Романтическое и рациональное основание государства    «Ребе, наш сын, кажется, сошел с ума, - говорят взволнованные родители. – Соблюдает Шабат, ест только кошерное, одевает тфилин».
   «Ну и что, – недоумевающе говорит раввин, – я тоже все это делаю».
   «Ну, ребе, – всплескивают руками родители, – ведь для вас это – бизнес, а для него – всерьез».
   Американский анекдот

Слова «Храмовая гора в наших руках» стали крылатыми. В современном иврите они используются для обозначения того, что дело – сложное и важное – сделано. Как говорили в подобных случаях персонажи «Книги джунглей», «орех разгрызен».

Эти слова принадлежат командиру израильских десантников Моти Гуру и сказаны были после того, как в 1967 году в Шестидневную войну – ровно тридцать девять лет назад – контроль над Храмовой горой (стратегической высотой в старом Иерусалиме) перешел к государству Израиль. Израильский флаг с мечети Аль-Акса – именно она находится на месте Святая Святых Иерусалимского Храма – был снят через несколько дней. Чуть позже и административный контроль над горой был передан мусульманскому совету – ВАКФу.

Русский язык к некоторым смысловым нюансам иврита нечувствителен. Поясню: любой командир вправе выбирать для рапорта те слова, которые ему кажутся более важными. Стратегическая высота с голубым куполом мечети Аль-Акса и золотым куполом Dom of the Rock действительно называется на иврите «Хар-а байт» – гора Храма, единственного и неповторимого Иерусалимского Храма – главной святыни иудаизма. Однако для светского командира части, ведущей тяжелый бой, этот нюанс не должен быть важен. Стратегическая высота над Старым городом важна, но еще важнее развязка дорог на востоке: подступы к городу – дорога на Иерихон (гора Скопус и гора Олив – там и шли самые тяжелые бои, там и стоит памятник десантникам). Но и командование армии, и солдаты Моти Гура воспринимают рапорт командира однозначно: место, на котором стоял Храм и на котором он снова будет, – в наших руках.

Сейчас, спустя 39 лет, трудно понять, почему Моти Гуру – тогда полковнику – пришло в голову отрапортовать вышестоящему командиру о военном успехе именно такими словами. Конечно, в инициировании броска десантников на гору сыграл свою роль раввин Шломо Горен – тогдашний Главный раввин вооруженных сил, но и для всех прочих абсолютно светских израильтян первого поколения независимого Израиля – с его презрением к религиозным ценностям – освобождение Храмовой горы стало символом победы. Общий настрой общества был таков: освобождение Храмовой горы – общее дело всего Израиля и всего еврейского народа.

А в 1948 году – ровно пятьдесят восемь лет назад, во время Войны за независимость, кибуц (еврейское поселение) Ницаним оказался на пути наступающей египетской армии. Защитники – около 100 мужчин (женщины и дети были заблаговременно отправлены в центральные, более безопасные, районы страны) с 70 винтовками и некоторым количеством бутылок с зажигательной смесью сопротивлялись около полутора суток и подожгли несколько танков. Когда количество погибших превысило треть, а патроны закончились, командир защитников вступил в переговоры с египтянами и сдался на почетных условиях.

Кибуцники приняли условия египтян после долгих совещаний и под давлением своего командира. Условия сдачи египтянами, как ни странно, были выполнены: все сдавшиеся вернулись после войны в Израиль – и были преданы там всеобщему презрению как предатели и изменники.

Любопытно, почему совещание и горячие споры защитников перед капитуляцией длились так долго: все защитники знали о подвиге 28 панфиловцев, зачитывали до дыр книгу Александра Бека «Волоколамское шоссе», рассказывали своим детям о героизме защитников Москвы и учили их тому, как надо сражаться и умирать – если понадобится – за свою Родину. А рассказывать своим детям про подвиг и потом не совершить его – это особый вид предательства.

Но это воспоминания о стране, которой уже нет. Нынешний Израиль – другой. И не только потому, что в молодежных компаниях гуманитарной интеллигенции считается правилом хорошего тона спросить у служивших в армии, не участвовали ли они ненароком в «зачистке» какой-нибудь арабской деревни. Нынешнее общеизраильское ощущение – ненужность, излишность обладания Старым городом – «иудейским Ватиканом», международным музеем старых камней, сборищем пейсатых (таков набор штампов, которыми оперируют израильские СМИ).

Зачем нужен Иерусалим современному израильскому обществу? Продать его подороже или передать под международное управление (желательно сохранив контроль над финансовыми потоками международного туризма) – вот и вся концепция местной элиты по сохранению Храмовой горы в руках Израиля.

Конечно, старые иерусалимцы, являющиеся постоянным объектом туристического интереса (многие из них до сих пор ходят в традиционной одежде XVIII века, как гвардейцы в меховых шапках, охраняющие Вестминстерский дворец), относятся ко всему серьезнее. Но на то они и ультраортодоксы – часть из них живет и в арабском квартале Старого города, с надписями «ХАМАС» на стенах, потому что он ближе всего к Котелю – остатку стены Иерусалимского Храма.

К тому же гвардейцы Уэльского полка понимают, что их форма времен Ватерлоо – не всерьез, понарошку, часть туристического бизнеса, именуемого Соединенное Королевство. Они же не навязывают британцам свои представления о статусе Британской империи 200- летней давности.

Какое же все-таки удивительное сочетание противонаправленных национальных, религиозных и международных интересов возникло в 40-х – 60-х годах в Израиле и вокруг него, если все части израильского общества были убеждены, будто движутся к единой цели, – и, что самое удивительное, эта иллюзия действительно позволяла им двигаться к единой цели – создавать и укреплять страну.

Что осталось от этих иллюзий? Идеология сионистского плавильного котла на американский манер? Но в США даже сейчас остается ощущение – хотя бы в некоторой идеальной, почти голливудской картинке – движения к общей цели. А что ощущает сегодняшний израильтянин – выходец из России, не доехавший до США, когда слышит слова сионистского гимна, «А-Тиквы», о горящем в еврейском сердце желании жить свободным на своей земле? А что ощущает арабская часть граждан Израиля – даже самая лояльная государству часть, арабы-христиане, знающие, что с ними будет после победы ХАМАСа?

Есть общее ощущение всех частей общества – и светской, и религиозной, – что государство – это кормушка и полицейский, защищающий от хулиганов (арабских террористов). Схожее отношение к государству было в последние советские годы. Но за пределами этого потребительского подхода векторы движения светской и религиозной части общества расходятся в противоположные стороны.

Да и внутри внешне монолитного ультраортодоксального общества нет единства по отношению к государству и даже по отношению к нынешней ситуации. Равным образом разнонаправлены – даже противонаправлены – векторы выходцев из разных общин (например, восточных и российской) и многих других субэтнических групп.

Конечно, есть еще поселенцы – наиболее точно старающиеся соответствовать идеологии плавильного котла в своих ишувах – поселениях, презираемые светской частью общества за свою религиозность и ультраортодоксами за недостаточную религиозность. Но к ним само государство относится как к ненужной обузе – некой мешающей и болтающейся под ногами живой Храмовой горе из прошлого.

Конечно, у израильского общества есть и общее желание безопасности, и ощущение ее отсутствия. Однако это ощущение локально. Жители Сдерота или Ашкелона – городов на границе с Газой – не поддержали поселенцев Гуш-Катифа, хотя было совершенно очевидно, что следующим мишенями для палестинских ракет – «Кассамов» – после выхода из сектора станут именно их дома.

Некогда Бялик – поэт, находившийся в весьма сложных отношениях с иудаизмом, – написал, что для того чтобы понять истоки еврейского характера, нужно побывать в хедере – посмотреть, как еврейские мальчики спорят над Талмудом, особым образом составленным текстом для изучения Торы.

Шавуот, праздник дарования Торы, в нынешнем светском Израиле – со всеми религиозными ограничениями на работу общественного транспорта – выглядит еще одним наследием эпохи всеобщих иллюзий. Но для понимания того, что происходит сегодня в Израиле, нужно было увидеть, как еврейские мальчики изучают всю ночь Тору со своими отцами, – таков почти пятисотлетний обычай, пришедший из каббалистической общины Цфата. Неким итогом ночи должно стать понимание, что Тора, приобретаемая страданиями и самоотречением, ценнее, чем дарованная с небес.

А потом, под утро, в пятом часу, произошло маленькое чудо: к Котелю из разных районов Иерусалима – некоторые из них расположены в полутора, а то и двух часах ходьбы – потянулись люди. Шли молодые и пожилые – и не только ультраортодоксы. Но главное – было очень много подростков, почти детей. Поток расширялся и на подходе к Яффские воротам, главному входу в Старый город, заполнил улицу Яффо, главную иерусалимскую улицу, по которой навстречу основному движению разъезжались люди, проведшие эту ночь в барах и ресторанах.

Опубликовано на polit.ru