Осенние ветры принесли с собой ежегодный году фестиваль Игаля, Ларисы и Маргалит, известный более как «День Памяти Ицхака Рабина». В последние дни было почти невозможно уклониться от бесконечного потока напоминаний «о наследии Рабина». Труженикам СМИ было непросто скрывать свои усиливающиеся год от года трудности поиска нового ракурса этой истории.

Это всё не особенно впечатляет д-ра Уди Лебеля, специалиста по политической психологии и преподавателя в Колледже им. Сапира и в университетском центре в Ариэле. «Память о Рабине – это ошибка тех, кто пытается увековечить», - утверждает он.

«В мероприятиях увековечивания других личностей стараются остаться в рамках консенсуса: например, подчёркивают армейские заслуги Рехаваама Зеэви и его интеллектуальные качества, но не упоминают трансфер; вспоминают вклад Бен-Гуриона в чудо создания государства, но никак не «Сезон», не «Альталену»; подчёркивают борьбу Бегина за изгнание англичан, уничтожение иракского ядерного реактора, мирное соглашение с Египтом – и прячут подальше ожесточённые споры об оправданности Первой Ливанской войны. Но почему-то память о Рабине упорно стараются связать с соглашениями Осло – с этим неудачным проектом, по всем опросам общественного мнения.

«Вместо того, чтобы сфокусироваться на его деятельности в Пальмахе, в ЦАХАЛе, в Шестидневной войне и в операции «Энтеббе» - упорствуют агенты «памяти о Рабине» продолжать войну за Осло. Это причина того, что усилия ввести его наследие в национальную память терпят провал и вызывают многочисленные возражения».

Политическая психология, то есть сфера специализации Лебеля, это сочетание психологии и политологии, на стыке политических учреждений и личности, где исследуются такие вопросы, как политические СМИ, формирование сознания, семьи, потерявшие близких.

Как исчезли погибшие бойцы

Лебель (34), уроженец Тель-Авива, неспроста напомнил о Бегине и Бен-Гурионе. В его новой книге «Дорога к Пантеону – ЭЦЕЛЬ, ЛЕХИ и границы израильской памяти», показано, как развёртывалась борьба за формирование сознания сионистского строительства, которую вели между собой два центральных движения – МАПАЙ и «Херут», во главе которых стояли Бен-Гурион и Бегин Эта 500-страничная книга вышла в свет в издательстве «Кармель» при участии колледжа «Сапир» и Центра наследия Бегина.

Тема национальной памяти – это вопрос громадной значимости в политике, поясняет Лебель. «Влияние памяти на сознание поистине огромно, и оказывает существенное влияние в течение длительного периода. Иногда даже бессознательно. В политике память оказывает сильный эффект особенно на следующие поколения, которые не пережили на своей шкуре событий и питаются из того, что сохранила коллективная память. Это всё эмоциональная сторона политики, которая остаётся долгие годы. «Альталена» и убийство Арлозорова – это хоть и далёкие исторические события, но память о них отказывается умирать».

Пять лет назад Лебель приступил к работе по изучению вопросов памяти. «Я сидел в архиве ЦАХАЛя и неожиданно наткнулся на письмо отца одного из погибших бойцов ЭЦЕЛя, который пожаловался на то, что имя его сына исчезло с одной из Досок Памяти. «Оттуда я направился в Дом Жаботинского, где «открыл» богатейший мир, вещи, о существовании которых я не имел понятия. Судя по тому, что мне там рассказали, никто не потрудился их изучить. Можно сказать, что в течение почти двух лет я фактически жил там. У меня появилось несколько тяжёлых ящиков, загромоздивших целую комнату, и жена уже давит на меня, чтобы я куда-нибудь их сплавил».

Кроме занятий архивной деятельностью, Лебель обращался ко всем 250 семьям погибших эцельников и 125 погибших бойцов ЛЕХИ с просьбой об интервью для своей книги. Большинство откликнулось на просьбу. Так он обнаружил себя в качестве молодого исследователя, забиравшегося на пыльные антресоли и дотошно роящегося в старых письмах, которые бабушка бойца ЭЦЕЛЯ писала Бен-Гуриону.

Так, например, Лебель цитирует в своей книге чувствительное письмо, написанное Яаковом Гальбгисером, отцом, потерявшим в Войне за Независимость двоих сыновей-близнецов, Менахема и Шломо. Поскольку Шломо погиб в операции ЭЦЕЛя ещё до присоединения к ЦАХАЛу, в министерстве обороны его не признали погибшим воином ЦАХАЛа. Отец в ответ на эту информацию послал письмо в адрес секретаря правительства, к которому присоединил официальное траурное извещение о смерти Менахема. Так он написал: «Я возвращаю вам извещение о гибели моего сына Менахема (зихроно ливраха!. Несмотря на боль утраты, я готов отказаться от чести получения этого письма. В моём доме срублены два деревца: оба были мне очень дороги в одинаковой степени и оба пожертвовали собой для народа. Если народ и армия хотят увековечить имя одного из них и забыть второго, потому что очередь, убившая его, поразила члена ЭЦЕЛя, а не Хаганы, я отказываюсь от такой чести».

Только по прошествии 6 лет члены ЭЦЕЛя решили в Рамат-Гане увековечить память близнецов и начали сооружать в Гиватаиме синагогу «Шатёр Шем», по первым буквам имён Шломо и Менахема. Ветеранов ЭЦЕЛя попросили помочь в финансировании строительства. На церемонии закладки краеугольного камня Менахем Бегин был единственным представителем общественности.

Государство Бен-Гуриона

- Как вы объясняете тот факт, что этот вопрос до нынешнего дня почти не исследован?

- Потому что этот вопрос остаётся в частной области и не поднимается широкой общественностью. Многие люди обращались к руководителю местного отделения «Яд ле-Баним» (общество увековечивания памяти павших бойцов – прим.перев.), но не подумали обратиться к какому-нибудь депутату или министру».

Лебель: «Бен-Гурион знал, что то, что он не сделает в первый год после создания государства, будет ему очень трудно изменить впоследствии. До создания государства ему было относительно легко противостоять своим противникам. Он мог арестовать их или сдать англичанам. Но после провозглашения государства законы демократической игры его ограничивали, и ему пришлось искать обходные пути для делегитимации своих политических противников. Один из таких путей - политика создания имиджа».

- Он это делал сознательно?

«Разумеется! Он был блестящий политик, воспитанник школы политической культуры Ленина. Он отлично знал силу символов, учебников и переписывания истории. «Сезон», использование осведомительной службы Хаганы и выдача политических противников врагу – всё это пришло из советской политической культуры, и он реализовал это в полной мере. В Советской России тоже было ясно, что партия распоряжается историей. Если вынести за скобки вопросы морали, можно только снять шляпу перед ним, как он использовал все ресурсы, имевшиеся в его распоряжении: биржи труда (организации по рудоустройству), больничные кассы, культурные организации. Ему удалось полностью идентифицировать партию с государством. Поэтому и символами государства были исключительно символы партии».

«Немногие знают это, однако, сокращение ЦАХАЛ – Цва Хагана Ле-Исраэль (ивр.) «Армия Обороны Израиля», - не столь просто, как мы привыкли думать с детства. Слово «Хагана» - (ивр.) оборона не только свидетельство того, что ЦАХАЛ – оборонительная, а не атакующая армия. Это напрямую относится к организации «Хагана», поясняет Лебель (т.е. Армия организации Хагана для Израиля – прим.перев). Целью этого было закрепить в народном сознании, что ЦАХАЛ – это прямое продолжение «Хаганы», а не – Б-же, упаси! – к "раскольников" из ЭЦЕЛя или ЛЕХИ. Вот в чём причина, что Менахем Бегин годами воздерживался от использования слова ЦАХАЛ, предпочитая говорить «Цва Исраэль» - (ивр.) «Армия Израиля». «Для меня было неожиданностью, - говорит Лебель, - что этот факт мало кому известен. Даже на лекциях, которые я читаю в армии, солдаты объясняют мне: слово «Хагана», скрытое в аббревиатуре, означает, что ЦАХАЛ – армия обороны».

Бои на лексическом фронте не ограничились названием армии. То, что мы сегодня называем «Войной за Независимость» (Милхемет Ацмаут), Бен-Гурион предпочитал называть «Войной за Воссоздание» (Милхемет Комемиют), чтобы подчеркнуть воссоздание государства правящим истеблишментом партии МАПАЙ. Бегин называл эту войну «Война за освобождение» (Милхемет а-Шихрур) с целью напомнить народу, что ЭЦЕЛЬ и ЛЕХИ освободили еврейский ишув от британцев. В конечном итоге утвердилось «Войной за Независимость» (Милхемет Ацмаут) - компромиссное название. Бен-Гурион тщательно проинструктировал министра образования новорожденного государства, как и кого следует упоминать в учебниках; таким образом, что организации НИЛИ, ЭЦЕЛЬ и ЛЕХИ не упоминались. (Словом, только Голомбам было дано право писать историю! – прим.перев.)

«Старик» и море

- Вы намекаете на факт, согласно которому «Херуту» удалось войти в коллективную память в начале 60-х годов, что привело его, в конечном итоге, к победе на выборах и к перевороту?

«Если посмотреть количество мандатов на выборазх, которые «Херут» получал, начиная с 1963 года, когда были перевезены в Израиль останки Жаботинского, мы видим тенденцию увеличения. Одна из причин заключается в следующем: общество узнало, что у ревизионистов тоже есть герои, у них тоже есть заслуги в создании государства».

Книга Лебеля делит борьбу за народное сознание на три различных периода: «Это деление на периоды следует из функционирования Бен-Гуриона», - поясняет он. В первом периоде, от основания государства и до начала 60-х годов, власть «Старика» была полной и непререкаемой фактически во всех областях жизни. Он превратил тюрьму в Акко, в которую ворвались ЭЦЕЛьники и освободили много еврейских политзаключенных в ходе одной из самых драматических операций своей организации, не больше, не меньше, как в психбольницу. Таким образом, он сделал всё, чтобы это место не превратилось в объект паломничества своих политических противников. По приказу Бен-Гуриона не разрешили хоронить жертв «Альталены» на военных участках кладбищ.

Один из ярких примеров обсессивных действий первого главы правительства в формировании национальной памяти – это попытка «утаить» корабль «Альталена». В ходе почти комического эпизода он пытался даже совершенно уничтожить корабль, севший на мель напротив тель-авивского берега. Он втянул в эту операцию военно-морские силы. Практически, это была первая операция военно-морского флота - «Операция по затоплению Альталены». Однако, попытки отбуксировать корабль провалились. «Старик» впал в гнев и вытребовал себе специалистов из США. Но тут выяснилось, что буксировка невозможна из-за отверстий в днище корабля.

После того, как подводники заделали отверстия, надо было вычерпать воду из корабля и вытащить оттуда тяжёлое оборудование, чтобы он мог всплыть. На это дело была брошена гистадрутовская компания «Оген», она и притащила для выполнения этой задачи насосы со всех концов страны. В конце концов, после титанических усилий корпус корабля был потоплен. Вся операция продолжалась четыре месяца и её стоимость обошлась в 27 тысяч лир – гигантская сумма по тем временам».

Написание книги привело Лебеля к инициативе "замкнуть круг": поднять остатки «Альталены» из пучины и превратить в монумент на берегу моря в районе Тель-Авива. «Речь идёт о символическом проекте, поскольку немногие части сохранилось целыми. Несколько месяцев назад мы открыли сайт в Интернете www.altalena2007.com, и тут же удостоились множества откликов. Вскоре мы соберем на собрание всех, кто пожелает активно участвовать в этом проекте».

Ревизионисты всплывают на поверхность

После того, как «Старик» покинул политическую арену, началась более открытая эпоха. Сменивший его на посту Леви Эшколь разрешил перенести прах Жаботинского в страну вопреки протестам Бен-Гуриона, но попытался уклониться от участия в захоронении. В конечном итоге, по иронии истории, Жаботинскому была организована военная церемония в Париже, где совершил самолет с гробом Жаботинского промежуточную посадку - как раз в то время, когда Эшколь находился с визитом в столице Франции. Глава правительства от партии МАПАЙ был вынужден отдать дань уважения покойному лидеру ревизионистов, принужденный к этому. В этот период начали называть улицы именами ревизионистских лидеров.

Третий период начался с "переворота" 1977 года, когда Менахем Бегин пришёл к власти. «Может быть, Бегин был несколько обсессивным в его усилиях ввести ЭЦЕЛЬ и ЛЕХИ, а также историческое движение «Херут» в израильский пантеон. Можно сказать, что он был зеркальным отражением Бен-Гуриона. Например, в День Независимости 1978 года (30 лет воссоздания государства), менее года после выборов его на пост главы правительства, была проведена символическая церемония напоминания о церемонии провозглашения государства. На то место, где 30 лет до этого стоял Бен-Гурион, теперь встал Менахем Бегин».

В период власти Ликуда День Памяти жертв ЦАХАЛа превратился в День Памяти жертв войн Израиля, таким образом, была исправлена историческая несправедливость десятков лет, когда дискриминировались жертвы ЭЦЕЛя и ЛЕХИ и члены их семей.

Также и следственная комиссия, назначенная Бегином в 1982 году для расследования убийства Арлозорова, которая удостоилась тонн насмешек, была частью процесса очищения ревизионистов от обвинений в убийстве и изменения их имиджа отверженных, который пытались им приклеить.

Партия завладела сознанием

В своей книге Лебель зарезал священную корову, заявив, что многолетнее доминирование партии МАПАЙ до основания государства было достигнуто в основном наступательными методами, может, даже и насильственным путём, посредством которых она овладела ресурсами еврейского ишува.

Лебель: «Обычно принято говорить о «духе времени» и утверждать, что каждая партия пытается соответствовать этому духу и та, что преуспевает, приходит к власти. Я утверждаю обратное: именно эта партия диктовала «дух времени». Ведь МАПАЙ – это социалистическая, «красная», светская партия, восточно-европейского типа. А большинство общества в Эрец Исраэль не было таковым - оно было религиозным или традиционалистским, "с буржуазным уклоном". Чтобы править в таком обществе, партия была вынуждена формировать «дух времени» таким образом, чтобы находиться в центре. Речь идёт о терминологии, чтобы внедрить в сознание, что «мы стояли у колыбели сионистского строительства».

Термин "мемлахтиют" (государственность, общегосударственный подход) был изобретен МАПАЙным истеблишментом. Вроде бы это объединяющее слово, но на деле оно использовалось «Стариком» со-товарищи как значок легитимности, вручавшившийся ими только тем, кого они желали поставить у власти. Выражение «без «Херута» и МАКИ» (т.е. без правых из Херута и ультралевых из компартии – прим.перев.), например, использовалось для отталкивания от властных структур политических противников и лишения их легитимации. МАПАЙ, которая при основании государства удостоилась 40 мандатов, составляла вроде бы только треть Кнессета. Но если не считать «Херут» и МАКИ, в Кнессете остаётся 90 депутатов, и процент мандатов МАПАЙ становится гораздо большим».

Кстати, Бен-Гурион сражался против ЭЦЕЛя гораздо агрессивнее, чем против ЛЕХИ. Хоть последнее воспринималось гораздо более экстремистским движением. Причина в том, говорит Лебель, что движение ЛЕХИ, в отличие от ЭЦЕЛЯ, не претендовало на то, чтобы быть властной альтернативой, и за ним не стояла партия.

Родители, потерявшие детей, и политика

- А, может, всё это было следствием чистой идеологии?

«Один из выводов моей книги, что это всё политика. Бегин рекомендовал накануне Шестидневной войны назначить Бен-Гуриона министром обороны, например. Он сделал это не из-за того, что вдруг влюбился в идеологию Бен-Гуриона; просто Бегин хотел выглядеть этаким государственным человеком, понимая (и справедливо), что его предложение, конечно же, будет отклонено. В ответ «Старик» сделал ему комплимент: «Бегин больше не повторит своих ошибок… Он очень порядочный человек в личной жизни». В дальнейшем Бен-Гурион писал своему злейшему врагу ещё более тёплые слова: «Моя Поля (жена – А.Г.) всегда была вашей сторонницей. Хоть я возражал, порой весьма резко, против вашего пути… по моему мнению, справедливо… но, с точки зрения личной я никогда не испытывал к вам человеческого отвращения. Всё, что я узнал о вас в последние годы – побудило меня ещё больше уважать вас».

«Дорога к Пантеону» - первая часть трилогии, над которой трудится Лебель, и она поднимает тему израильских родителей, потерявших детей. Сегодня, анализирует он, из-за чего общество стало гораздо более гражданским и менее политизированным, и тема родителей, потерявших детей, была "приватизирована", т.е постепенно была изъята из ведения государства и перешла к гражданским организациям и товариществам, вроде «Пострадавшие от террора» или «Четыре матери». «Это часть процесса, в котором государство превращается в менее релевантного игрока на полях, типа здравоохранение, образование, соцобеспечение или СМИ. Если бы борьба за память жертв ЭЦЕЛя и ЛЕХИ происходила сегодня, просто сторонники Бегина пошли бы к Гайдамаку, получили бы финансовую помощь и сами бы построили "Дом ЭЦЕЛя».

Следующая книга из этой серии будет посвящена политической и общественной борьбе родителей, потерявших детей, начиная с Войны за Независимость и вплоть до 2-й Ливанской войны. Лебель: «Линия перелома проходит через войну Судного Дня. До этого родители, потерявшие детей, были уважаемыми членами истеблишмента; после этого они превратились в возглавляющих протест против истеблишмента».

Борец на арене академического влияния

Ныне, - признает Лебель, - -битвы, вроде описываемых в его книге, уже нерелевантны. На деле сейчас они продолжающие дело ревизионистов вместе продолжателями рабочего движения выступают против пост-сионизма. «Это меня весьма озадачивает. Речь идёт уже не о споре, кто больше сделал для создания государства, но о капитуляции перед палестинским и анти-израильским нарративом».

«Очень трудно быть израильским патриотом в израильских академических кругах», - признает Лебель, церемония бракосочетания которого с Анат была проведена недавно на площади перед Домом ЭЦЕЛя. («Мне было важно внести символы, которые важны мне, в это событие».) Лебель полагает, что ветры пост-сионизма являются следствием чувства неуверенности учёных-гуманитариев и университетской общественности в стране.

«Покуда израильская научная общественность страдает от комплекса неполноценности, вознося взоры за рубеж, и признаёт только зарубежные публикации, она будет должна исполнять желания заморских академических кругов, которые полны критики всего израильского. Недавно я получил должность старшего лектора, и для получения рекомендаций мои документы послали и за границу. Чтобы удостоиться субсидий на исследования и нужных рекомендаций, израильские исследователи вынуждены раздобыть «барину» то, что он любит. Ну, а большинство фондов, поддерживающих исследователей в общественных и гуманитарных науках – пост-модернистские и пост-сионистские».

«В Израиле проблема стоит ещё острее, чем в зарубежных академических кругах – тут это превратилось в принципиальный вопрос: презирать всё, в чём есть хоть что-то патриотическое, местное, израильское. Тщатся доказать, что нет еврейского или израильского народа, нет такого языка - иврит, что израильская археология – фикция. Я хотел бы готов серьёзно проверить, так ли они относятся к «строительству палестинской нации», но почему-то они сфокусировали свою критику на нашей стороне».

Так что делать?

«В академические круги должны вливаться ещё и ещё сообщества. Следует понять, что формирование духовной культуры на длительный период ничуть не менее важно, чем быть комбатом в «Голани» или курсантом на лётных курсах – не пренебрегая и этими, разумеется! Это занимает время: и мобилизация религиозных представителей в СМИ только сейчас начинает приносить плоды, спустя 15 лет».

«Нужно найти источники финансирования, чтобы иметь возможность посылать докторантов в зарубежные университеты, и чтобы они смогли вернуться в страну и оказывать влияние на академические круги у нас в стране. На нынешний день положение таково, что тот, кто хочет провести исследования о "дискриминации арабов", о "блок-постах" или об "оккупации" – очень быстро получает финансирование в 100 тысяч шекелей из какого-то фонда. Мы должны понять, что академические круги – это арена, формирующая политическое сознание не меньше, чем армия или СМИ».

«Бе-ШЕВА», № 264, 25.10.07
Текст на иврите Besheva

Перевела Фаня Шифман
МАОФ