывших председателей Сохнута, есть желание сделать что-то путное для нынешних и будущих русскоговорящих репатриантов). И в плане предполагаемого КПД (такой широкий жест в сторону русскоязычных израильтян не стоил Шарону абсолютно ничего и ничем ему не грозил). И просто в человеческом плане – назначение репатрианта из бывшего СССР Натана Щаранского на пост председателя организации, отвечающей за доставку и абсорбцию репатриантов – самый естественный способ признания как «коллективных» заслуг этой общины перед страной, так и личных заслуг отдельно взятого вышеупомянутого репатрианта.

Но Шарону все это ни к чему. Ему важнее пребывать в отключке самому и втягивать в это состояние всех, кто его окружает. Если ты за отключку – будет тебе царская милость. Вотчинами наделят, чинами, погонами с царского плеча. А иначе – быть тебе в опале. И из министров погонят, и из Генштаба выставят, и из ШАБАКа турнут, и в Сохнут не допустят – будь ты хоть семи пядей во лбу. Не умничай, коли государь в отключке пребывать изволят. И извлекается из политического небытия очередной функционер средней руки с удивительно говорящей для русскоязычного уха фамилией Бельский (при особе государя Московского Ивана IV была целая свора опричников с такой фамилией с Малютой Скуратовым-Бельским во главе). И предлагается этот герой еврейскому народу и миру в качестве кандидата на пост председателя Сохнута. Какое отношение этот гений репатриации и титан абсорбции имеет к таким вопросам как еврейское образование, трудоустройство и профподготовка олим, решение их жилищных и социальных проблем – этого мы не знаем и вряд ли узнаем. Потому что сие – великая тайна. Не только для нас, но и для самого Шарона. Зато, как только в стране запахло отключкой, г-н Бельский сразу же перестроился, то есть, отключился. Шарону этого достаточно. Остается узнать, достаточно ли этого вам, уважаемые избиратели?

Впрочем, я отвлекся. Я начал с утверждения о том, что деятельность нашего премьера противоестественна и позорна. О противоестественности сказано  достаточно. Но мне могут возразить: а что же тут, собственно, позорного? Ну, начал человек на склоне лет увлекаться, заговариваться, отключаться наконец. Бывает.

Соглашусь. Еще как бывает. Более того. Это, увы, вполне естественные, а, значит, вовсе не зазорные вещи. Но противоественно и, значит, позорно то, что мы с вами позволяем человеку в таком состоянии руководить нами, решать нашу судьбу. Позорно то, что такому человеку мы продолжаем доверять не только свои судьбы и жизни, но и личное и коллективное достоинство. Позорно то, что вместо того, чтобы указать дорогу на давно заслуженный отдых, мы терпим все новые оскорбления от этого человека. Вы спросите, а что можно сделать в условиях победившей демократии? Многое. Слава Богу, активно и повсеместно выражаемое общественное мнение остается при демократии огромной силой. И если пребывающие в отключке грозный государь и свора его шутов-опричников с этой силой считаться не намерены, то с ней не могут не считаться члены, скажем, попечительского совета Сохнута, которые, в конечном счете, будут решать, кому же стать председателем этой почтенной организации.

Поэтому я призываю всех нас – выходцев из бывшего СССР вспомнить, какую же силу представляет наше с вами общее мнение и напомнить об этом всем, кто почему-то предпочитает не замечать ее в период между избарительными кампаниями. Напомнить, например, громогласно поддержав кандидатуру Натана Щаранского - лучшего в истории Сохнута кандидата на пост председателя этой почтенной организации. А там, глядишь, наше с вами веское слово прозвучит и на всеобщих выборах. И прозвучит так, что у многих отключившихся господ сразу прочистится слух.